– Как ваша фамилия, товарищ лейтенант? – спросил его Новосельцев, вспомнив, что в прошлый раз забыл спросить фамилию веселого командира взвода автоматчиков, а лишь знал, что зовут его Сергей.
– Моя фамилия Воронов, а звать Иваном.
– У вас взвод или просто пополнение?
– Почти что взвод.
– Как это понимать?
– Шесть человек осталось от моего взвода, остальные новички.
– В переплетах, стало быть, не бывали?
– Мои-то бывали, а другие в десантных делах несмышленые.
– Но что-то соображают?
– Да вроде бы. Помкомвзвода сержант Сорокин, командиры отделений Воробьев и Зябликов участвовали в десантах в Камыш-Бурун и на Малую землю. Они недавно из госпиталя. Но успели ребят поднатаскать.
Новосельцев рассмеялся:
– Что это все вы с птичьими фамилиями?
Лейтенант тоже улыбнулся:
– Так уж как-то подобрались. Есть еще у нас Соловьев и Курицын.
– Даже Курицын? – оживился Уральцев. – А Куроедова нет у вас? Читал я, как один адмирал, было это в царское время, подобрал на линкор всех офицеров с фамилией Курицын. И старшим офицером, грозой младших офицеров, на этот корабль назначил человека с фамилией Куроедов. В результате на линкоре произошел офицерский бунт. Дело об этом бунте дошло до царя.
– Куроедов! Вот здорово! – сквозь смех воскликнул Воронов. – Мне бы тоже следовало фамилию заменить, скажем, Птицеедов.
– И тогда твои крылатые ребята сбросили бы тебя за борт, – заметил Новосельцев, похлопывая его по плечу.
– Не сбросили бы, – самоуверенно заявил Воронов. – Дело не в фамилии, а в том, каков сам человек.
– Правильно, лейтенант, не в фамилии дело. Но все же должен сказать: твои ребята с птичьими фамилиями пусть птицами вылетают с корабля, как только пристанем к стенке причала. В десанте секундами надо дорожить.
– Это мы знаем. Не подведем.
Катер обогнул мыс Дооб, и стало видно огненное зарево над портом и городом.
Шутливые разговоры прекратились, улыбки сошли с лиц. Наверное, сейчас каждый подумал, что через каких-нибудь десять-двадцать минут окажется в этом море огня. И кто знает…
Когда катер подошел к молу, Новосельцев скомандовал:
– Десантникам рассредоточиться по бортам, приготовиться к высадке.
Катер увеличил ход и направился к каботажной пристани. Кругом начали рваться снаряды. С пристани застрочил вражеский пулемет. Новосельцев выругался:
– Черт побери, до сих пор пристань в их руках.
Он приказал рулевому отвернуть левее и подозвал лейтенанта Воронова:
– К каботажке невозможно пристать, расстреляют в упор. Будем высаживаться левее.
– Левее так левее, только быстрей.
Неожиданно катер дрогнул и замедлил ход. Через переговорную трубку механик доложил, что вышел из строя один мотор.
– Давай другому полную нагрузку, – крикнул ему Новосельцев, всматриваясь в берег.
Кто-то на палубе застонал. Помкомвзвода подбежал к Воронову и сказал:
– Четверо ранены.
– Перевязать и оставить на корабле.
Катер подошел к берегу и, не подходя к нему метров пять, развернулся бортом. Никакого причала тут не было. На берегу виднелась бесформенная груда камней.
– За борт! – скомандовал Новосельцев.
Десантникам пришлось прыгать в воду.
Вслед за Вороновым прыгнул и Уральцев. Глубина тут была небольшая, при прыжке Уральцев не удержался на ногах и упал, окунувшись с головой. Автомат выпал из рук. Пришлось еще несколько раз нырять, чтобы нашарить его. Найдя, приподнялся, оглянулся и заспешил к берегу. Многие десантники уже были там, а катер отошел. Над головой свистели пули. Но они пролетали высоко, и можно было идти, не пригибаясь.
На берегу десантники залегли в камнях. Уральцев подполз к Воронову и вопросительно посмотрел на него. Тот был спокоен.
– Поблизости немцев нет, – сказал он, снимая сапог и выливая из него воду. – Помкомвзвода, всем привести себя в порядок, проверить оружие. Пять минут на это. Товарищ майор, вылейте из сапог воду, выжмите портянки. Потом будет недосуг.
Вскоре помкомвзвода доложил, что все в порядке, раненых нет, но не хватает семнадцати человек.
– Столько потеряли, не вступая в бой, – огорчился Воронов и повернулся к Уральцеву: – Мое мнение, товарищ майор, такое: не искать здесь начальство для того, чтобы получить приказание, а действовать самостоятельно. Как вы думаете?
– Согласен с вами.
– А как действовать? Лежать тут, конечно, не будем, а двинемся вперед. К рассвету надо продвинуться как можно дальше, на рассвете сориентируемся, может, с кем-то из наших в контакт вступим.
Он подозвал помкомвзвода и командиров отделений.
– Двигаем вперед, ребята. Перебежками, от дома к дому. Во главе взвода – отделение Воробьева. Замыкает – отделение Зябликова. С ним пойдет помкомвзвода Сорокин. Я и майор будем находиться посредине, с отделением Петрова. Все ясно? Двинули.
Воронов встал и указал рукой Воробьеву направление, куда двигаться. Один за другим десантники начали перебегать к ближайшему дому, до которого было метров тридцать.
– Теперь мы, – сказал Воронов и, не пригибаясь, побежал.
Уральцев не отставал.
Весь взвод сосредоточился под стеной разрушенного двухэтажного дома.
Ожесточенная стрельба из автоматов и пулеметов шла где-то значительно левее. Уральцев сообразил, что там отбивается 255-я бригада, которую гитлеровцы прижали за мысом Любви. В ту сторону летели мины и снаряды. Видимо, гитлеровцы сосредоточили там большие силы. Впрочем, вправо, за каботажной пристанью, бой шел не менее ожесточенный. Десятки снарядов одновременно рвались в бухте, где сновали десантные корабли.
– Теперь мой план такой, товарищ майор, – сказал Воронов после того, как осмотрел улицу и ближайшие дома. – Закон десантника – вперед и вперед. Вот мы и проскочим несколько кварталов, а потом повернем налево и с тылу начнем бить немцев, которые жмут к берегу нашу бригаду. Одобряете?
– Так и будем действовать, – согласился Уральцев.
Он уже понимал, что сейчас он не просто корреспондент, а старший офицер, с которым лейтенант поневоле будет советоваться, считать его по крайней мере своим замполитом. Обстановка сложилась так, что ему до утра, по всей вероятности, не удастся встретиться с другими офицерами и солдатами, ведущими тут бой. Записывать некогда, да и не на чем, блокнот размок. Но он не жалел, что высадился со взводом Воронова. И сам лейтенант, и его матросы понравились Уральцеву. С этими ребятами не страшно вступать в бой.
– Петров, со своим отделением бегом по тротуару, прижимайтесь к стенам, – распорядился Воронов. – Квартал пробежите, займите оборону и дайте нам сигнал.
Пригибаясь, один за другим, матросы пересекли улицу и побежали дальше. Не дожидаясь сигнала от Петрова, лейтенант приглушенно скомандовал: «За мной!» – и бросился вслед за Петровым.
На углу квартала остановились. Воронов несколько минут молча смотрел на дорогу и ближайшие дома.
– Неужели немцы удрали? – в недоумении произнес он.
– Не похоже, – сказал Уральцев.
– Но здесь-то их нет.
– До поры до времени.
– Делаем перебежку через дорогу, к тому дому, – распорядился Воронов.
По ту сторону дороги виднелся большой одноэтажный дом с высоким фундаментом. Он был цел, только окна выбиты.
Отделение Петрова пробежало полдороги, когда из двух окон дома раздались пулеметные очереди. Все матросы, в том числе и Петров, были сражены.
Воронов отпрянул назад.
– Этого надо было ожидать, – спокойно проговорил он и уже со злостью сказал: – Я не прощу им смерть моих ребят. Воробьев, возьми двух и обойди дом справа, через дорогу переползайте. Сорокин, действуй с двумя ребятами слева. Мы будем отвлекать огонь на себя.
Когда Воробьев и Сорокин с матросами уползли, Воронов приказал остальным рассредоточиться в развалинах и стрелять по окнам короткими очередями.
– Первый выстрел произведу я.
Уральцев лег рядом с ним. Не поворачивая головы, лейтенант сказал:
– У Петрова дома несчастье – умерла жена, двое детей остались без присмотра. Командир батальона обещал ему отпуск после освобождения города. Надо ж такому случиться… Как освободим город, напишу в сельсовет, чтобы детей пристроили. А может, моя жена возьмет их на воспитание. У нас детей нет. Напишу ей… Ага, гад!
Он выстрелил в проем окна, где, как ему показалось, появилась фигура человека. Тотчас же начали стрелять все матросы. Из дома раздались ответные выстрелы.
Перестрелка длилась минут десять. Неожиданно в доме один за другим раздались взрывы гранат. Воронов тотчас же вскочил, крикнул: «За мной!» – и бросился к дому.
Атака оказалась столь стремительной, что Уральцев еле успел за атакующими. В доме завязалась рукопашная схватка. Она длилась недолго.
– Подведем итоги, – запыхавшимся голосом сказал Воронов, садясь на стул: – Можно курить, ребята.
Минуту спустя помкомвзвода доложил:
– Убито восемь немцев. Наши потери – убито три, ранено четверо. Трофеи – два ручных пулемета, шесть автоматов, много гранат.
– Сколько же ребят осталось в строю?
– Восемнадцать.
– Пол-взвода как не бывало, – вздохнул Воронов и повернулся к Уральцеву: – Что будем делать, товарищ майор? Закрепимся до рассвета в этом доме или двинем дальше?
– Мы высадились не для того, чтобы отсиживаться.
– Я вас понял.
Воронов встал, подошел к раненым матросам, которым санинструктор делал перевязки, и некоторое время молча смотрел на них, потом каким-то изменившимся голосом заговорил:
– Что же делать будем с вами, ребятушки? Можете идти с нами?
– Я смогу, – сказал один матрос. – Ранен в правое плечо.
Могу стрелять и левой.
– А я не смогу, – сказал другой. – В обе ноги пули попали.
Оставьте тут…
– Оставлять негоже. Понесем.
Он потер подбородок, раздумывая, как нести раненых. Носилок нет. На плащ-палатках? Нести надо троих. Чтобы нести их, следует выделить двенадцать человек – по четыре на плащ-палатку. Что же остается от взвода?