– Что же нам теперь делать? – вспыхнуло на БКИ у Черныша.
Страх...
Презрение...
Стремление вмешаться, помешать злу, помочь добру...
Отчаянное желание знать, что происходит...
Это всё чувства, они не нуждаются в разуме и даже сильнее до его пробуждения, поэтому я не буду особенно на них задерживаться, хотя, конечно, мы испытывали их все, поочерёдно и одновременно.
Пробуждение сознания животных (тот момент, свидетелем которого я оказался у Черныша, Макса и Василисы) сопровождалось сильнейшим ощущением необходимости немедленного его применения для предотвращения всеобщей катастрофы.
Разум как ощущение? Парадокс, но я не откажусь от него, если ощущение – это ощущение смысла.
Позже мне не раз приходилось слышать человеческие возражения. Сознание в этих крохотных головках, где не хватает извилин? Какая чушь. Но есть ведь ещё и сознание рода. А ещё и то, что нам самим, не видя напрашивающейся параллели, приходилось называть «облачным сознанием».
Что, если в один миг все эти крошечные сознания вдруг услышат друг друга?
Вероятно, вектор действия – что именно надо делать – оказался куда более конкретным у тех, кто находился рядом с «критическими точками», например подводными лодками, готовившимися к запуску ракет. У остальных – вызывал растерянность и тревогу.
Остальным отчаянно хотелось понять, что творится. Не только из-за нереализованного порыва к действию, но и для того, чтобы лучше видеть своё место и то, что тебе угрожает, ведь осознавать самого себя – это одно из главных свойств разума. Тебе и твоим братьям и сёстрам по разуму удалось сорвать человеческие планы, но даром такое не проходит. Вслед за героическим порывом появляется страх. Опасение неотвратимой расплаты.
Месть наверняка обрушится на тех, кто уже попытался вмешаться. А что тогда делать остальным? Сидеть по квартирам, надеясь на бумажные доспехи закона?
Призыв к действию не предполагал запрета на средства сбора информации, борьба с войной не была борьбой против техники. Пока функционирует интернет, им можно пользоваться. Таким образом мы многое узнали.
Узнали, например, что по всему миру наблюдаются сбои в энергетических сетях, перебои с топливом, из-за этого плохо работает транспорт, возникли проблемы в работе больниц, нарушения в снабжении магазинов. Правда, начнись мировая война, было бы хуже.
Через пару дней интернет всё-таки умер. Умерли и телефоны с телевизорами, все производные интернета.
Между тем дома у меня стала ощущаться острая нехватка еды, так что вопрос Черныша не был риторическим.
Что делать?
– В пампасы! – проскрипел Макс.
По сути, Макс был прав, если пампасами считать улицу. Как ни странно, на улице, если смотреть с высоты, ничего особенного не происходило.
Мы быстро собрались и последовали его совету, не тратя времени на выяснение вопроса, что важнее – недостаток пищи или недостаток информации.
12
Рассуждая теоретически, обретение сознания всеми животными – не меньший переворот или катастрофа, чем обретение сознания человеком или всемирный потоп, хотя по московской улице, на которой мы оказались, это было не очень заметно.
Ну да, машин стало меньше, видимо, из-за проблем с топливом. Но пешеходы шли по своим делам как обычно. Я не хотел удаляться от дома без автомобиля, однако оставаться в квартире не согласился никто.
В Москве, разумеется, существовали супермаркеты, куда пускали с животными, те же магазины из серии «Бетховен» или из конкурирующей серии «Вагнер» – названные не в честь композитора, а в честь помощника доктора Фауста.
Самые большие находились за МКАД, но столь дальняя поездка при нынешних обстоятельствах представлялась несвоевременной. Я выбрал ближайший «Вагнер». Это был огромный ангар с изображением чёрного пуделя над входом...
Запарковался на улице. Чуть больше риск вандализма, но в подземную парковку заезжать не хотелось.
Ещё по дороге выяснилось, что некая замена интернета всё же наличествует, связь между БКИ продолжала работать. Наши БКИ то и дело ловили какие-то сигналы, но радиус действия БКИ как передатчика невелик, ничего содержательного нам выяснить не удалось.
Мы выгрузились из машины, я взял Васю-Лиса и Черныша на поводок, этого требовали правила магазина.
13
– Тихо!
Предупредительный сигнал пришёл на БКИ, его почувствовали мы все. По ощущению – вроде слабого электрического удара.
Читатель этих заметок, если таковой существует, возможно, уже понял, что я консерватор, не склонный на ура воспринимать достижения технического прогресса.
Поэтому ни я сам, ни мои животные не пользовались самым современным типом БКИ, с электродами, вживлёнными непосредственно в мозг. Я предпочитал ограничиваться более старым типом, с подкожным интерфейсом, благо законы пока не настаивали на более дорогом прогрессивном варианте.
Я остановился. Макс сорвался с моего плеча и взлетел на фонарь для лучшего обзора. Черныш замер чуть впереди, Вася-Лис чуть сзади. Затем Черныш гавкнул негромко, привлекая внимание. В узком окошке, ведущем в подвал одного из домов, стояла на задних лапках толстая крыса. На брюшке у неё красовался дисплейчик БКИ.
Имя Крыс напрашивалось само собой. Крыс, надо думать, заметил, что Черныш и Вася-Лис у меня на поводке, и сделал несколько шагов нам навстречу. Его БКИ заговорил синтезированным детским голоском – очевидно, у него была более современная версия БКИ, о чём свидетельствовала и маленькая золотая корона на голове.
– Берегитесь, не надо думать о славе. Всем нам грозит облава. Облава страшная, опасная. А мы в магазин собрались – не напрасно ли?
– Ку-сать хоц-ца. – Макс вернулся ко мне на плечо.
– Волков бояться – в лес не ходить, – высветилось на БКИ у Черныша.
– Что ж, тогда давайте войдём. Только, чур, не играть с огнём. Вы согласны держаться вместе? Я с вами, а вы со мной? Чтобы всё было честь по чести, даже если завяжется бой?
Тут даже я улыбнулся: «Прямо бременские музыканты какие-то...»
– Где наша не пропадала, – дополнил Вася-Лис.
14
– Вот она – страшная сказка. Слишком нынче такое часто...
К этому времени я уже успел купить кое-какую еду и начал надеяться, что обойдётся без приключений. Но Крыс был прав.
Справа, из узкого прохода между бутиками вышел боевой петух.
Снизу до пояса перья у него были ощипаны, кожа какого-то дикого багрового цвета, на лапах – стальные шпоры.
К крыльям что-то прикреплено, на груди – БКИ, на голове – золотая корона с плюмажем.
С другой стороны от широкой центральной аллеи, по которой я шёл со своей командой, находились прозрачные вольеры с животными, которыми тоже торговал «Вагнер».
Покупателей было мало, пленники в вольерах суетились гораздо меньше обычного и иногда бросали на нас исподволь осторожные взгляды. В этих взглядах я угадывал недавно проснувшееся сознание.
Но на раздумья времени уже не было.
В конце аллеи появилась группа тяжеловооружённых людей. Перед ними, веером, служебные собаки. БКИ на груди у собак и у людей горели жёлтым огнём – знак того, что они при исполнении.
Сверху и слева раздалось громкое шипение. Я повернул голову – и увидел саблезубого кота, скалившегося с крыши вольера. Его БКИ тоже горел жёлтым.
В этот момент петух справа коротко крикнул. Я повернулся к нему, не зная, куда смотреть. С его крыльев, теперь разведённых в стороны, сорвались две маленькие ракеты и ударили в стеклянную стену вольера. Она раскололась и дождём осколков рухнула вниз. Крыша под саблезубым резко наклонилась, и он, теряя опору, прыгнул на петуха.
Животные против животных. В том числе и те, которые не воевали раньше...
Перепуганные мартышки в глубине вольера забились в угол. Охранники бежали к нам, подняв автоматы. Я выпустил из рук поводок Черныша и подхватил на руки Васю-Лиса, который, учитывая ситуацию, принял это как должное.
– Сюда! – выкрикнул детский голосок Крыса. Он ехал на спине у добродушного Черныша и сумел направить его в проход между бутиками, проскользнув позади боевого петуха, сцепившегося с котом. Я с Максом на плече и Васей-Лисом на руках бросился следом.
В той стороне, откуда приближалась охрана, грянула автоматная очередь. Почти одновременно в разных местах зала ударило несколько взрывов – не настолько сильных, чтобы всё рухнуло, но достаточно, чтобы рядом с нами разбилось ещё несколько стёкол.
За бутиками шла узкая аллея, параллельная главной. По ней, наверное, тоже приближалась какая-нибудь опасность, но от неё нас заслоняли выбежавшие в панике торговцы. А наш проход вёл прямо к двери в стене, и дверь была открыта.
Вслед за Чернышом и Крысом мы бросились туда.
15
– Бегите, бегите скорее, оглядываться не смея, – пропищал БКИ Крыса.
Путаница проходов между стеллажами склада, подземные тоннели... К счастью, Крыс превосходно разбирался в этом лабиринте. Вася-Лис отчаянно цеплялся за мой рукав, отпустить его было нельзя, в гонке он вполне мог потеряться. Макс тоже вцепился мне в плечо, на поворотах для надёжности придерживаясь за воротник клювом. Мы пробежали через подземный паркинг. В дальнем его конце пылала машина. У пандуса столкнулись ещё три, блокируя выезд остальным, которые отчаянно гудели. Крыс вывел нас вбок на лестницу, и наконец мы оказались на улице, недалеко от того места, где я запарковался меньше часа назад.
Теперь над нашими головами кружили дроны. В дальнем конце улицы из гравилёта горохом сыпались спецназовцы.
Ожидая в любую секунду выстрела или взрыва, мы добежали до своей машины. Я вырулил и сразу свернул в переулок, чтобы хоть отчасти оказаться под защитой домов.
В конце переулка нас ожидал блокпост. Мрачный спецназовец с автоматом и сканером проверил наши БКИ – на всех в ответ зажглись зелёные огоньки, но он долго читал что-то на дисплее. Не ограничившись этим, спросил, откуда мы и куда едем. Ещё раз окинул недобрым взглядом, но всё же пропустил.