— Коля! Ты решил разыграть меня, да? Да? Коля?
— Нет, Геннадий Андреевич, какой может быть розыгрыш? Караван захвачен, люди уничтожены, все до одного.
Король встал перед подполковником, резко поднял, взяв за грудки. Прошипел:
— Повтори…
Бабичеву пришлось повторить.
Королев еще какое-то время смотрел в глаза милиционера. Затем отпустил того, и Бабичев рухнул в кресло, поправляя рубашку.
— Ты сам видел?
— Нет. Понимаете, тут такая история…
— Я тебя не про истории спрашиваю. Откуда у тебя информация о захвате каравана, если ты сам ни хрена не видел?
— Чтобы вы, Геннадий Андреевич, поняли, я должен кое-что рассказать.
Но Король будто не слышал Бабичева и продолжал задавать свои вопросы. В голосе зазвучали металлические нотки:
— Где ты был этой ночью?
— Дома.
— Почему дома, а не на реке?
— Потому что я не мог там быть.
— Не мог?.. Не мог? Что значит — не мог?
— Выслушайте же меня, Геннадий Андреевич. Я понимаю ваше состояние, да и мое не лучше, но прошу — выслушайте и тогда многое поймете.
Огромным усилием воли взяв себя в руки, Король подошел к окну.
— Говори.
— Дело в том, что…
И Бабичев в подробностях рассказал своему боссу и о появлении в Лепках бывшего одноклассника, и как тот решил поселиться в лесу, на кордоне, и о том, какую жизнь вел Леший, ставший невольным свидетелем утренней трагедии на реке. И о том, что именно Леший, бывший офицер, рассказал ему, Бабичеву, о захвате каравана с героином.
Король выслушал молча. Затем спросил:
— Ты сам был на месте происшествия?
— Неужели вы не понимаете, что я не мог этого сделать, не привлекая сотрудников и не предавая случившееся огласке?
— Ты поверил на слово своему однокласснику, не проверив фактов, которых могло и не быть? Послушался его совета и рванул ко мне? Так?
— Но это логично вытекало из обстановки.
— Дурак! А если твой одноклассник «купил» тебя? А сам он из той компании, что захватила груз? И захватила его спецслужба, в которой он, твой Леший, продолжает служить верой и правдой? А ты, говнюк, не проверив ничего, сразу же ломанулся сюда? Понимаешь, безмозглый, что ты сделал?
— Геннадий Андреевич…
— Что «Геннадий Андреевич»? Ведь если караван захватила спецслужба, то ты сам привел ее ко мне, идиот.
— Да нет, Геннадий Андреевич, нет, уверяю вас. И потом, где связь между утренней бойней в лесу, мной и вами? Ну заехал я к вам, что в этом такого, ведь ни для кого не секрет, что мы с вами в дружеских отношениях. Я решил до утра остаться здесь, если рассматривать тот случай, что Леший — действующий агент спецслужбы и «спецы» сели мне на хвост. Но это невозможно. Лешин рассказывал мне о том, почему приехал на кордон. А приехал он недавно, что он мог раскопать за это время, если имел такую цель? Ничего. Не хватило бы времени.
— Интересно, и что же он тебе «навесил на уши»?
Бабичев, казалось, не замечал колкости Короля.
— Леший вернулся домой после службы. Кстати, уволен он по выслуге лет, подчистую. Это я проверил. Кораблев Олег Юрьевич, — Бабичев сделал ударение на фамилии Кораблев, — дядя Лешего, обещал устроить его к себе на фирму. Но через месяц, когда вернется компаньон. А пока Леший решил наведаться в родные места. Вот и все!
— Подожди, так твой Леший — племянник Кораблева?
— Да.
— Интересно… — задумавшись, произнес Король. — И где сейчас этот Леший?
— На кордоне.
— Уверен?
— Уверен.
— Надеюсь, ты предупредил его, чтобы держал язык за зубами?
— Конечно. Я сказал, что поеду посоветуюсь с одним человеком. Дело-то серьезное. Он согласился, и мы договорились по возвращении встретиться на кордоне.
— Ну а сам он что? Как настроен? Чего от него можно ожидать?
— Внешне спокоен. Удивлен, правда, что подобное может происходить, как он выразился, в мирной жизни. А так? Черт его знает. Сообщил мне о бойне, и все. Предположений никаких не делал… Не знаю… Что от него можно ждать? Не могу сказать. Леший всегда был скрытен. Но что-то подсказывает мне, что он может быть опасен.
— Еще бы! Стоит ему поведать дяде о произошедшем — последствия могут быть катастрофическими. Спецслужбы возьмутся — всю Мещеру перетрясут. И базу вычислят. Тогда делу конец… И нам тоже. ФСБ стоит только получить информацию и проверить болото.
— Это невозможно.
— Что невозможно?
— Проверить, как вы выразились, болото. Там топь такая, что…
— Мне бы твою уверенность.
Бабичев воспользовался наступившей паузой и сменил тему:
— А если вы хотите знать мое мнение о происшествии, то у меня как у профессионала сомнений на этот счет нет: ваш компаньон и мой щедрый друг-меценат Кирилл Сонин объявил нам войну. Может быть, Геннадий Андреевич, я совершил необдуманный поступок, но я успел побывать у Сонина и высказать ему все, что он заслуживает. Он убьет меня…
— И правильно сделает, — не дал договорить гостю Король. — Ты ведь все время хотел оставаться чистеньким. Вот чистеньким он и спровадит тебя на тот свет. А мы, грязненькие, разберемся без гундосых во всей этой заварухе.
Король прошелся по кабинету, что-то обдумывая. Затем приказал:
— До утра останешься здесь. А с другом твоим разберемся.
Геннадий Андреевич поднял трубку внутренней связи.
— Эдик! Зайди ко мне.
Тот появился через минуту.
— Слушаю, Геннадий Андреевич.
— Проводи подполковника в гостевое крыло. Потом ко мне.
Эдик обратился к Бабичеву:
— Пойдемте, Николай Викторович.
Они покинули кабинет и вскоре вошли в комнату, ничем не уступающую люксу приличного отеля.
— Что заказать на ужин, Николай Викторович?
— Водки. И не на ужин, а сейчас.
Король находился в глубоком раздумье, когда вернулся Эдик. Жестом указав помощнику на кресло, Геннадий Андреевич присел рядом.
— Ты все слышал, Эдик. Что скажешь?
— А что сказать? Рано или поздно нечто подобное следовало ожидать, только не столь кровавое. Кирилл укрепился настолько, что решил вывести нас из игры, забрав все дело в свои руки.
— Кирилл? Ты думаешь на него?
— Да. Я думаю, это его работа. Третьей силы рядом нет. Спецслужба? Исключено. Мы были бы в курсе их намерений. А Кирилл? Это реально. Он знает все нюансы транзита, профессионалов мог нанять, это не проблема. Главное, расчет сделан верно. Товар исчез бесследно. А нам за него платить. Хорошо, заплатим на этот раз, но Кирилл перехватит и последующие караваны, меняй мы хоть сколько маршруты. Поставщик от нас откажется, мы превратимся в банкротов, и все! Кто нас заменит? Ответ очевиден — Кирилл, больше некому.
— Но это же, это… слишком просто и… подло!
— Геннадий Андреевич! В простоте и смысл. И потом, это жизнь. Жизнь по законам стаи. Выживает сильнейший.
— Сильнейший? Это Кирилл-то сильнейший? Я же его сам из зоны вытащил, посадил на доходное место. И он сильнейший?
— Сейчас, выходит, да.
— Мразь! Гаденыш! Я ему покажу сильнейшего!..
— А что, собственно, вы ему предъявите? Он сам завтра будет обрывать связь, выясняя, почему не прибыл товар. И негодовать будет вместе с вами.
— Но мы можем проверить, пошел ли от него груз. Он так же повязан обязательствами. А кроме как у нас, Кирилл товар нигде взять не может.
— Товар не пойдет. Зачем Кириллу подставляться, раз он затеял масштабную акцию? Нет, Геннадий Андреевич, внешне наш компаньон будет чист как стеклышко. Товар уже надежно запрятан. Он жрать не просит и в цене не упадет.
— Сволочь. Но что же делать?
— Думать, Геннадий Андреевич, думать.
— Вот ты и займись этим, на то ты и помощник. Свои соображения доложишь завтра. И давай ко мне Фому с Серьгой.
— На того бедолагу с кордона запустите?
— Этот бедолага — офицер и племянник Кораблева.
— Слышал.
— Лучше будет, если этот Леший исчезнет. Лишние разговоры нам не нужны.
— В принципе правильно. Сейчас я пришлю бойцов.
Эдик вышел. А через полчаса тот же кабинет покинули Фома с Серьгой — штатные «королевские» палачи.
Леший, вернувшись на кордон, зашел к деду Матвею. Тот что-то штопал, отчаянно матерясь.
— Бог в помощь, дед!
Увидев Владимира, старик отбросил штопанье на дальний конец лавки.
— Да пропади она пропадом, рубаха эта! Дыра на дыре, и глаза ни хрена не видют. Даже через очки. Помог бы?
Лешин взял старую рубаху, осмотрел ее:
— Ее выбросить надо, а не штопать.
— Разбросался. А новую где взять? Аль голым прикажешь ходить?
— Пойдем со мной. Дам тебе пару своих военных. Военные носить будешь?
— Спросил тоже. Чего не буду? Буду. Армейские, они крепкие.
Владимир с дедом прошли в дом Лешина, где последний извлек из объемной сумки несколько рубашек защитного цвета. На одной еще висели погоны.
— Во! Дай вон ту. Майором на старости похожу.
— Бери. Брюки нужны? Только великоваты будут.
— Давай. Пригодятся.
— Да забирай все, дед! Мне это барахло уже ни к чему.
Владимир передал деду всю сумку. И тот, довольный, поблагодарил:
— Спасибо, Володь! Ты как отец твой, тот тоже для других ничего не жалел. Бывалоча, последнее отдаст. Щас оттащу добро, магарыч принесу. Выпьем.
— Нет, дед, только не твой самогон. Не надо.
— Ну, тады пенсии жди, запечатанную куплю.
— Хорошо. Знаешь, дед, у меня к тебе будет просьба.
— Ну какой разговор? Проси, че хочешь. Правда, помощник из меня никакой. А так? Всегда готов.
— Ты вечером на реку пойдешь?
— Знамо, пойду. Сеть в затоне поднимать. А чего?
— Заночуй там.
— Зачем?
— Долго объяснять, дед, но лучше, если тебя ночью здесь не будет.
— Чевой-то? Ты че удумал, Володька?
— Дед, я прошу тебя — заночуй на реке. И никакого магарыча не надо. Будем с тобой в расчете. Ко мне женщина должна приехать, понимаешь? А она не хочет, чтобы ее кто-то здесь видел. Замужняя она, ясно?