Михаил Анисимов
Родился 17 сентября 1946 года в с. Комаревцево Чернянского района Белгородской области. В 1965-м окончил с золотой медалью Орликовскую среднюю школу, в 1970-м – юридический факультет Мосгосуниверситета им. М. В. Ломоносова.
Кадровый офицер, подполковник в отставке, ветеран военной службы, пенсионер Министерства обороны РФ. Участник Российского общества современных авторов, член ИСП и Союза литераторов Белгородской области, членкор МАНИ.
Автор 11 книг стихов и прозы.
На стихи М. Анисимова выпущен песенный альбом «Острова». Стихотворения, рассказы и очерки публиковались в газетах «Вперёд», «Приосколье», «Правда жизни»; альманахах «Словесность», «Клад»; сборниках «Чернянский район. Годы. События, Люди», «СовременникЪ» Московской ГО СП России; сборнике произведений членов Союза белгородских литераторов; белгородском журнале «Звонница» и общероссийском журнале «Наша молодёжь».
Записки следователя военной прокуратурыОчерки
Перемещение по службе
Май 1971 года выдался по-настоящему тёплым, весна вступила в свои права. Хотелось погулять по весеннему лесу, который плотной стеной подступал к нашей воинской части. Солдаты моего взвода несли караульную службу, остальные занимались по распорядку дня. Я находился в канцелярии батареи, когда поступил звонок от дежурного по части: немедленно прибыть в штаб. Не понимая причины столь срочного вызова, по пути в штаб я мысленно прокручивал в памяти события минувшей ночи. Нет, в карауле всё прошло без происшествий, по поведению солдат взвода в казарме тоже никаких замечаний от командира батареи не было.
Дежурный по части майор Гришачёв, с которым у меня сложились дружеские отношения, указал на дверь кабинета на первом этаже штаба и тихо произнёс:
– Военный прокурор ждёт.
От сердца сразу отлегло: в соседнем подразделении между солдатами строительной роты накануне в столовой произошёл конфликт, который тянул явно на неуставные взаимоотношения – старослужащий солдат умышленно опрокинул на голову молодого солдата бачок с кашей.
Я зашёл в кабинет и доложил о прибытии седому подполковнику с эмблемами военного юриста, который, сидя за столом, рассматривал какие-то бумаги и курил. Подполковник назвался военным прокурором гарнизона и, не давая мне опомниться, спросил:
– Это правда, что вы имеете высшее юридическое образование?
– Так точно, окончил юридический факультет МГУ, – по-военному отрапортовал я.
– У меня следователей не хватает, а вы сидите здесь со взводом солдат, почему?
– На военной кафедре готовили командиров мотострелковых взводов, – коротко отчеканил я.
– Хотите служить в военной прокуратуре?
Здесь позволю небольшое отступление от излагаемых событий. Недели за две до вызова к военному прокурору другой подполковник, но из особого отдела гарнизона, проводил со мной ознакомительную беседу на предмет откомандирования меня для прохождения дальнейшей службы в КГБ СССР и направления меня на учёбу в соответствующую школу, но я наотрез отказался, чем вызвал недовольство нашего капитана из особого отдела, который присутствовал при проведении беседы в кабинете своего начальника.
А потому я, не раздумывая, согласился служить в военной прокуратуре и тут же подал рапорт по команде. Военный прокурор уехал, пообещав решить кадровый вопрос в течение недели. В Главной военной прокуратуре, к моему искреннему удивлению, слов на ветер не бросали, и буквально через полмесяца я был откомандирован из части в распоряжение главного военного прокурора и назначен на должность военного следователя военной прокуратуры одного из гарнизонов Московского военного округа.
Впереди были годы тяжёлой, но интересной и ответственной службы в правоохранительных органах…
В День юриста
В День юриста, вспоминая уже далёкие семидесятые годы прошлого века, я открыл карту России, где дислоцировались в советское время войска бывшего Московского военного округа. В те годы я служил в одной из военных прокуратур МВО в должности военного следователя и старшего военного следователя. И сразу нахлынули воспоминания, связанные с моей профессией.
Село Усох Трубчевского района Брянской области расположено на правом берегу реки Посорь, через которую проложен мост. Именно на этом мосту случилось чрезвычайное происшествие, которое мне пришлось расследовать в 1974 году. Находившийся в отпуске солдат срочной службы решил «на радостях» пострелять из ружья и в сумерках произвёл выстрел в сторону упомянутого моста. В момент выстрела на мост въехал грузовой автомобиль ГАЗ-51, в кузове которого находились колхозники. Несколько человек получили огнестрельные ранения дробью… Расследование по данному уголовному делу мною было закончено в месячный срок. Военным трибуналом преступник был осуждён к длительному сроку лишения свободы.
Одним из непреложных требований уголовно-процессуального законодательства является то обстоятельство, что, получив сообщение о совершённом преступлении, следователь в любое время суток обязан немедленно выехать на место преступления и приступить к расследованию, а потому в моём рабочем кабинете мне редко удавалось долго работать: до двадцати семи суток из тридцати ежемесячно я находился в командировках по делам следствия в различных городах и весях, в том числе далеко за пределами областей, где дислоцировались воинские части и учреждения, обслуживаемые нашей военной прокуратурой, а однажды даже пришлось ехать в Молдавскую ССР, в город Кишинёв.
Только одно перечисление названий крупных городов и посёлков со статусом райцентра займёт немалую площадь печатного листа: Москва, военный посёлок Чкаловский, Кишинёв, Тула, Новомосковск, Плавск, Чернь, Смоленск, Рославль, Починок, Шаталово, Сафоново, Ельня, Холм-Жирковский,
Рязань, Калуга, Киров, Шайковка, Орёл, Курск, Владимир, Ковров, Наро-Фоминск, Алабино, Дмитриев-Льговский, Малоархангельск, Кромы, Тросна, Мценск, Глазуновка, Нарышкино, Шаблыкино, Клинцы, Новозыбков, Трубчевск, Карачев, Климово, Локоть, Дятьково, Почеп, Унеча, Жуковка, Сельцо, Дубровка, Сеща, Ржаница, Рогнедино и т. д.
А сколько было сёл, деревень, просто участков дорог, лесных массивов, урочищ, рек… В 1973 году при выполнении служебного задания я получил тяжёлое ранение, но после лечения в госпитале продолжил военную службу. Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Прошли годы и десятилетия, многое изменилось, но память возвращает меня в мою молодость…
P. S. УК РСФСР (1960). Статья 206. Хулиганство.
1. Хулиганство, то есть умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, наказывается лишением свободы на срок до одного года, или исправительными работами на тот же срок, или штрафом до двух минимальных месячных размеров оплаты труда.
2. Злостное хулиганство, то есть те же действия, отличающиеся по своему содержанию исключительным цинизмом или особой дерзостью либо связанные с сопротивлением представителю власти или представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка, или иным гражданам, пресекающим хулиганские действия, а равно совершённые лицом, ранее судимым за хулиганство, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или исправительными работами на срок до двух лет.
3. Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены с применением или попыткой применения огнестрельного оружия либо ножей, кастетов или иного холодного оружия, а равно других предметов, специально приспособленных для нанесения телесных повреждений, наказываются лишением свободы на срок от трёх до семи лет (в ред. Указа Президиума ВС РСФСР от 04.08.1966).
Расследование закончить в месячный срок
В семидесятые годы прошлого столетия, во время моей службы в должности военного следователя, военный прокурор гарнизона, участник Великой Отечественной войны, к нам, молодым военным следователям, относился по-отечески: внимательно выслушивал каждого, если возникали затруднения в расследовании уголовных дел, давал нужные советы. Но следователь, по уголовно-процессуальному закону, – фигура самостоятельная, и за сотни километров от места проведения расследования обратиться за помощью к прокурору не всегда имел возможность, а потому сам принимал нужные решения. Расскажу только об одном громком уголовном деле.
Однажды, когда я уже был старшим военным следователем, военный прокурор гарнизона вызвал меня в кабинет и передал сообщение из линейного отдела внутренних дел о том, что их сотрудники задержали двух рабочих воинской части с тремя украденными автоматами АКС. Случай в советское время беспрецедентный: у нас в розыске за весь послевоенный период значился только один утраченный в одной из воинских частей пистолет ТТ, и всё.
– Срочно выезжай в ЛОМ (линейный отдел милиции), возбуждай уголовное дело и проведи тщательное расследование. Такого давно не случалось… – приказал мне военный прокурор гарнизона.
Захватив следственный портфель, я немедленно выехал на расследование этого ЧП. Прибыв в ЛОМ, быстро забрал у сотрудника милиции протокол задержания подозреваемых, изъятые автоматы, вынес постановление о возбуждении уголовного дела и приступил к расследованию там же, в помещении ЛОМ.
Вызвав из камеры предварительного задержания (КПЗ) одного из похитителей, я сразу приступил к его допросу. Задержанный, не вдаваясь в детали, рассказал, что они вынесли автоматы из ремонтного цеха, спрятали в кустах, а затем незаметно вывезли с территории части – артиллерийской базы. Отстреливая оружие для проверки работы механизмов в овраге недалеко от села, не учли, что стрельба из автомата отличается по звуку от стрельбы из ружья, на чём и погорели» – кто-то из сельских жителей сообщил в милицию, и их задержали. Опыт подобных допросов у меня уже был накоплен немалый, и я коротко, но твёрдо напомнил допрашиваемому, что мною назначена полная инвентаризация всех хранящихся на складах воинской части автоматов и что я лично буду присутствовать при вскрытии и осмотре каждого ящика с оружием в хранилищах части.
Достав из мешка опечатанные милиционерами автоматы, я спросил, с какой целью они похитили оружие.
– Для баловства, – неуверенно ответил подозреваемый в хищении оружия.
– Это будете рассказывать своим знакомым, а мне ответьте конкретно: сколько всего похитили из воинской части оружия, для каких целей?
Этот вопрос я задал ему, чтобы выяснить конкретную цель похищения такого большого количества автоматов. Для «баловства» хватило бы и одного.
После небольшой паузы задержанный рабочий воинской части сообщил и собственноручно подписал следующие показания. Они с приятелем давно решили похитить из части оружие, замышляя в дальнейшем сколотить банду для ограблений магазинов и других заведений, где есть деньги и материальные ценности. Автоматы похитили из хранилища, куда проникли, выбив две доски пола. Воинская часть, где произошло хищение, располагалась в пойме реки, и все деревянные постройки складов и хранилищ во избежание затопления в период весеннего половодья ставились на высоких сваях, в метре от земли. Этим воры и воспользовались.
Когда же я напомнил допрашиваемому, что чистосердечное признание смягчает ответственность, он сознался, что похитили они не три, а пять автоматов. Один автомат они положили на лафет орудия под брезентом в ангаре на территории воинской части и ещё не вывезли, а ещё один автомат он лично отвёз в дом отца, проживавшего в деревне, расположенной в нескольких километрах от воинской части, и спрятал там в сундуке. Видя такой поворот событий, я доложил о сложившейся ситуации военному прокурору и, получив санкцию на обыск в ночное время в случае, не терпящем отлагательства, выехал в село для проведения обыска и изъятия похищенного автомата.
Отец преступника, ошарашенный такой новостью, впустил нас в дом и, открыв деревянный сундук, обомлел, увидев на дне автомат, накрытый сверху бельём и разной одеждой. Оформив протокол обыска и изъятия автомата, я убыл в расположение воинской части, где утром и был обнаружен последний из пяти похищенных автоматов в одном из ангаров на лафете артиллерийского орудия, накрытого брезентом.
В ходе следственного эксперимента с участием обоих обвиняемых в хищении оружия и тщательного осмотра хранилища было установлено, что две доски в полу действительно выбиты и не закреплены гвоздями изнутри, в двух указанных ворами ящиках в этом хранилище недоставало пяти автоматов, номера похищенных автоматов совпали с номерами на накладных, находившихся в осматриваемых ящиках. Накладные были изъяты и приобщены к уголовному делу. Все пять похищенных автоматов были также приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств.
Проведённая в воинской части инвентаризация всего хранившегося там стрелкового оружия подтвердила отсутствие пяти автоматов АКС. Другое стрелковое оружие, хранившееся в воинской части, кроме пяти указанных автоматов АКС, оказалось в наличии.
Прибыв с изъятыми у преступников автоматами к военному прокурору, я получил санкцию на арест обоих подозреваемых, и сотрудники линейного отдела милиции из КПЗ отконвоировали задержанных в следственный изолятор. Расследование мною было закончено в месячный срок. Народным судом оба преступника были осуждены к длительному сроку лишения свободы.
По данному уголовному делу мною было внесено представление командиру воинской части о причинах и условиях, способствовавших совершению этого тяжкого преступления с хищением большого количества боевого огнестрельного оружия, для принятия должных мер по недопущению подобных случаев в дальнейшем и наказания виновных. После случались факты хищения оружия и боеприпасов из других воинских частей. В ходе расследования мною таких преступлений виновные всегда устанавливались, всё похищенное оружие и боеприпасы возвращались в части. Нераскрытых фактов хищений оружия и боеприпасов в период моей службы в нашей военной прокуратуре не было.
Трагедия в карауле
Выезд военного следователя на место происшествия всегда осуществлялся немедленно после получения сообщения о совершённом преступлении и возбуждении уголовного дела. Эта трагедия в карауле произошла в 1972 году. Меня вызвал военный прокурор гарнизона и передал сообщение командира одной из воинских частей о том, что в карауле автоматной очередью убит начальник караула, сержант срочной службы. Убийство совершил солдат из состава караула после смены часовых. По поручению военного прокурора я на служебном автомобиле немедленно выехал в эту воинскую часть. К моему прибытию тело убитого сержанта было отправлено в 14-й морг, а караул решением командира воинской части был заменён другими военнослужащими.
В сопровождении дежурного по части я произвёл осмотр места происшествия. Начальник караула был убит после смены часовых в пятидесяти метрах от караульного помещения, на дороге, проходящей внутри охраняемого периметра воинской части. На песке обнаружены пятно бурого цвета, похожее на засохшую кровь, и пять стреляных гильз от автомата АК калибра 7,62 мм. Автомат, закреплённый за подозреваемым в убийстве солдатом, и стреляные гильзы были изъяты и приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств. После этого в морге был произведён осмотр трупа убитого сержанта с участием судебно-медицинского эксперта. На правом боку туловища имелись пять входных сквозных пулевых отверстий в виде цепочки, других повреждений на трупе не обнаружено. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила от механического разрушения сердечной мышцы и отрыва аорты.
Картина произошедшего прояснилась только после проведения допросов всех военнослужащих из состава караула и подозреваемого в убийстве солдата срочной службы, который был одного года призыва с убитым сержантом. Начальник караула, сержант срочной службы, после смены часовых на посту грубо нарушил свои обязанности, предусмотренные Уставом гарнизонной и караульной службы ВС СССР, по дороге в караульное помещение затеяв со своим подчинённым «игру» «Стой, стрелять буду!». При этом оба направляли друг на друга заряженные автоматы, взяв оружие из положения «на ремень» в положение изготовки для стрельбы стоя. Рядовой, сменившийся с поста, снял автомат с предохранителя и, поставив флажок предохранителя на ведение автоматического огня, дослал патрон в патронник. Начальник караула, сержант, сказав: «Всё, пошли», взял свой автомат «на ремень»
и направился в караульное помещение, а солдат, пытаясь разрядить автомат, случайно нажал на спусковой крючок. Прозвучала автоматная очередь. Сражённый пятью пулями начальник караула упал на землю и скончался на месте. В карауле после случившегося началась паника, что и послужило основанием для замены всего состава…
В армии неслучайно утвердилось изречение, что все уставы написаны кровью. Согласно действовавшему в то время Уставу гарнизонной и караульной службы ВС СССР, ст. 108, 109, оружие в карауле заряжается и разряжается только в строго отведённых местах, где установлены пулеулавливатели, при этом патрон в патронник не досылается. Начальник караула, вместо того чтобы требовать от личного состава караула выполнения уставных требований, высокой бдительности и дисциплины, сам спровоцировал грубые нарушения требований Устава, что и привело к трагедии… В целях проверки показаний солдата, подозреваемого в убийстве, был проведён следственный эксперимент. Выполнив все необходимые первоначальные следственные действия, я передал уголовное дело для окончательного расследования другому военному следователю, а сам по поручению военного прокурора выехал в другую воинскую часть для расследования хищения огнестрельного стрелкового оружия.
Сто дней до приказа
Задолго до опубликования известной повести Юрия Полякова «Сто дней до приказа» (1987) мною, военным следователем военной прокуратуры гарнизона, в 1972 году расследовалось уголовное дело о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчинённости в одной из воинских частей – отдельном батальоне аэродромно-технического обеспечения, обслуживавшего авиационный полк.
В ходе расследования было установлено, что рядовые срочной службы, называемые на солдатском сленге «старик» (восемнадцать месяцев службы) и «черпак» (от двенадцати до восемнадцати месяцев службы), в расположении казармы подразделения заставляли после отбоя двух молодых солдат, прослуживших в армии менее шести месяцев, залезть на тумбочку и прокричать: «До приказа осталось сто дней. Спокойной ночи, господа старики!»
Молодые солдаты отказались выполнить эти незаконные требования своих сослуживцев и были ими избиты, причём перед этим им угрожали армейским штык-ножом, отобранным у дневального. Обоим молодым бойцам были причинены лёгкие телесные повреждения без расстройства здоровья.
Находившиеся в казарме командиры отделений: сержанты, а также лица суточного наряда – не вмешались в происходившее для пресечения преступных действий и не доложили о происшествии дежурному по части и командирам из числа офицеров и прапорщиков.
Расследование было закончено в месячный срок, и уголовное дело передано в военный трибунал гарнизона.
Выездное заседание военного трибунала проводилось в Доме офицеров полка в присутствии всех военнослужащих гарнизона, свободных от несения службы.
Военный трибунал приговорил обоих подсудимых к двум годам и шести месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Мною было внесено представление командиру воинской части о причинах и условиях, способствовавших совершению преступления, и принятии мер по недопущению подобных случаев в дальнейшем.
Во всех подконтрольных медицинских подразделениях (госпиталях, лазаретах, санитарных частях) военным прокурором гарнизона постоянно проводились проверки учётных медицинских документов на предмет выявления травм военнослужащих, связанных с переломами челюсти, носа, а также телесных повреждений, характерных для рукоприкладства (синяки и ссадины), для установления причин травматизма и наказания виновных лиц.
Дело писателей – сочинять, а офицеры военной прокуратуры проводили расследование конкретных уголовных дел, и ни один установленный факт казарменного хулиганства не оставался без должного реагирования. При получении сообщения о совершённом преступлении следователь обязан немедленно выехать на место происшествия, независимо от времени суток, погоды и других причин, и приступить к расследованию для выяснения всех обстоятельств уголовного дела.
В моей следственной практике были случаи совершения военнослужащими особо тяжких преступлений, таких как убийство, разбойное нападение и т. д., по которым проводился большой объём оперативно-следственной работы, но и преступления, связанные с нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчинённости, также тщательно расследовались, уголовные дела передавались в военный суд (тогда это был военный трибунал), и виновные по приговорам суда отправлялись для отбывания наказания в места не столь отдалённые – как правило, в исправительно-трудовые колонии усиленного режима.
Следственный эксперимент
В работе военного следователя, в ряде проводимых следственных действий, особое место занимает следственный эксперимент. Он проводится в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного дела, и следователь вправе воспроизвести действия, обстановку или иные обстоятельства совершённого преступления, при этом исключается опасность для здоровья участвующих в нём лиц.
Летом 1973 года на территории закрытого военного городка в одной из воинских частей военно-транспортной авиации было совершено тяжкое преступление – тяжело ранен ножом рабочий Ташкентского авиационного завода, где тогда выпускались знаменитые самолёты Ан-122 «Антей», прибывший в часть для обслуживания принятых с завода самолётов. Получив сообщение о чрезвычайном происшествии, я возбудил уголовное дело и немедленно выехал на место преступления.
Прибыв в воинскую часть, сразу обратился к начальнику штаба с просьбой о выделении мне поняты́х и приступил к расследованию. На месте выяснил, что группа рабочих Ташкентского авиационного завода в количестве пяти человек оказывала помощь авиационным техникам в обслуживании нового самолёта Ан-122 «Антей». После проведения регламентных работ они пригласили в свою компанию одного из авиационных техников – офицера в звании старшего лейтенанта, купили в продовольственном магазине на территории закрытого военного городка две трёхлитровые банки плодово-ягодного вина, названного в народе бормотухой, и под окнами общежития распивали его. Во время распития старший лейтенант своим ножом-стилетом ранил в грудь одного из рабочих, которого скорая помощь увезла в больницу, где ему сделали сложную хирургическую операцию, и он выжил. По заключению судебно-медицинской экспертизы, потерпевшему было причинено тяжкое телесное повреждение, опасное для жизни.
В ходе допросов рабочих и старшего лейтенанта выяснилось, что никакой ссоры между ними не было, удар ножом был нанесён офицером беспричинно, из хулиганских побужде ний, в состоянии сильного алкогольного опьянения. Ножстилет мною был изъят и приобщён к делу в качестве вещественного доказательства. По заключению судебно-криминалистической экспертизы, нож отнесён к холодному оружию.
Пытаясь уйти от ответственности за содеянное, старший лейтенант стал настаивать на том, что ранение он причинил потерпевшему случайно, толкнув его рукой, в которой держал нож-стилет. Чтобы опровергнуть эти заявления, я взял в криминалистической лаборатории Управления внутренних дел манекен в форме человеческого корпуса из ткани, набитый ватой, и приступил к проведению следственного эксперимента на месте происшествия с участием старшего лейтенанта и понятых. Закрепив на земле в сидячем положении манекен, я в целях безопасности привязал к ножу-стилету прочную металлическую цепочку, свободный конец которой защёлкнул за бампер автомобиля УАЗ, после чего передал нож-стилет старшему лейтенанту, подозреваемому в совершении преступления, и в присутствии понятых попросил его показать, как он причинил ножевое ранение человеку. В течение нескольких минут старший лейтенант похлопывал боковой частью лезвия клинка ножа-стилета по туловищу манекена, но никакого проникновения лезвия в ткань манекена не происходило. Убедившись в бесполезности доказывания того, чего быть не может, старший лейтенант вынужден был с усилием пырнуть остриём клинка ножа-стилета в ткань манекена, что было зафиксировано на фотоплёнку. Лезвие клинка ножа-стилета вошло в манекен на восемь сантиметров, что и требовалось доказать.
По делу кроме судебно-медицинской экспертизы была проведена и судебно-психиатрическая экспертиза офицера, обвиняемого в совершении преступления. Он был признан вменяемым и осуждён военным судом к длительному сроку лишения свободы.
В адрес командира воинской части и начальника военторга было внесено представление о причинах и условиях, способствовавших совершению этого тяжкого преступления и недопустимости торговли крепкими спиртными напитками в трёхлитровых банках на вынос на территории закрытых военных городков.
Исследование микрочастиц
Криминалистические лаборатории, повсеместно открытые в областных управлениях внутренних дел в семидесятые годы прошлого века, внесли огромный вклад в раскрытие многих преступлений, но возникла необходимость создания единого научно-исследовательского института.
В 1970 году, в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 июня № 634 «О мерах по улучшению работы судебных и прокурорских органов», было воссоздано Министерство юстиции СССР, и ЦНИИСЭ Юридической комиссии Совета министров РСФСР преобразован во Всесоюзный НИИ судебных экспертиз Министерства юстиции СССР (ВНИИСЭ).
В 1972 году мне, тогда военному следователю, при расследовании уголовного дела о покушении на убийство потребовалась помощь именно этого института.
Получив сообщение от командира одной из воинских частей гарнизона о чрезвычайном происшествии – ножевом ранении военнослужащего срочной службы, сержанта, – я выехал в отдалённый посёлок для расследования этого преступления. По прибытии в воинскую часть сразу установил, что событие произошло в летнем палаточном лагере, где разместили солдат одной из рот отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения на время проведения ремонта казармы. Сержант был ранен ночью в палатке после отбоя, когда спал. Никаких внешних повреждений у палатки не было. Чтобы нанести удар, преступнику достаточно было приподнять брезент: кровать сержанта находилась у края палатки. На простыни были бурые пятна, похожие на кровь. Раненого сержанта ночью доставили в районную больницу с проникающим ножевым ранением грудной клетки, у него было повреждено лёгкое; от развившегося пневмоторакса он мог умереть, но врачи успели провести сложную операцию и спасли пострадавшего.
Подозрения вызывал солдат из одного с сержантом отделения, поскольку между ними сложились неприязненные отношения. Оба были первого года службы и одного призыва, потому дедовщина исключалась. Но сержант был требовательным командиром отделения и никому поблажек не давал. При проведении допроса солдата, подозреваемого в совершении преступления, я обратил внимание на глубокий свежий порез большого пальца кисти правой руки. Солдат признался, что он хотел убить сержанта за повышенную требовательность, ударил его сонного в грудь лезвием ножниц. При нанесении удара порезал себе палец. Лезвие выбросил в лесу у палаточного лагеря. Эта часть ножниц через полчаса была обнаружена мною в траве, там, где указал солдат, подозреваемый в совершении преступления. На вопрос, где он хранил это лезвие ножниц, солдат сообщил, что носил с собой в правом кармане брюк. Ручка найденной части ножниц была покрыта твёрдым веществом синего цвета, на котором имелись сколы и отслоения этого вещества, нанесённого на кольцо. Брюки и обнаруженная часть ножниц мною в присутствии понятых были изъяты, опечатаны и отправлены в вышеназванный научно-исследовательский институт на трасологическую экспертизу.
Исследование микрочастиц, выявленных в кармане брюк, показало их полную однородность с веществом, нанесённым на представленную на исследование ручку ножниц не только по составу вещества, но и по локализации микрочастиц с имевшимися сколами и углублениями на кольце ручки ножниц. Дальнейшее расследование проводилось до полного сбора и закрепления всех доказательств по данному уголовному делу. Преступник был осуждён военным судом к длительному сроку лишения свободы, а сержант после выписки из больницы и восстановления здоровья в военном госпитале продолжил военную службу.