Или дело вовсе не в благодарности? И даже не в Зэйне? А в том, что моё благородство слишком предсказуемо? И, собственно, никому не нужно?
К вечеру я немного успокоилась, даже смогла заставить себя поесть, но как только замок затих, и мне довелось остаться со своими мыслями наедине, я вновь забеспокоилась.
Да, воину не нужна помощь той, что родилась под крышей Вайнер, но… Я ведь так и не сделала толчёную мазь из листьев белладонны. Получается, что я сбежала сразу же, как натолкнулась на трудность.
Недолго думая, страшась собственного безрассудства, вышла из комнаты, спустилась на первый этаж и, прихватив зажжённый фонарь, выбежала во двор. На этот раз там всё ещё сновали слуги, хотя работой их шатания от одного сарая к другому сложно было назвать. Впрочем, сейчас меня меньше всего заботило то, что кто-то увидит госпожу, пробирающуюся к опочивальне наказанного воина.
У прикрытой двери я замерла ненадолго, а потом решительно толкнула её, да так и замерла с поднятой ногой… На лежаке никого не было.
Он ушёл? Вот так просто? Ещё утром Зэйн выглядел так, что я опасалась – доживёт ли он до утра, а тут… Раз-з-з! И ушёл.
Сорванная белладонна осталась сиротливо лежать в углу на соломе. Не знаю, кому она теперь нужно, но отсюда её лучше убрать, не приведи боги кто-то из ребят случайно схватит, или скотина подберёт.
Я прошла в сарай, поставила на пол фонарь, сама встала на колени, но нагнуться не успела, почувствовала, как шеи коснулся холодный металл. Очень знакомое ощущение, должна заметить.
– Всё же решила меня добить? – тихий шёпот, который, почему-то, ничуть не испугал меня.
То ли дело в клокочущей обиде, то ли в том, что я была уверена – он не тронет меня. Не посмеет. Откуда взялась эта уверенность, известно только демонам, но она придала мне сил.
– У меня уже была возможность убить тебя, но я ей не воспользовалась. Не знаешь почему?
И посмотрела на него вполоборота. По лицу мужчины плясали причудливые тени, от чего, казалось, словно по его коже скользит сама Тьма. Но выглядел он куда лучше. Синяки под глазами стали бледнее, и потрескавшиеся губы будто бы зажили.
– Вот и я задаюсь этим же вопросом – почему? – бросил, обращаясь к самому себе, и убрал нож.
Я не стала подниматься с колен, напротив, нагнулась, собрала траву и только после этого встала, тщательно отряхивая подол платья.
Мы замерли друг напротив друга. Я, с высоко поднятой головой, и он – с хмурым взглядом, в котором плескалась… Растерянность? Да, или что-то близкое к этому чувству.
– Разрешишь мне осмотреть твою спину? – выдавила язвительную ухмылку и глазами показала на траву в своих руках.
– Фух, – Зэйн смахнул несуществующий пот со лба и улыбнулся – открыто и задорно, что я даже не сразу разобрала сказанные слова, потому что эта улыбка преобразила его настолько, что невозможно было не залюбоваться.
– Белладонна! Слава всем богам, значит ты всё же пришла меня отравить. А я уж было подумал, что не все Вайнер убийцы и я ошибался на твой счёт.
Я всё ещё смотрела на него, пытаясь продлить тот миг, когда на этом надменном лице было что-то человеческое и приятное, но… Да-да, Дженис, запомни уже, доброе и человеческое осталось там, в прошлой жизни, которая ни мгновения не была настоящей.
– Если растереть корни этой травы и обработать твои раны, они заживут быстрее. Хотя… Думается мне, что дать тебе выпить настой из белладонны, не такая уж плохая идея.
Мгновение, ещё одно, и сарайчик огласил громоподобный хохот. Такой же искренний, как улыбка несколькими минутами ранее.
– Надо же, – после того, как прекратил веселиться, произнёс Зэйн. – У тебя есть зубки, а я уж было подумал, что молодая госпожа только и умеет, что покорно склонять голову.
– Если кланяться всем подряд, можно и головы лишиться, – пробурчала тихо, отчего-то почувствовав приятное тепло в самом сердце от его слов. Вряд ли их можно посчитать похвалой, но и унижением фразу не назовёшь.
На несколько минут воцарилась тишина, и Зэйн, наконец, произнёс:
– Ну, осматривай, раз тебе так хочется.
Бросил короткий нож рядом с лежаком и снял рубаху.
Я как раз собиралась разминать листья и стебли белладонны, но так и застыла с открытым ртом. Демоново пекло, куда делись его гнойные раны?!
Глава 11
Не знаю, сколько прошло времени, но молчание, явно затянулось, потому что Зэйн полуобернулся и бросил через плечо, снабдив фразу кривоватой ухмылкой:
– Неужто я так хорош?
Я кивнула, совсем не вникая в смысл слов, а потом спохватилась и отчаянно затрясла головой.
– Так да, или нет? – продолжил насмехаться мужчина. Но мне было вовсе не до смеха. Ни сколечки!
Во мне волной поднимался страх, настолько мощный, что я едва смогла усидеть на месте.
Где его раны?! Они не могли так быстро пройти. Не могли же? Или…
Конечно, Дженис, думать ты так и не научилась. Почему я не сообразила, что тепло, исходящее от медальона, и его странное свечение что-то да значат? Почему? Да потому что Дженис не привыкла включать то, что боги, по недоразумению, не иначе, прилепили мне на шею. Голова – лишняя часть тела.
Каким-то чудом я нашла в себе силы и произнесла:
– Ложись.
Собственный голос звучал глухо и надломлено, и мне вдруг показалось, что Зэйн тут же заподозрит неладное, но его просьба лишь сильнее развеселила.
– Надо же, а мне этот вечер с каждым мгновением нравится всё больше…
Судя по хитрому блеску в глазах, он имел в виду что-то отнюдь не безобидное, но мне, в сущности, были безразличны его слова. Я за несколько секунд успела сгореть в горячке и замёрзнуть от озноба. То ещё удовольствие, должна заметить.
Но, несмотря на двусмысленность, мужчина выполнил мою просьбу и даже повозился на лежаке, пытаясь устроиться удобнее.
Дрожащими руками размяла цветы и стебли, напрочь забыв о мерах предосторожности, и подошла к нему. Если я намажу спину, а наутро скажу, что это таким чудесным образом подействовала белладонна, он мне поверит?
– Ну же, – подбодрил меня Зэйн, – Приступай, госпожа.
Я осторожно коснулась пальцами загрубевшей кожи и вздрогнула одновременно с «больным». Смущение острым копьём вонзилось в сердце и обожгло от макушки до пяток.
И чтобы хоть как-то сгладить неловкость, произнесла первое, что пришло на ум. А приходит мне, как известно, сущая глупость.
– Почему «госпожа»?
Наверное, нужно было спросить что-то более умное, или просто более подходящее, но разве в моей голове бывают такие мысли?
– А как мне обращаться к той, кто спасла мою жизнь?
Что ж… Признание сродни удару молнии…
Зэйн повернулся и посмотрел на меня. На этот раз в глазах не было и намёка на веселье.
Еле выдавила улыбку и с грустью спросила:
– Не так давно я была гордячкой Вайнер…
– И ты не перестала ею быть, – мягко обронил он, и в этой фразе не было желания больнее уколоть меня. Он лишь озвучил очевидное, то, во что верил всем сердцем.
– Но?
– Но, как бы это было ни прискорбно признать, ты ещё и моя госпожа.
Это нельзя назвать перемирием, но… Мне почему-то кажется, что наши отношения перестали болтаться где-то между ненавистью и отвращением. Правда, обрадовалась я преждевременно – он ещё не видел затянувшиеся раны.
Словно в насмешку медальон слабо нагрелся, и я с холодеющим от страха сердцем отдёрнула руки. Раздавленная зелень полетела вниз, под ноги, но меня едва ли это расстроило. Я сидела и с ужасом представляла, какая именно расправа будет предназначена мне.
– Я никому не скажу, – пока я смотрела на рассыпавшуюся траву, мужчина с лёгкостью поднялся с лежака и впился в меня внимательным взглядом. – Будем считать это платой за спасённую жизнь.
Он знает… Хотя как он может не знать о том, что на его спине уже нет кровоточащих ран, причиняющих боль?
Не зная, что ответить, да и опасаясь того, что голос попросту подведёт меня, я промолчала, но следом зачем-то кивнула. На что Зэйн лишь беззлобно усмехнулся.
– Иди к себе, госпожа, и больше не ищи встреч со мной. Не стоит подкармливать слухи, которые и без твоей помощи поползут по замку.
На негнущихся ногах я вышла из сарайчика и привалилась спиной к сучковатой стене, вовсе не заботясь о том, что могу порвать платье.
Зэйн знает… Вопрос лишь в том – что именно?
Я плохо помню, как вернулась в свою комнату, как искупалась, как легла в кровать. Единственная мысль, которая всё это время отчётливо билась в голове, это: «Он знает, кто я. Так может быть сможет и мне объяснить это?»
Но этому порыву я, к счастью, не поддалась. И даже довольно быстро уснула, а проснулась под громкий рёв трубы, что оповещала всех и каждого о возвращении лорда Брайена.
В первое мгновение я поддалась всеобщему порыву, который, по всей видимости, пропитал сам воздух, и радостно заулыбалась. А потом… Потом я вспомнила, что приезду мужа радоваться мне не нужно, напротив, следует бояться расправы за ослушание.
Отец редко появлялся в замке, а матушка не жаловала телесные наказания для слуг, но здесь, видя, как Ленгро поступил с Зэйном, ждать пощады не стоит.
С кровати я не встала – скатилась, и понеслась в купальню, пытаясь привести себя в надлежащий вид. Зачем? А демоны меня знают… Но почему-то казалось, что строгий наряд прибавит внутренней собранности и одарит стойкостью и спокойствием. Чушь, конечно, но какая заманчивая.
Буквально через несколько минут, как только я вышла из купальни, в спальню без стука ворвалась Брита. Она выглядела не лучше меня, судя по отражению в зеркале, которым я имела честь любоваться несколькими мгновениями до её прихода – такая же бледная, с лихорадочным блеском в испуганных глазах.
– Госпожа, – пролепетала она, пытаясь унять частое дыхание.
– Я уже знаю.
Пожалуй, только глухой не догадался бы о том, почему трубят в рог.
– Как ты думаешь, – постаралась, чтобы голос звучал ровно, – что он мне сделает?