- Вероятно, будет гражданская война, что бы мы ни делали. На самом деле, я практически гарантирую, что она будет. Сползание в эту сторону было несомненным - во всяком случае, ускорялось - когда мы покинули Старую Землю, и дела, очевидно, лучше не стали. Учитывая проблемы дома, я была бы удивлена, если бы не разразилась довольно крупная война - в ближайшее время - и если это произойдет, человек, у которого есть огромный опыт в убийстве людей для достижения того, что он считает необходимыми целями, будет сидеть на троне Человека. Я хочу, чтобы ты тоже подумала об этом на мгновение.
- Нехорошо, - сказала Депро, облизывая губы.
- Совсем не хорошо, - согласилась Элеонора. - Его советники, - добавила она, дотронувшись до собственной груди, - могут до некоторой степени смягчить его склонность к насилию. Но только если он будет сговорчив. Суть в том, что император обычно может получить то, что он хочет, тем или иным способом. Например, если ему не понравятся наши советы, он может просто уволить нас.
- Вас поняла... я бы этого не сделала, - уверенно заявила Депро. - Никто из тех, кто был на марше, никогда не станет тем, кого он уволил бы. Или не выслушал бы. Хотя он может и не последовать совету.
- И вооруженные силы приносят присягу Конституции и императору. Он их главнокомандующий. Он может немного повоевать даже без объявления войны, и если нам удастся преуспеть в этой... в этой...
- Этой безнадежной надежде, - подсказала Косутич.
- Да, - начальница штаба тонко улыбнулась, узнав древний военный термин, обозначающий небольшую группу войск, отправленную с еще меньшей надеждой на успех. - Если мы преуспеем в этой жалкой надежде, автоматически будет введено чрезвычайное положение. Если разразится гражданская война, Конституция в равной степени автоматически ограничивает права граждан и увеличивает власть действующего главы государства. Мы могли бы остаться с... Роджером, в его нынешнем ментальном воплощении, обладающим такой властью, как ни один другой человек в истории человеческой расы.
- Ты говоришь так, как будто он какой-то кровожадный убийца! - Депро покачала головой. - Это не так. Он хороший человек. Ты говоришь о нем как об одном из повелителей кинжалов!
- Он не такой, - сказала Косутич. - Но то, чем он является, чертовски близко к реинкарнации Миранды Макклинток. Так получилось, что она была политическим философом с сильно развитым чувством ответственности и долга, которым, я согласен, обладает и Роджер. Но если ты помнишь свою историю, она также уничтожила повелителей кинжалов, будучи кровожадной сукой, по крайней мере, такой же безжалостной, как и они.
- Он на самом деле такой, - продолжила Элеонора тем же мягким голосом, - это тиран-неоварвар. Возможно, "хороший" тиран и чертовски харизматичный - возможно, даже по образу Александра Македонского, - но все же тиран. И если он не сможет вырваться из сложившейся ситуации, посадка его на трон будет так же плоха для империи, как и ее распад.
- К чему ты клонишь? - резко спросила Депро.
- К тебе, - сказал Косутич. - Когда ты присоединялась к полку, и я в процессе проводила с тобой собеседование, то чуть не занесла тебя в черный список.
- Ты никогда мне этого не говорила. - Депро нахмурилась, глядя на старшего сержанта. - Почему?
- Ты прошла все психологические тесты, - ответила Косутич, пожимая плечами. - Ты прошла тест на устойчивость, хотя и не с блестящими результатами. Мы знали, что ты была верна. Мы знали, что ты хороший телохранитель. Но чего-то не хватало, чего-то, на что я не могла точно указать пальцем. В то время я называла это "жесткостью", но дело не в этом. Ты чертовски тверда.
- Нет, - сказала Депро. - Я не такая. Ты была права.
- Может быть. Но твердость все равно была неправильным словом. - Косутич нахмурилась. - Ты всегда делала свою работу. Даже когда ты перешла грань и больше не могла сражаться, ты вносила свой вклад и потела вместе с нами остальными. Ты просто не...
- Порочна, - сказала Депро. - Я не убийца.
- Да, - кивнула в знак согласия Косутич. - И я почувствовала это. Это было то, что чуть не заставило меня занести тебя в черный список. Но, в конце концов, я этого не сделала.
- Возможно, тебе следовало это сделать.
- Чушь собачья. Ты сделала свою работу - больше, чем просто свою работу. Ты сделала это, и ты - ключ к тому, что нам нужно. Так что перестань ныть, солдат.
- Да, старший сержант. - Депро выдавила мимолетную улыбку, хотя было ясно, что ее сердце не лежало к этому. - С другой стороны, если бы вы занесли меня в черный список, я бы избежала нашей маленькой увеселительной прогулки.
- И ты никогда не смогла бы стать императрицей, - сказала Элеонора.
Потемневшие от страха новые глаза цвета индиго Депро снова метнулись к начальнице штаба, и Элеонора положила руку ей на колено.
- Послушай меня, Нимашет. То, что ты есть, - это нечто противоположное порочности. Я бы назвала это "воспитанием", но это тоже не совсем правильно. Ты такая же упрямая - во многих отношениях - как и все остальные, даже Роджер. Или ты можешь вспомнить кого-нибудь еще в нашей маленькой счастливой группе, кто мог бы поставить его в тупик, как только он по-настоящему вцепится зубами?
Элеонора смотрела ей в глаза до тех пор, пока врожденная честность Депро не заставила ее покачать головой, затем продолжила.
- Но как бы нам ни следовало называть тебя, суть в том, что когда ты рядом с Роджером, он спокойнее. Менее склонен просто набрасываться и гораздо более склонен все обдумывать. И это важно - важно для империи.
- Я не хочу быть императрицей, - в отчаянии сказала Депро.
- Сатана, девочка, - засмеялась Косутич. - Я понимаю, но послушай, что ты только что сказала!
- Я деревенская девушка, - запротестовала Депро. - Фермерша из Мидгарда! Я не гожусь и никогда не была хороша в такого рода мелочных, злословящих распрях, которые происходят при дворе. - Она покачала головой. - У меня для этого неподходящий настрой.
- И что? Сколько людей делают это, для начала? - потребовала Косутич.
- Их при дворе чертовски много больше, чем одна я! - выпалила Депро в ответ, затем снова покачала головой, почти конвульсивно. - Я не знаю, как быть дворянкой, не говоря уже о гребаной императрице, и если я попытаюсь, то все испорчу. Разве вы не понимаете? - Она переводила взгляд с одной на другую, ее глаза были темнее, чем когда-либо. - Если я попытаюсь выполнить эту работу, я все испорчу. Я буду не в своей лиге. Я сделаю не то, скажу не то в неподходящее время, дам Роджеру не тот совет - хоть что-нибудь! И когда я это сделаю, вся империя провалится из-за меня!
- Ты думаешь, Роджер не думает точно так же? - Косутич бросила вызов более мягко. - Сатана, Нимашет! Ему приходится просыпаться каждое божье утро с перепугу при одной мысли о предстоящей работе.
- Но, по крайней мере, он вырос, зная, что это произойдет. У него есть опыт, подготовка для этого. Я не хочу!
- Тренинг? - Элеонора махнула рукой в пренебрежительном жесте. - Чтобы стать императором? - Она фыркнула. - Пока Джин не рассказал нам, что происходит на Старой Земле, ему ни разу даже в голову не приходило, что он когда-нибудь может стать императором, Нимашет! И, честно говоря, недоверие его матери к нему означало, что все, включая меня, всегда были очень осторожны, чтобы никогда, ни за что не намекать ему на такую возможность. Честно говоря, только недавно мне пришло в голову, насколько это, возможно, способствовало его отказу - или неспособности - признать тот факт, что он действительно был близок к престолонаследию.
Она снова покачала головой, ее глаза погрустнели, когда она подумала о том, как ужасно изменилась жизнь ее бывшего подопечного, затем снова посмотрела на Депро.
- По общему признанию, он вырос в придворных кругах, и у него, возможно, больше подготовки для этого, чем у тебя, но поверь мне, до нашей маленькой прогулки ему этого было недостаточно. Я знаю; я была той, кто должен был проводить с ним это обучение, и я не добилась большого успеха.
- Но недавно он был гораздо более решительно... мотивирован в этом отношении, и ты тоже можешь быть мотивирована. Ты видела, насколько он вырос за последние полгода, возможно, лучше, чем кто-либо другой, кроме меня и Армана Панера. Но никто не рождается с таким "мышлением"; они усваивают его, точно так же, как Роджер, и ты уже довольно убедительно продемонстрировала свою способность овладевать боевыми приемами. Это всего лишь еще один набор боевых навыков. И помни, если мы добьемся успеха, ты станешь императрицей. Нужно быть либо очень глупым человеком, либо очень опасным, чтобы перейти тебе дорогу.
- Наши дети росли бы в клетке!
- Все дети такие, - возразила Элеонора. - Вот почему ни один здравомыслящий взрослый никогда бы по-настоящему не захотел снова стать ребенком. Но клетка ваших детей была бы самой защищенной в галактике.
- Скажи это детям Джона! - взорвалась Депро. - Когда я думаю о...
- Тогда думай и о детях, которые просто встают и исчезают каждый год, - сказала Косутич. - Или закончат тем, что их тело найдут в канаве. Или изнасилованных их дядей, или лучшим другом их отца. Подумай и об этом. Это единственная вещь, о которой тебе никогда не придется беспокоиться, когда три тысячи крутых ублюдков, как ротвейлеры, наблюдают за каждым, кто приближается к ним. Каждый родитель беспокоится о своем ребенке; это приходит вместе с работой. Но у ваших детей будут три тысячи самых опасных нянек - и ты знаешь, что это мы - в известной галактике.
- Конечно, они добрались до Джона и его детей. Но они сделали это, убив всех в собственных силах императрицы, Нимашет. Каждый из них - любящая мать. На случай, если ты не заметила, нас осталось ровно двенадцать во всей чертовой Галактике, потому что единственный способ, которым они могли добраться до детей, или Джона, или императрицы, был через нас - через трупы наших людей, сложенные перед чертовой дверью! И было одно - посчитай, всего одно - успешное нападение на императорскую семью за пятьсот гребаных лет! Не говори мне, что твои дети не были бы "в безопасности"!