– Пойдёмте, – с нажимом повторила она, и я, поколебавшись мгновение, всё же прошла за ней.
Но пока Брита показывала мне конюшню, мельницу вдалеке у бурлящей речки, хлев для скотины и кузницу, я всё думала о Зэйне. Он заслужил своё наказание, наверное… Только почему мне невыносима сама мысль, что он оказался у этого столба из-за меня. Впрочем, не совсем из-за меня, скорее из-за своей импульсивности, но это не имело значения. И я, затолкав здравый смысл слишком глубоко, приняла решение. Не самое разумное, думается мне.
После прогулки я осталась обедать в малой столовой, не в той, где прошлый раз общество Талима и Брайена помешало мне нормально поесть, а небольшой и уютной. Слуги смотрели на меня с прежней враждебностью и недовольством, но старались маскировать свои чувства. Хорошо, что у них это получалось довольно плохо, иначе бы я вновь ошиблась и приняла фальшь за искренность.
Ужин я попросила принести в комнату, а Бриту отпустила до утра. Девушка хоть и посмотрела на меня с подозрением, но возражать не стала.
Я долго ждала, когда замок успокоится, когда последние голоса стихнут и только после этого вышла из своей комнаты, прошла по тёмным коридорам, освещая себе путь свечой, и вышла через дверь во двор.
Зэйн был у того же столба. Сиплое дыхание и болезненные стоны убедили меня в этом.
Я осторожно подошла к нему, постоянно оглядываясь, а потом… Потом подумала, что даже если кто-то и увидит, как я нарушаю приказ Ленгро, вряд ли бросится с кулаками оттаскивать меня от страдальца.
Мужчина на моё приближение никак не отреагировал, казалось, его вообще мало заботило происходящее вокруг, куда важнее было перетерпеть боль.
Зэйн сидел на коленях, а его руки были высоко задраны вверх, туго перетянуты толстой верёвкой и за эту самую верёвку намертво прибиты к массивному столбу. Кожа на руках потрескалась и загноилась, что уж говорить о спине… На неё мне попросту было страшно смотреть.
Лорд Брайен, конечно же, в своём праве, но… Это бесчеловечно.
Я зажгла фонарь, который был неподалёку, затушила свечу, что и так еле теплилась под свежим ветерком, и во дворе стало светло. Не так, как днём, но этого мне и не требовалось.
На появление света Зэйн отреагировал странно. Стоны тут же прекратились, и мне показалось, что он даже затаил дыхание, будто прислушиваясь.
Я стояла совсем близко и единственное, что смогла произнести, чтобы обозначить своё присутствие, произнесла:
– Я принесла воды и немного еды.
От моих слов мужчина вздрогнул, словно на его спину вновь обрушился град ударов, потом он повернулся, взглянул на меня заплывшими, загноившимися глазами и произнёс:
– А я всё ждал, – хрипло, через силу выдавил воин, – когда ты придёшь позлорадствовать.
По всей видимости, он вовсе не расслышал, что я сказала, потому так отреагировал, но сдаваться не стала.
Отошла к бочке, зачерпнула из неё ковшом воду и вернулась к Зэйну.
– Я не собираюсь злорадствовать, – посчитала нужным сообщить ему. И пусть мои слова покажутся ложью…
Потом поднесла к губам мужчины кувшин с водой и произнесла:
– Это вода, и она даже не отравлена.
Не знаю, зачем добавила последнее, тем более с ядовитыми нотками в голосе, но не смогла удержаться.
Зэйн ничего не ответил, даже не пошелохнулся, а потом подался вперёд и с мученическим стоном припал к воде. Он пил жадно, нетерпеливо и остервенело. Мне казалось, что он хочет оттолкнуть мою руку и в то же время опасается, что я уйду. Поразительно противоречивые чувства, но они бушевали в нём на манер неистового урагана.
Когда кувшин опустел, мужчина опустил голову и сосредоточился на дыхании. Оно вырывалось рваными глухими хрипами, а у меня перед глазами потемнело от осознания, какую боль он испытывает.
– Решила нарушить приказ мужа? – когда ему стало немного легче, Зэйн вернул надменный тон. – Не очень-то правильное начало семейной жизни.
Усмехнулся и закашлялся, сплёвывая кровавую слюну.
Я, махнув рукой на все возможные приличия, опустилась прямо на ещё тёплую землю и призналась:
– А меня, как оказалось, и не готовили к ней.
Вот уж с кем, с кем, а с этим человеком не стоило откровенничать, но душа требовала совсем другого. Глупый девичий порыв, я знаю…
– К кому? – мужчина не понял моих слов.
– К семейной жизни, – пожала плечами и развернула платок, в который завернула два кусочка пирога. Для него этой еды, наверняка, будет недостаточно, но… Так как я струсила прийти сюда при свете дня и не настояла на том, чтобы его покормили… Да, теперь придётся извиняться.
– Это всё, что есть, – протянула первый кусок к его губам.
Крохи еды исчезли ещё быстрее, чем вода из кувшина.
Я посмотрела в его глаза и увидела там что-то вроде благодарности, которую он, конечно же, и не подумал выразить словами.
Молчание затянулось, я не знала, чем ещё могу ему помочь. Отвязать? Это было бы лучшим решением, но… Нет, я не боялась, что он нападёт, сейчас мне меньше всего требовалась защита от него. И меня не страшило осуждение замковых жителей. Просто… Я не знала, как на это отреагирует сам Зэйн.
А потому я посмотрела на загноившиеся раны и произнесла:
– Нужно обработать спину…
Не знаю, расслышал ли он меня, но спустя несколько мгновений, мужчина задал странный вопрос:
– Зачем?
– Как зачем? – искренне удивилась я. – Иначе ты умрёшь!
– Нет, – вяло усмехнулся Зэйн, – зачем ты пришла?
Вот он о чём…
– Не смогла пройти мимо? – ответила вопросом на вопрос.
Если честно, любое объяснение моего поступка укладывается в одно простое слово: «жалость». Правда, я очень сомневаюсь, что мужчине оно понравится.
– Вайнер? И не смогла пройти мимо?
Вновь принялся он припоминать моё происхождение.
– Представь себе, – хмуро бросила себе под нос и поднялась на ноги.
Собралась уходить, но Зэйн всё же произнёс, кажется, даже зубами скрипнул, как сложно далось ему это признание:
– Спасибо.
Я уже сделала шаг, потом резко обернулась и выпалила на одном дыхании:
– Если я отвяжу тебя, ты…
Но он не дал мне договорить, перебил:
– Не стоит, вряд ли господин простит тебе такую вольность.
Не простит, я знаю, только нужно ли этого страшиться?
– Я не боюсь, – скрестила руки на груди.
Он усмехнулся и покачал головой, от чего тут же скривился:
– Я уже понял, – помолчал и добавил: – Иди, и больше сюда не приходи.
В комнату я вернулась, раздираемая противоречивыми чувствами и пониманием, что завтра утром обязательно вернусь. С ножом, чтобы разрезать верёвки, что удерживают Зэйна.
Глава 10
Но день начался совсем не так, как я на то рассчитывала.
Я проснулась от громких шагов и такого же громкого, излишне возмущённого:
– Госпожа, зачем вы это сделали?!
Брита, будто бы забылась, что не имеет никакого права врываться в мои покои и разговаривать со мной таким тоном, но зная причину её злости, я предпочла оставить эти замечания при себе.
Я лишь лениво потянулась, нехотя поднялась и с невозмутимым видом уточнила:
– Что именно?
Проступков, а тем более таких глупых, как прогулка под покровом ночи, за мной насчитывалась не так уж много, да и девушка о них точно не осведомлена. Поэтому я этим вопросом лишь попыталась оттянуть момент, когда буду вынуждена оправдываться перед служанкой.
– О, боги, – не выдержала Брита и схватилась за голову. – Госпожа, вы же ослушались лорда, он же приказал, а вы… Или уже забыли, что Зэйн хотел вас убить?!
Она говорила сумбурно, торопливо, будто опасалась, что если вдруг остановится хоть на миг, то у неё закончится смелость. Вместе с дыханием.
– Я помню, – ответила спокойно, не разделяя нервозность служанки. – А ещё я вдруг вспомнила, что у меня вот здесь, – ткнула себя в грудь, – бьётся сердце. У меня не получилось пройти мимо чужих страданий.
Глупое, под стать самому поступку, оправдание, но уж какое есть. Другого, к несчастью, у меня не нашлось.
– Вы… – выдохнула Брита, но замолчала, разом растеряв все силы.
Девушка рухнула на низкий пуф у самой двери и закрыла лицо ладонями.
– Госпожа, – спустя несколько минут напряжённой тишины, прошептала она, подняв на меня глаза. – Они не оценят вашей доброты. Никто не оценит. Ведь вы…
– Вайнер, – закончила за неё, и без того зная горькую правду.
– А я и не жду благодарности, – безразлично пожала плечами, отбрасывая край одеяла. – И не жду ничьей любви. Я здесь чужая и никогда не стану своей.
Голос звучал ровно, и я почти смогла убедить саму себя, что мне действительно нет никакого дела до всех жителей замка. Включая лорда Брайена и его брата. Беда в том, что лишь почти…
– Госпожа, – с дрожью выдохнула служанка, но замолчала, так и не придумав, что ответить на моё «правдивое» признание.
Вновь помолчали, а после того, как мне надоело погружаться в пучину уныния, я бодро произнесла:
– Раз все знают о моём ужасающем поступке, то я больше не буду прятаться под покровом ночи.
На этих словах встала с кровати и отправилась в купальню, оставив растерянную Бриту безмолвно открывать и закрывать рот.
Что бы я сейчас ни сделала, лорду Брайену доложат о моей провинности. Так к чему бояться, если и так всё решено?
Пожалуй, стоит вбить в голову, что нет смысла бежать от неизбежного. Тем более мне. Тем более в этом замке.
Из купальни я вышла довольно быстро, к тому же в прекрасном расположении духа, если можно так назвать мрачную решимость. Брита ещё пыталась меня образумить, но спустя долгие две четверти часа, ей это наскучило. Девушка попросту махнула на меня рукой.
Тем не менее, она не оставила меня одну и отправилась со мной сначала в трапезную, где повариха смотрела на нас так, будто высчитывала, на сколько хватит наших тушек, если варить, допустим, только суп. Потом и во двор, где всё так же томился Зэйн.
Во время нашего «путешествия» я выведала у служанки, что за сенником есть сарайчик, куда и решено было отвести мужчину. Но сказать проще, чем сделать… Я, при всё моём желании, не смогла бы его поднять, и тем более, отнести. И на помощь Бриты рассчитывать не стоило – она и вовсе может переломиться, если вздумает поднять Зэйна.