Переубеждать меня Шали не стала, хоть за это спасибо.
– Не знал, они с Эли расстались не очень хорошо.
Я вновь усмехнулась. «Не очень хорошо», – это ещё мягко сказано. Она сбежала против его воли, а такие, как Олт Лиот (если я хоть что-то понимаю в людях), такого не прощают. Они вообще никому ничего не прощают. Для них существует лишь два мнения – своё и то, которое неправильное.
Но Шали, будто не заметив, как я скривилась, продолжила.
– Эли всегда была своевольной. Она любила свободу и поступала так, как считала нужным. Вся в отца. Но сбежав с Маригором, она сглупила и пожалела об этом поступке почти сразу. Только пути назад уже не было. Олт пообещал казнить её, если бы она вздумала вернуться на земли Пустоши.
И после этого она говорит, что он не так плох, каким хочет казаться. Да, я-таки поверила.
– Я пыталась его переубедить, – она горько усмехнулась и покачала головой, – будто это возможно…
– Сейчас что-то изменилось? – спросила без тени улыбки. Она же не может не понимать, что раз он не простил дочь, то разве сможет принять внучку?
– Сейчас изменилась я, – в тон мне отозвалась Шали. – И я скорее умру, чем позволю навредить тебе.
Геройство – это прекрасно, но…
– Хочешь сказать, что его это остановит?
Женщина долго смотрела мне в глаза, а потом лучисто улыбнулась, от чего морщины лучами рассыпались по уголкам губ.
– Я могу куда больше, чем ты думаешь.
Не стала говорить, что меня это не очень-то успокаивает, просто промолчала. Тишина длилась недолго. Женщина села рядом со мной, но обнимать меня не спешила.
– Ты любишь его? – вопрос, поистине, оказался для меня неожиданным.
Но ответила я на него спокойно, без лишних эмоций:
– Не знаю.
И это было чистой правдой.
Любовь… Такое странное слово… Раньше я была уверена, что понимаю его значение, а теперь… Когда уютно и спокойно рядом с человеком – это уже любовь, или всё же нет? Как разобраться в себе?
И, что немаловажно, нужна ли я ему? Вот такая – со множеством тайн и секретов, разгадки на которые мне самой неизвестны? С сомнительными родственниками, которые только и мечтают о том, чтобы убить его?
Шали улыбнулась каким-то своим мыслям и быстро встала:
– Я приведу его, вам нужно поговорить.
Что ж… За это я ей действительно благодарна.
– Спасибо, – прошептала, когда она уже скрылась за шторой.
Шали не было слишком долго, так долго, что я вдруг испугалась.
А что, если Брайен уехал? Оставил меня в руках вновь обретённых родственников и отправился искать помощь в другом месте? Неужели я его больше никогда не увижу? Ведь нас, помимо обручальных браслетов, которые никакой силы не имеют, ничего не связывает?
Я не выдержала, развернулась и вышла за «дверь», вот только дальше порога уйти у меня не получилось. По обе стороны от шторы стояли воины – высокие, поджарые, с бесстрастными лицами и пустым взглядом.
Они синхронно, совершенно не сговариваясь, перекрестили длинные копья, преграждая мне путь.
– Вернитесь в комнату, – пробасил один из них, всё так же глядя прямо перед собой.
Я застыла на мгновение, отмечая, что дальше по коридору стоят ещё четверо мужчин, и вернулась обратно. Что ж, кроме матушки с остальными родственниками у меня как-то не складывается.
Отец, брат, теперь вот… дед.
Удивительно, но я не злилась, усиленно думала, как выпутаться из сложившихся обстоятельств, и пыталась воскресить в мыслях хоть что-то полезное. Но, кто бы сомневался, нужной информацией меня никто не снабдил, им всем было выгодна моя неосведомлённость.
Догейра привёл нас к хранительнице не просто так? Он знал, что она захочет присвоить трофей в виде полукровки с какой-то там небывалой силой, которую я не чувствую и не понимаю? По всему выходит, что знал…
Деда, Олт Лиота, моё появление не обрадовало, значит его Лиссанэа не посвятила в свои планы? Или посвятила, а он лишь сыграл выделенную ему роль?
А Шали? Она с ней заодно, или ей можно верить? Судя по тому, что её до сих пор нет, верить всё же не стоит.
Стоило только об этом подумать, как я услышала шаги. Минута, другая, и, откинув штору, в комнату вошёл Брайен. Мрачный и злой.
Шали кивнула мне, и скрылась, зычным голосом скомандовав:
– Оставьте их наедине!
– У нас приказ, – словно заведённый пробасил воин.
– Теперь у вас другой приказ.
На несколько мгновений воцарилась тишина, а потом звякнули копья, и коридор опустел. Шали вновь заглянула к нам, и быстро прошептала:
– У вас не так много времени.
Кивнула.
Она ушла, и мы остались наедине.
Мужчина смотрел на меня исподлобья и молчал. Я тоже молчала, потому что не знала с чего начать. С оправданий? Но значат ли они для него хоть что-то…
Отвернулась, не в силах выносить его взгляд и обхватила себя руками, пытаясь хоть так защититься от колючего холода, что витал между нами.
– Я не хотела, – бросила тихо и безрадостно усмехнулась, – хотя нет – хотела. В ту ночь я безумно боялась, что всё повторится…
Вздрогнула, вспомнив вкус крови на губах, безумный взгляд опоённого какой-то гадостью мужчины, и собственное бесполезное сопротивление.
Это, будто бы, было в прошлой жизни. Даже кажется, что тем мужчиной был вовсе не Брайен, а кто-то другой.
– Я не знала, как сказать тебе об этом. Ты был в своём праве, ведь священник обвенчал нас. Но мне было страшно… И медальон «спас» меня. Своеобразно, конечно, но на тот момент я была благодарна и за это…
Наступила тишина – вязкая и обжигающе ледяная.
Хотелось развернуться к нему лицом и крикнуть, что это ничего не значит, что я больше не боюсь, что вновь хочу увидеть в его глазах неподдельное тепло… Но я стояла, и молчала, всё так же смотря в треклятое окно, занавешенное тошнотворной цветной тряпкой.
– Брачная ночь, – наконец, заговорил он, – как плод воображения – это… Сильно.
Я не поверила своим ушам. Брайен, что, насмехается?!
Обернулась так резко, что едва не упала, но он не позволил мне. Обнял и прижал так крепко, что невозможно было вдохнуть. Только мне хотелось, чтобы он сжал руки сильнее, мне хотелось поверить, что действительно обнимает меня, как прежде, и смотрит так, как я о том мечтала.
– Неужели ты думала, что я обижусь на это? – вопрос, от которого я растерялась, и лишь открывала и закрывала рот, не зная, что сказать.
– У тебя прекрасный медальон, и я рад, что он помог тебе…
– Я… – пробормотала растерянно, только Брайен не дал мне договорить – осторожно коснулся моих губ, смешивая наше дыхание и даря такую необходимую мне уверенность.
Поцелуй закончился слишком быстро – я даже разочарованно зашипела, но Ленгро склонился к уху и быстро заговорил.
– Никогда не думал, что у моей жены будет столько проблемных родственников, – фыркнул, будто сказал что-то смешное и продолжил: – Дом охраняют со всех сторон, ни через дверь, ни через окно проскользнуть незамеченными не получится. Шали сказала, что поможет, только если я пообещаю не обижать тебя.
– Ты пообещал? – прошептала так же тихо, цепляясь за его плечи.
– А ты сомневаешься?
Отстранился и посмотрел мне в глаза. Нет, в нём я не сомневаюсь, и никогда не буду сомневаться.
Я бы никогда не разомкнула рук, если бы не услышала приближающиеся шаги. Наше уединение закончилось. Нехотя отступив друг от друга, мы обернулись.
Откинув штору, в комнату вошёл воин. Взгляд его, хоть и обращён был на нас, никаких эмоций не выражал. Словно перед нами не живой человек, а какая-то кукла.
– Глава ждёт тебя, – пробасил коротко, и вышел, явно ожидая, что за ним последуют.
– Глава? – посмотрела на Брайена, и он выдавил что-то наподобие улыбки.
– Думаю, твой дед жаждет познакомиться со мной поближе, – хоть это было преподнесено, как шутка, я почувствовала, как сердце сжимается от страха.
– Не ходи, – схватила его за руку и стиснула ладонь с такой силой, на которую вообще была способна.
Зачем я только пришла сюда? Ответов мне захотелось… Глупая! Пора бы уже привыкнуть, что в этом мире нет такого места, где меня ждали бы с распростёртыми объятьями.
– Я бы с удовольствием остался, – супруг нежно коснулся свободной рукой моего лица. – Но не могу, ты же понимаешь.
Я понимала, конечно, понимала, но… Сердце отчаянно кричало об опасности.
– Мы скоро увидимся, – произнёс и быстро коснулся моих губ даже не поцелуем, а только дыханием.
Хотелось броситься вслед за ним, хотелось остановить, но я осталась стоять на месте. Мы не сможем сбежать вот так, на глазах у всех, нас просто не отпустят, а рисковать жизнью того, единственного, кто не видит во мне предмет для достижения каких-то своих целей, глупо.
Шали пришла вскоре после того, как шаги Брайена стихли. В её руках была стопка одежды, и я, сухо поблагодарив женщину, сменила рубаху на тонкую блузку с длинными рукавами и узкие штаны.
– Ты очень похожа на неё… – даже не пытаясь скрыть блестевшие слёзы в глазах, тихо обронила Шали, когда я огладила себя по бокам, не очень комфортно чувствуя себя в таком наряде.
Нет, штаны мне носить доводилось, но чаще, всё же, я надевала платья. В них было привычнее.
– Это мамины вещи? – мне захотелось поговорить о ней, узнать, какой она была до того, как отец привёл ей в замок Вайнер.
– Её, – с грустной улыбкой кивнула Шали.
– Откуда ты знаешь, что её больше нет?
Вряд ли матушка перед смертью успела написать ей письмо, хотя…
– Я почувствовала, – устремив взгляд в щель между тонкими шторами на окне. Потом посмотрела на меня и осторожно протянула руку, безмолвно моля подойти к ней.
Я не стала противиться. Да, я не спешила доверять ей, но, всё же, откуда-то появилась уверенность, что у неё нет злого умысла по отношению ко мне.
– Некоторые вещи вполне естественны для нас, – когда я подошла, она невесомо сжала мою ладонь своими тонкими холодными пальцами. – Тебе же они покажутся жуткими и бессмысленными.