Курама вытянул эту «слабую» руку и практически дотронулся костра, ощутив боль от недавно согревающего пламени. Скривив губы и тихо шипя, он использовал свою чакру, чтобы подцепить языки пламени. Огонь хаотичный, непокорный, не желал следовать воле демона и казалось боролся, норовя обжечь или погаснуть в руках демона.
Без Инь половины я не могу контролировать природное преобразование. Минато – ублюдок…
Скривившись, обнажив длинные клыки, озаряя весь этот свет алыми глазами, полными злобы и разочарования, демон утробно рычал, напрягая человеческие голосовые связки. Пламя неприятно обожгло руку и исчезло. Плотная красная чакра клубилась прозрачной думкой на руке, залечивая рану.
Мрачные мысли демона были прерваны смешками и томными вздохами трех оставшихся клонов в стороне. Демон, оскорбленный своей немощностью, повернулся к ним, чтобы выместить свою злость.
— Чего ржете?
В теле Узумаки его голос претерпел изменение и из раскатистого баритона превратился в глубокий тон властной роковой женщины. Это вызвало еще одну порцию вздохов со стороны клонов. Но вместо того, чтобы оправдываться или извиняться, они обступили Кураму с трех сторон.
Что они хотят сделать!? Наруто, твои клоны хуже тебя!
Девушка в подсознании нежилась в волнах чакры, проходившей небольшим штормом от каждого всплеска демонической чакры. На ее устах плясала заговорщическая улыбка, в очень пошлом жесте она провела языком по губам и закусила нижнюю.
Признаться, честно, мне хотелось показать красоту женского тела сразу, как ты смог ощущать все моими чувствами, но было слишком много дел. Не сопротивляйся, позволь клонам доставить тебе удовольствие в объятиях природы.
Демон ощутил волну мурашек по коже, нисходящей с верхних шейный позвонков, до самого копчика. Смотря в их глаза, полные странного огня, Курама не знал последовать ли совету девчонки или вернуть ей контроль над телом.
Клон, что стоял сзади, прижался своей грудью к ее голове и руками поглаживал нервно дергающиеся ушки, норовя поддеть опасные точки. Непонятные ему, странные чувства, вызывающие страх своими странными рефлексами странные телодвижения несколько, пугали демона. Машинально тело стало ерзать тазом на широком пне, захотелось закрыть ушки ладонями от тактильного контакта. А от хихиканья со стороны трех извращенных копий хотелось провалиться под землю, щеки начали гореть, а уши налились кровью.
Заметив это, клон по правую руку обжег своим дыханием висок, сомкнув свои руки на тали и притянув к себе. Прочерчивая носом дорожку от края щеки до уха, клон кончиком языка лизнул человеческую мочку уха, заставив Кураму вздрогнуть и перевести взгляд распахнутых глаз.
Демон смотрел испуганными глазами хищника в манящие голубые омуты. Демон повернул голову к этому клону, что стало более провоцирующим телодвижением, хотя он хотел лишь убрать уши от них. К сожалению, для клона это была красная тряпка. Медленно приближая свое лицо к нему, он заставлял Кураму вжиматься в грудь клона позади. Клон касался своими губами его губ, заставляя демона сжимать их и щуриться от столь маленького расстояния.
— Открой рот.
Клон смотрел в алые глаза маняще играючи. Тяжело сглотнув, Курама не понимал для чего ему это нужно.
— Зачем?
— Я покажу.
Послушавшись его, он приоткрыл губы, разжимая зубы, начав дышать ртом. Коснувшись его губ, клон закусил нижнюю губу демона став посасывать, сминать, облизывать, временя с более глубоким и чутким. Со спины донесся мягкий голос того, кто продолжал просто играть с ушками, не обращая внимание на выходки других копий.
— Это называется поцелуй. Губы и ротовая полость – одна из главных эрогенных зон человеческого тела.
После этих слов первого клона, второй, как по щелчку, углубил поцелуй, положив свои руки на щеки демона. Языком он ласкал особо чувствительное место во рту Наруто – внутреннюю сторону верхней челюсти. Простое поглаживание шершавого языка вызывало уйму удивительных, искрящих чувств, которые Курама никогда не испытывал за всю свою жизнь. Ощутив, что он практически реально тает, а его тело горит, он просто отдался в руки этих копий.
Третий стойко ожидал, пока Курама перестанет сопротивляться и полностью отдаться в руки «профессионалов». Дождавшись момента, когда на глазах демона появится умиротворённое выражение вместе с капелькой влаги, он перешел к дальнейшим действиям. Расстегнув серую куртку, он стянул ее до уровня локтей. Под плотной курткой была мешковатая белая майка. Запустив под нее руки, медленно проводя ладонями по животу до лопаток, клон быстро расстегнул застежку бюстгальтера и спустил его с плеч.
Сняв ненужную часть одежды, клон умиляясь смотрел на покачивающуюся большую грудь под майкой. Затвердевшие соски маняще выделялись сквозь ткань, очерчивая свою фактуру. Улыбнувшись этому зрелищу, клон сжал сосок под одеждой своими губами, а вторую руку запустил под майку, нащупывая вторую грудь.
Курама выгнулся в спине от новых, ярких ощущений. Непроизвольно схватил клона за край куртки, отдернув на себя. Тот с причмокивающим звуком разжал губы, подняв взгляд на один полуоткрытый алый глаз. Усмехнувшись удивлению демона, клон проговорил одними губами: «Это только нежное начало». И это было правдой. Как показали трюки демона, он более терпим к боли, нежели их оригинал. Сам по себе Рохан любил доминировать, кусать до кровавых следов, оставлять багряно-кровавые засовы, синяки от стальной хватки больших рук. Любил вбиваться в женскую плоть с диким остервенением, подавлять собой. Но партнерам это не нравилось, не было ни одной девушки-мазохистки, получавшей от этого удовольствие. Поэтому он был крайне аккуратен, что еще больше угнетало его либидо.
Оскалившись, третий клон достал кунай, разрезая майку от горла до живота. Выкинув острое лезвие, клон жадно смял два холма, сжимая больше, чем нравилось оригиналу, доставляя вместе с удовольствием боль, возможно даже большую, чем наслаждение. Но… похоже демону это понравилось. Он не просто сжал глаза, а по раскрасневшейся щеке скатилась слезинка, он стал еще больше елозить тазом.
Бросив острый взгляд на пах, скрытый штанами, третий клон отдернул себя, в мыслях говоря: «Еще рано». Освободив одну грудь из пленения руки, он сжал сосок зубами, прикусывая, посасывая, сильнее обычного. Войдя в кураж, клон позволил себе оставить красный след зубом на нежные кожи груди, наслаждаясь тихими криками Курамы. В это же время его рука блуждала на границе бедер и поясницы, поглаживая спину.
Первый клон смотрел на разгорающуюся оргию с придыханием. Оторвав второго от губ Курамы, он сам прильнул к его лицу, потиравшись щекой о щеку и медленно вновь смяв рот лиса в страстном поцелуе.
Недовольно бросив взгляд на первого, второй решил перейти к более интересной части тела. Сняв ботинки и расстегнув пуговицу на штанах, клон стянул нижний элемент одежды, оголив сжатые ноги. Взявшись ладонями, клон раздвинул сжатые гони, но остановился. Он был поражен тем обилием сока, что выделял Курама. Даже в самые бурные ночи оригинал так не тек, как разлился демон. Бирюзовые трусики полностью промокли и часть сока промочила штаны.
Усмехнувшись такому открытию, второй все же решил повременить и просто стянул трусики, любуясь раскрывшимся цветком. Сместив бедра Курамы к краю пня, клон стал выводить языком узоры по бедрам и оставлять яркие засосы, наблюдая за истекающей киской.
У Рохана внутренняя сторона бедра было второй главной эрогенной зоной. Поглаживания вызывали вспышки искр, а когда его таз сжимали он получал настоящее удовольствие. Эти же чувства перешли в новую жизнь, поэтому большее внимание всегда уделялось тазу и рту, а потом груди и спине.
Оставив несколько следов зубов на бедрах, клон прильнул к горошине цветка. Никакой ласки и пощады, он сжимал его, кусал, грубо сосал и демон получал от этого несказанное удовольствие. Первый оргазм пробил тело Кьюби спустя полторы минуты.
Растекшись лужицей сильных чувств, где боль сменяла удовольствие и также дополняла эйфорию, демон тонул в вялотекущих мыслях и руках этих блудниц. Курама не знал многих чувств, ему было все равно на «человеческое» спаривание. Его прошлые джинчурики не давали даже смотреть на мир своими глазами, не говоря уже об эмоциях и чувствах. Поэтому любой всплеск ярости, гнева и ненависти Кьюби встречал с несказанной радостью, ибо это был шанс почувствовать вкус воли, увидеть другие краски, избавиться от давления печати. И именно поэтому демон доверился этой девочке с нездоровой психикой и понятиями красоты.
Когда клоны закончили «сбрасывать стресс» и оставили Кураму в покое, давая время прийти в себя, там в подсознании Узумаки наблюдала за всем, включая соитие, чувства Кьюби и то, что себе позволили клоны. Рациональная часть сознания говорила о том, что плоды в виде боли, синяков и засосов придется носить ей, хотя по правде, такие незначительные раны исчезнуть в течении двух-трех часов без какой-либо обработки. Но другая, непонятная, хаотичная, асоциальная, эмоциональная говорила про демона. Насколько тот прекрасен и как хорошо дополняет его натуру. Без зазрения совести, Наруто поймала себя на небольшой влюбленности в демона и вовсе не стыдилась этого. Ибо любить того, кто идеально дополняет тебя лучше, чем всегда быть одной.
Темная Заря 16
Так, а поджечь как? Хотя работать можно и этим, но все же интересно, как бы создать настоящий огонь!?
После вчерашнего рандеву, Узумаки удалось овладеть секретом «огненной магии». Умение придавать температуру чакре позволяло использовать в синтезе термообработку. Тем самым создавая слитки стали или уже полноценную металлическую деталь. Но не в этом суть, овладение термической обработкой позволило сделать большой шаг вперед в создании оружия.
Курама, я, видимо, никогда с тобой не расплачусь, золото ты мое пушистое.
Полный радости внутренний голос Наруто нисколько не задевал и не раздражал демона. Ему было все равно, в особенности после вчерашнего «опыта». Но и из-за этого он уже сутки не выходил с ней на контакт.