Отец. Я сделаю все, что смогу, сватьюшка! (Оставшись один, с минуту продолжает поиски, потом остывает, растягивается на диване, достает из кармана сигару, откусывает конец, говорит ворчливо). Найдите остальные… Найдите остальные… Не очень-то она покладиста, настоящий дракон. Какая жалость… Такая красивая женщина… (Курит.)
Мать возвращается и застает его за этим занятием. Она пытается испепелить его взглядом, но он неуязвим, и продолжает наслаждаться сигарой. Тогда она хватает веник и демонстративно начинает подметать пол возле дивана.
Отец(после паузы). Я, знаете ли, оптимист. Я убежден: все всегда улаживается само собой.
Мать(ядовито.) Да, когда все на себя берут другие.
Отец. Да, действительно. Но я заметил, что другие просто очень охотно берутся. Огромное количество полных решимости действовать во что бы то ни стало. И как много их на нашей планете! Не будь нас, немногих философов, сохраняющих спокойствие, началась бы давка! На всех не хватило бы места.
Мать(неожиданно останавливается). У меня четыре фермы, не считая дома в городе, сын получил место у нотариуса. Со временем у него будет своя контора. Вы, наверное, задаетесь вопросы, почему я отдаю его Юлии, у которой нет ничего?
Отец. Я? Я ничего не спрашиваю. Я в восторге!
Мать. Юлия хорошая, трудолюбивая девушка, честная, экономная…
Отец. Вылитый мой портрет.
Мать. Я дружу с ее теткой уже тридцать лет. Она сказала мне, что все оставит ей…
Отец. Бедная Ирма! Как она поживает?
Мать. Хорошо. Я знаю, что вы не дадите ей ни гроша.
Отец(вскидывается). Ирме?
Мать. Нет. Вашей дочери.
Отец(категорически). Я, мадам, я за браки по любви! Они, правда, всегда плохо кончаются, но, пока длятся, они занятнее других. Несколько лет, даже несколько месяцев счастья, это все-таки что-то… И я считаю, что надо быть счастливым во что бы то ни стало… А вы — нет?!
Мать. Прежде всего надо быть трудолюбивым. И серьезным.
Отец. Вы думаете, что счастье — это серьезно? А вы не находите, что это большая редкость? Проклятье! Я убежден, что у тех, кто не думает об этом день и ночь, на плечах пустой горшок вместо головы. Можно радоваться пустякам — взглядам, улыбкам…Но мы никогда не бываем слишком счастливы, черт побери! О чем вы мне толкуете? Надо постоянно, изо всех сил стремиться к счастью. (Юлии, которая входит с тарелками, стаканами, скатертью). Не правда ли, дочурка?
Юлия. Ну, что еще, папа?
Отец(уязвлено). Почему «еще»? Я говорил твоей будущей свекрови, что счастья не может быть слишком много. Но ты, надеюсь, намереваешься быть счастливой?
Юлия. Да, папа. И я бы очень хотела, чтобы вы все мне в этом помогли.
Отец. Можешь рассчитывать на меня, дочурка. Я кажусь шутником, но у меня открытое сердце, о чем твоя свекровь и не догадывается.
Входит Люсьен — на нем костюм, который ему велик.
Мать. Кто это?
Отец(склонившись в поклоне). Это мой сын, мадам.
Мать. Он официант из кафе?
Отец. Как? У него диплом юриста… Да, кстати, где ты взял этот костюм?
Люсьен. Это твой. Я надел его в честь мадам.
Мать(настороженно). Вы очень любезны, мсье.
Люсьен(почтительно кланяясь). Мадам — приветствую вас! (Юлии, которая смотрит на него с тревогой). Достаточно ли я представителен в папином сюртуке?
Мать(Юлии). У него вполне приличный вид.
Юлия(неопределенно). Да, вид у него такой…
Люсьен. Видишь, я не тянул ее за язык!
Мать. Это тот, который женат? Где его жена?
Люсьен. В свадебном путешествии.
Юлия(кричит.). Люсьен!
Люсьен. Я пошутил. Она поехала в Лурд. Совершает паломничество, чтобы заиметь ребенка.
Мать смотрит на него, не понимая, говорит ли он всерьез или шутит.
Юлия(быстро увлекая ее в сторону кухни.) Мама, не поможете ли мне? Мне нужны ваши советы на кухне. А вы оба накрывайте на стол.
Люсьен(отцу после их ухода). Что ни говори, я произвел на нее сильное впечатление…Сюртук…
Отец. Ах! Это женщина не без достоинств, но она мне кажется несколько ограниченной. Но надо быть справедливым — у нее еще очень красивый бюст. Я питаю слабость к таким созданиям.
Люсьен. Ты бредишь, ей же сто лет!
Отец. Ты лишен воображения! Я вижу ее в молодости, в большой шляпе с перьями… Да, черт возьми… Впрочем, не будем об этом, слишком поздно.
Юлия(возвращается, приближается к ним). Слушайте меня, вы оба. У нас, может быть, есть только одна эта минута, когда мы без посторонних. Не будем говорить об отсутствующем завтраке, о грязи в доме…
Отец. Я огорчен больше всех! Впрочем, ты сама видела!
Юлия. Я по этому поводу еще скажу пару слов Жанетте, когда она явится. Если она явится. Деньги вы все-таки истратили?
Отец(с трагическим жестом). Нужно было заплатить молочнику. Этот дом — прорва! После расчета с молочником осталось тринадцать франков. Я хотел купить себе галстук с булавкой, чтобы прилично выглядеть сегодня… Мне нечего было надеть… Я говорю «хотел» потому, что булавка уже сломана. Все эти новые фокусы ничего не стоят. Как не вспомнить те «монтевидео», которые я носил до войны! Едва заметное движение — и все в порядке. В конце концов… Я прихватил галстук куском бечевки. Это не слишком заметно?
Юлия. Нет! Но ты мог бы надеть чистый воротничок!
Отец. Воротничок? Этот целлулоид. Ты зря придираешься! Он патентован! Его никогда не меняют!
Юлия. Да, но его моют. А перхоть смахивают щеткой. И первую пуговицу застегивают не на вторую петлю.
Отец. Ну-ну-ну! Не придирайся к мелочам! Надо смотреть на вещи шире.
Юлия. И, конечно, ты сегодня утром не брился.
Отец(наивно). Нет. Впрочем, как ты догадалась?
Юлия(кончая приводить его в порядок). Во время завтрака не ной все время, что у тебя нет ни гроша.
Отец. За кого ты меня принимаешь? У меня бывают неудачи, но я крупный игрок. Наоборот, я хочу подавить ее великолепием, эту женщину. Достань все серебро, дочурка!
Люсьен(из угла). Оно в ломбарде с незапамятных времен.
Отец(поворачиваясь к нему, величественно). Я его выкуплю, когда захочу. У меня все квитанции!
Люсьен. Не подать ли их на стол?
Отец. Во всяком случае, если мы временно и должны отказаться от роскоши, то нужно проявить тем больше благородства, достоинства! Патриархальная простота. Мы принимаем ее в старом семейном доме, который не обошли несчастья, но который незыблемо стоит на своих вечных традициях.
Люсьен(Юлии). Кстати. В дождь течет во всех комнатах, и кровельщик требует задаток перед тем, как начать починку. Ты ничего сейчас не могла бы сделать для нас?
Юлия. Опять я! Все время я! Вы мне опротивели!
Отец. Разве мы виноваты, что крыша протекает? Тебе должен был бы опротиветь кровельщик. Задаток! Мальчишка, который вырос на моих глазах…
Люсьен. Вот именно. Он тебя знает!
Отец(гремит). Он меня еще не знает! Я пойду к его конкуренту!
Люсьен. Такого нет.
Отец. Тра-та-та! Я обращусь в Париж. Не надо доводить меня до крайности. (Он зажигает другую сигару, растягивается на диване, неожиданно умиротворенный). Итак, как же с завтраком? Он готов?
Юлия. Я послала вам все, что могла. Теперь я должна думать о своей свадьбе и о моем приданом.
Отец. Ты права. Делай все на широкую ногу. Я не хочу, чтобы они говорили, будто мы тебе ничего не дали. Ты ведь хорошо зарабатываешь преподаванием? Есть у тебя частные уроки? Я встретил инспектора Академии на каких-то похоронах, и он мне сказал, что ты на очень хорошем счету.
Юлия. Я буду делать все, что могу, верьте мне. Но я хотела вам сказать, что теперь, раз я выхожу замуж, вам уже не придется на меня рассчитывать.
Отец. Само собой! Можешь быть уверена, что в другие времена дал бы тебе княжеское приданое.
Юлия(Люсьену). А ты что будешь делать?
Люсьен. Я жду ответа с Берега Слоновой Кости.
Юлия. А если этот Берег никогда тебе не ответит? Мне кажется, с твоим дипломом ты бы мог найти работу не только в Африке.
Люсьен(зло усмехаясь). Работать здесь, под этим небом рогоносцев, в конторе рогоносцев, целыми днями только и болтающих о любви! Никогда! Другое дело — в непроходимой чаще, у негров, и чтобы ни одного белого на расстоянии четырехсот километров — вот мои условия! Если они мне ответят, тогда да, сейчас же: даже не простившись с вами. Я приготовил маленький рюкзачок, чтобы не терять ни минуты. Он на вешалке. Как только получу письмо — надеваю шляпу, хватаю барахло, и до свидания. И не утруждайте себя понапрасну письмами. Я даже распечатывать их не стану.
Отец(спокойно). Все дети неблагодарны! (добавляет) Впрочем, что до меня, я и сам никогда не пишу.
Юлия. Того, что я высылала, вам не могло хватать. Чем вы жили эту зиму?
Люсьен. Консервами.
Юлия. Отвечайте мне, чем вы жили?
Отец(припертый к стенке). Ну, откуда же мне знать? Жанетта выпутывалась как-то.
Юлия. Она работает? Что она делает?
Отец(с неопределенным жестом). Ты же знаешь, какая она, ее никогда не видно.
Юлия. Вы прекрасно знаете, что деньги на песке не валяются. Она была в городе? Она нашла работу?
Отец. Нет, нет. Она оставалась здесь.
Юлия