– Пока не скажешь, куда ты нас ведёшь – будем.
Супруг хотел казаться грозным, но сына Пустоши это ничуть не испугало. Скорее даже развеселило.
– Ваш-ше право, я не нас-стаиваю.
И всё. Он продолжил путь.
Вот так просто? Не так давно он шипел и плевался на всех, кто хотел подойти ко мне, клялся защищать, называл госпожой, и просто уходит? Весьма довольный собой, разве что песенки не мурлычит?
– Подожди, – кажется, Брайену тоже не по душе такое развитие событий. Он отпустил меня и сделал пару шагов в сторону догейры. – Если мы пойдём с тобой, то сможем выяснить причину вражды?
Порождение Пустоши обернулся, долго всматривался в глаза супругу и, наконец, кивнул:
– С-сможете.
Больше он ничего не сказал, а мы, не сговариваясь, сделали шаг вперёд.
Кто не мечтает получить ответы, если вся его жизнь состоит из сплошных вопросов? Я сомневаюсь, что такой человек вообще найдётся. Ведь, как бы то ни было, а нам хочется существовать в понятном нам мире, где нет вселенских секретов и таинственных тайн. Чем проще жизнь, тем легче засыпать по вечерам и просыпаться по утрам.
Мы шли долго, не останавливаясь, лишь изредка оглядываясь назад. Догейра, так и вовсе будто бы забыл о том, что не один, только раз мне удалось добиться от него объяснений, что же такое этот «карман».
Оказалось, что это своеобразный разлом во времени. Карманы появляются хаотично, и никогда нельзя сказать наверняка, где именно обнаружится очередная лазейка.
Простые смертные не замечают их, а если и попадают в так называемый разлом – не ощущают никаких изменений.
Догейры же научились пользоваться этой аномалией, чтобы незаметно нападать. Единственное, в чём недостаток такого укрытия, так это в его недолговечности. По прошествии какого-то времени (оно всегда разное, от чего зависит его продолжительность, тоже неясно), стенки кармана истончаются, и он больше не спасает от посторонних взглядов. Поэтому догейра так ратовал за то, чтобы уйти подальше от того места, где нас могли найти люди лорда Маригора и мой брат.
Хотя «ратовал», слишком громкое и неуместное слово, скорее он просто предпочёл уйти, нам же оставил выбор, не объяснив никаких тонкостей.
– Злобная тварь, – тихо пробубнил Талим, когда догейра закончил рассказывать о карманах.
Порождение Пустоши никак не отреагировал на это заявление, но мне вновь показалось, что он весьма собой доволен. Неужели ему доставляют удовольствие такие мелкие пакости? Ни за что не поверю, или… А что я, собственно, знаю о догейрах? Ровным счётом, ничего, и уж точно не могу утверждать, что им доставляет удовольствие, а что раздражает.
– Что ты узнал о моей матери? – когда Зэйн поравнялся со мной, я решилась узнать подробности.
Мужчина помолчал, бросил беглый взгляд на Брайена, который ехал рядом со мной.
– Мне оставить вас? – неожиданно спросил супруг, а я растерянно посмотрела на него и недоуменно нахмурилась:
– Зачем? Кажется, мы покончили с тайнами между нами, или я всё не так поняла?
Ленгро слабо улыбнулся и кивнул:
– Покончили, в этом ты права.
Что ж, меня радуют его слова.
Зэйн вздохнул и начал свой рассказ:
– Я отправился в замок Вайнер сразу после вашей просьбы, госпожа, – при муже он и не подумал обращаться ко мне на «ты». Наверное, это должно было порадовать меня, но… Отчего-то не порадовало. Какая, в сущности, разница, как он ко мне обращается? Главное, чтобы рассказал правду о том, что случилось с матушкой. – Вряд ли мне бы рассказали правду, спроси я напрямую, поэтому пришлось повертеться среди слуг. Одна из служанок, Лола, оказалась довольно разговорчивой, когда…
Он хотел добавить что-то ещё, но отчего-то запнулся, и закашлялся.
Лола… Я помнила её. Она всегда была болтушкой. О, боги… Кажется, эти воспоминания едва ли ни из прошлой жизни, настолько всё переменилось за короткий срок.
– Когда – что? – переспросила, когда он замолчал и не подумал продолжать разговор.
– Не важно, – отмахнулся Зэйн, и я с удивлением посмотрела на него. Отчего-то показалось, что он смутился, и стоило мне посмотреть на него, как я действительно заметила, как он прячет взгляд и мнёт в руках поводья. Надо же, я и не думала, что воин способен на такие чувства.
– Словом, девушка с удовольствием пересказала мне слухи, которые бродят в стенах замка. Будто бы кто-то ночью слышал странный звук, а на следующее утро лорд Маригор пребывал в таком бешенстве, что слуги боялись лишний раз вздохнуть. Ночью же Маригор и Алан тащили к реке что-то большое, завёрнутое в покрывало. Но и это не всё – с того дня леди Элизабет больше не спускалась ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. И никто из обитателей замка не видел госпожу. Хотя лорд Маригор исправно носил еду в её комнату, никого не допуская за дверь.
Матушка покончила с собой. Тот, кого я когда-то считала отцом…. Его не устраивал такой исход, вот он и вынес её труп тайно, а сам попытался заставить поверить остальных, что она всё ещё жива.
Хитрости и подлости ему не занимать.
Я посмотрела вперёд, на сгущающуюся темноту, и ярко представила, как тело матери скрывается под толщей воды, как оно разбухает, уродуя идеальные черты, как… Я вздрогнула, качнула головой и с трудом произнесла:
– Ясно. Я благодарна тебе за то, что узнал правду.
Впрочем, благодарности, как таковой, я вовсе не испытывала. Но и, ни злости, ни отчаяния тоже не было. Душу окутала пустота, мягкая, словно пуховое одеяло.
Брайен смотрел на меня, я чувствовала его взгляд, но не нашла в себе сил повернуться.
– Дженис, – начал он, и в его голосе было столько жалости, что мне стало ещё хуже.
– Не надо, – мотнула головой, так и не посмотрев на него. – Я уже смирилась с её смертью. Сейчас я лишь получила подтверждение свершившегося.
Не так уж и сложно говорить, когда сердце рвётся на части, истекая кровью. Возможно, когда-то я стану похожей на мать, такой же каменной леди, и её вера в меня не умрёт напрасно.
– Хорошо, – Брайен принял мою просьбу без единого возражения. Потом обратился к Зэйну: – Что ты увидел, когда вернулся в замок Ленгро?
Достойный вопрос, мне бы тоже хотелось знать на него ответ.
Воин витиевато выругался, прежде чем поведать о случившемся. Сложно его винить за это, да и если быть откровенной, винить мне совсем не хотелось. Не за что.
– Они подкупили большую часть наших людей, уж не знаю, что такого им пообещали, но мне, чтобы попасть в праздничную залу, пришлось убить многих. Когда я приехал, замок уже не принадлежал вам, в полной мере, господин. Так или иначе, все сдались и не собирались браться за оружие и защищать вас.
– Так или иначе? – уточнил Брайен.
– Тех, кто остался вам верен, просто зарезали и бросили прямо под ногами.
Что им пообещал лорд Маригор? Неужели дело в богатстве? Не верю! Должно быть что-то ещё, куда весомее, чем кошель с монетами.
– И ещё кое-что, – начал Зэйн, после непродолжительного молчания. – Не уверен, но мне кажется, что я видел на шее Драготти медальон, такой же, как у госпожи.
Значит, мне не показалось… И сияние, что мне привиделось, не видение вовсе. Только не один Драготти может похвастаться медальоном, я видела свечение на груди всех, кто был за господским столом.
– Не только у него, – произнесла спокойно. – У всех остальных они тоже есть.
– Уверена? – усомнился муж.
– Сомневалась, – призналась честно, – пока Зэйн не сказал о Драготти. Теперь всё встало на свои места.
Впрочем, «всё» слишком громко сказано, но они меня поняли, я надеюсь.
Немного помолчали, потом Брайен спросил:
– Расскажешь о медальоне?
Не знаю, как смогла сдержать истеричный смех, так и просившийся наружу, но я-таки справилась. Лишь улыбнулась криво:
– Я сама почти ничего не знаю. Матушка отдала мне его перед самым отъездом, сказала, что медальон всегда будет защищать меня. Но, подозреваю, что дело не только в защите.
Пока говорила, сверлила взглядом спину догейры. Ему было что мне сказать, я это чувствовала, но говорить он, по каким-то причинам не хочет. Может тот, к кому он нас ведёт, будет куда сговорчивее?
– И всё? Больше ничего не сказала? – голос Талима стал для меня неожиданностью. Я и не заметила, как он подъехал ближе. Хотя… Какой смысл скрывать от него?
– Леди Элизабет никогда не распространялась о своём прошлом, да и настоящее положение дел всегда скрывала от меня. О том, что во мне течёт кровь обитателей Пустоши, я узнала уже в вашем замке, из письма матушки.
Из письма, которое пропало… И, судя по задумчивым лицам моих спутников, никто из них не причастен к его исчезновению. Тогда кто? Не могло же оно само испариться!
– Да-а… дела-а-а… – протянул Зэйн, разряжая обстановку.
И ведь не поспоришь.
Разговоры на этом утихли. Для каждого нашлась пища для размышлений, причём размышления эти были далеки от радостных.
Мы ехали всю ночь, а к рассвету я уже едва не падала с лошади. Глаза слипались и никакие подбадривания, и уговоры потерпеть ещё немного на меня не действовали.
Возможно, уговаривай меня кто-то другой, а не я сама, что-то и изменилось бы, но… Мои спутники выглядели не лучше, поэтому поднимать боевой дух было некому. Только догейра парил над землёй, как ни в чём не бывало, казалось, ему вообще не ведомо, что такое усталость. Он изредка поворачивался и смотрел на нас, и мне чудилась в его глазах насмешка. Впрочем, я могла и ошибаться – чего только от усталости не привидится.
В очередной раз, когда я едва не свалилась на землю, и удержалась в седле только благодаря отменной реакции Брайена, догейра сжалился:
– С-с-скоро будем на мес-сте.
Не скажу, что это заставило меня встряхнуться и проснуться, но всё же, какое-то подобие радости промелькнуло в мыслях.
А спустя час, вместо облегчения пришла злость, потому что дорога, по которой мы ехали, упёрлась в самую границу между землями людей и Пустошью.