Закончив, она уселась на крышку унитаза и сидела так, пока в дверь не заколотили. Офелия снова сжалась от страха. И все-таки лучше выйти самой, чем ждать, когда ее выволокут наружу; она знала это по опыту жизни с Умберто. Она открыла дверь. Одно из существ стояло перед ней, склонив голову набок. Может быть, ему тоже нужно в туалет? Глупости, конечно же нет: откуда им знать, что такое унитаз? Офелия подняла крышку… А ну как оно решит, что это питьевая вода? Возможно, вреда от этого не будет, а возможно, это его убьет. Надо объяснить им, что здесь есть другие источники воды.
Она протиснулась мимо существа, дошла до кухонного уголка, расположенного в дальней части большой комнаты, и включила воду в раковине. Существа уставились на нее; их пристальные взгляды будто пригвоздили ее к земле. Тот, что заглядывал в уборную, подошел ближе. Она покрутила вентили, показывая ему, как включать и выключать воду.
Существо потянулось к вентилям, но его твердые когти соскальзывали с металлической поверхности. Офелия потянулась было помочь, но существо отбило ее ладонь – не слишком сильно, но неприятно. Офелия сердито уставилась на него, но годы брака с Умберто подсказывали, что разумнее будет стоять рядом с покорным видом. Внутри нее забурлила злость. Она была сыта таким отношением по горло и не хотела, чтобы от нее отмахивались, как от букашки.
Существо продолжало воевать с краном; один из его сородичей издал какой-то звук, едва различимый за шумом шторма. Существо остановилось, встряхнулось и выудило из котомки на плече небольшой лоскут, напоминающий замшу. Обернув его вокруг металла, чтобы не скользили пальцы, оно с легкостью повернуло вентиль. Вода потекла из крана; вода остановилась. Остальные существа хрипло закаркали. Повозившись с ремнями, первый отстегнул тыкву-горлянку и подставил ее под струю. Когда фляга наполнилась, он передал ее остальным – те принюхались, недоверчиво попробовали воду.
Все это время из крана продолжала литься вода. Рискуя снова получить по руке, Офелия потянулась его закрыть. И снова они уставились на нее. Потом один кивнул на горящую лампочку. Этот жест Офелия поняла без труда. Она подошла к выключателю, показала, как им пользоваться. Существа снова загомонили, явно обсуждая увиденное. Один из них – не тот, что стоял у раковины, а другой – подошел к выключателю, чтобы попробовать самому. Здесь твердые когти ему не мешали. Свет включился, погас, включился. Снова шум.
Что-то ударило в дом снаружи, да так, что стены задрожали, а в одной из спален сорвало ставни. Мокрый ветер ворвался внутрь и хлестнул Офелию по лицу, как влажное полотенце. Существа рассредоточились по углам большой комнаты, чтобы укрыться от ветра. Офелия съежилась у передней двери, гадая, что это было. Когда она осмелилась заглянуть в спальню, то увидела, что на полу блестит вода, а в окне торчат ветки дерева.
Дальше будет только хуже. Офелия оглядела кровать, промокший насквозь матрас, детскую колыбельку. Шлепая по воде, дошла до внешней стены. Вода лилась с ветвей на стену, но сама стена была цела. За окном сверкнуло; с порога комнаты донесся испуганный вскрик. Она оглянулась и увидела, что двое существ наблюдают за ней. Один наступил в натекшую у двери лужи и отдернул ногу с выражением, которое, без сомнения, означало: он терпеть не может мокрые ноги.
Кто бы сомневался. Стоят столбом, ожидая, что она сделает всю работу сама. Офелии не хотелось этим заниматься. Она вернулась в большую комнату и заперла за собой спальню. Ветер подпирал дверь изнутри, так что хлипкой щеколды должно быть достаточно. По половицам шел мощный сквозняк; скоро он начнет задувать воду под дверь. Офелия заозиралась в поисках чего-нибудь, чем заткнуть щель. Существа молча наблюдали за ее действиями. Наконец она отыскала в кухонном шкафу несколько полотенец и, свернув рулоном, затолкала под дверь.
На улице смеркалось. Она устала и проголодалась и с тоской вспоминала горы еды в центре. «Это все они виноваты», – сказала она себе. Если бы не это глупое создание, умудрившееся пораниться во время шторма, она бы сейчас сидела в безопасности в центре, а эти улетели бы с первым порывом ветра… ну или нашли себе другое укрытие.
Она могла бы провести последний день или ночь своей жизни в покое – насколько это возможно во время шторма. У нее были бы, по крайней мере, еда, знакомая постель, рукоделие. Вместо этого она застряла здесь – она пересчитала – с восемью чужаками, убийцами, без еды и удобной кровати. В доме была еще одна спальня, но… К слову, где этот раненый, из-за которого она оказалась в этой идиотской ситуации?
С ходу вычислить нужного она не смогла. Трое сидели на старой скамье, но ни один из них не был похож на ворох мокрых тряпок, который она видела в переулке. И когда они успели найти полотенца, теперь сваленные на полу грязной кучей? Она слишком устала, чтобы гадать, сколько прошло времени и чем они тут занимались. Все ее нутро кричало, что они убьют ее, стоит прикрыть глаза, что спать нельзя ни в коем случае, но усталость давила ей на плечи. Умрет она или нет, но уж, во всяком случае, выспится.
8
Офелия вынырнула из сна, задыхаясь от ужаса. Было темно, слишком тепло, слишком влажно, и рядом с ней в темноте что-то шевелилось. Она жадно глотнула воздуха и удостоверилась, что может дышать, но, едва приступ паники ослаб, вспомнила, что заснула в доме, полном чудовищ. При свете. Усилием воли она заставила себя лежать неподвижно. Она чувствовала что-то спиной, что-то теплее воздуха, что-то живое. Она поморгала, но перед глазами только плавали яркие пятна, как обычно бывало по ночам. Что случилось со светом?
Вдали прокатился раскат грома, но шторм уже стих; было слышно, как с крыши размеренно капает вода. Должно быть, основной удар уже прошел. Но где она? Сколько сейчас времени? Спина и плечи затекли; больное бедро стрельнуло, стоило шевельнуться, и Офелия подавила вскрик.
Существо рядом с ней завозилось, мгновенно насторожившись. Оно заклекотало, словно закипающая в чайнике вода, и, кажется, придвинулось ближе. Офелия напряглась… Что-то коснулось ее, легонько прошлось вдоль тела, задержавшись на груди, напротив бешено стучащего сердца. Затем ощущение от прикосновения исчезло. Офелия удивленно захлопала глазами. Что оно искало?
Постепенно она начала различать в темноте смутные очертания. Сквозь закрытые ставни струился свет; получается, солнце уже взошло. В пустом желудке заурчало; ей снова хотелось в туалет. Нужно включить свет: не хватало еще наступить в темноте на кого-нибудь из этих существ. Она попыталась потянуться, и бедро снова пронзило болью. Проклятая нога. А ведь ей, возможно, придется бежать. Офелия осторожно подвигала ногой туда-сюда, пока боль не утихла.
Она перевернулась на бок, чтобы встать, и существо рядом село на полу. Она видела его смутные очертания – даже сидя оно было выше нее. Но оно не стало ее трогать. Очень медленно – иначе после ночевки на голом полу она не могла – Офелия встала. По углам виднелись силуэты остальных существ, сбившихся вместе… Можно не бояться, что она на кого-нибудь наступит.
Тот, что лежал рядом, наблюдал за ней огромными поблескивающими в полумраке глазами. Офелия дошла до уборной, закрыла за собой дверь, села на унитаз. В тишине после шторма звук воды в бачке показался оглушительно громким. Из комнаты донеслась какая-то возня; вернувшись, она увидела, что все проснулись и смотрят на нее.
Ужасаться с той же силой, что вчера, не получалось: мысли о еде заглушали страх. В животе заурчало, и одно из существ издало похожий звук. Тоже хочет есть? Или передразнивает ее? Она подошла к входной двери, гадая, позволят ли ей выйти, вернуться в центр и запереться там изнутри. Тогда можно будет позавтракать и…
Разумеется, они пошли за ней. Офелия включила свет; зрачки у существ резко сузились, и, пока они хлопали глазами, Офелия сняла засов и распахнула дверь. Ласковый теплый дождичек ровно сыпал из высоких облаков. В ноздри ударил запах гниющих овощей, коровьего навоза, мокрой шерсти. Она вышла на улицу. Дождь был такой теплый, что оседал на коже не освежающим душем, а вторым слоем пота. Офелия оглянулась. Двое существ стояли на пороге, наблюдая за ней.
– Я пошла, – сказала она. И пошла.
Сразу несколько существ хрипло заклекотали. Офелия снова оглянулась. Один из них вышел под дождь, встряхнулся и зашагал за ней. Он не бежал – просто шел, высоко задирая ноги, когда наступал в лужи. Офелия не стала останавливаться. Она утомилась и проголодалась, у нее болело бедро, и ей хотелось поскорее вернуться в знакомые стены. Даже если потом ее убьют.
Через порог центра вытекала вода. Неужели она забыла закрыть дверь, когда делала обход? Или кто-то из этих существ нашел центр и открыл дверь? Внутри царил настоящий хаос. Весь центральный коридор затопило; вода затекла в примыкающие помещения, пропитала матрас, который она оставила на полу в швейном зале. К счастью, межкомнатные двери были закрыты, так что серьезного ущерба удалось избежать.
Чтобы приготовить завтрак в центре, сперва придется хотя бы частично убрать воду. Возможно, в доме будет посуше. Она вышла наружу, едва не столкнувшись в дверях с увязавшимся за ней существом, и дошла до дома. Внутри и впрямь было сухо… пока с нее и с мокрого существа не натекло на пол. Офелия обтерлась полотенцем и протянула второе чужаку. Тот взял полотенце и отставил на вытянутой руке, продолжая сверлить ее своими огромными глазищами.
Недовольно бурча, Офелия забрала полотенце. Хуже младенца. Понимает ведь, что они промокли, и видел, как она вытиралась. Офелия осторожно провела полотенцем по его верхней конечности. Он поежился, но остался на месте. Офелия попыталась снова всучить чужаку полотенце, но он не взял. И с него все еще капала вода. Вот дурень. Удивительно, что с таким-то умишком им удалось кого-то убить. Офелия промокнула полотенцем вторую конечность, а убедившись, что чужак не возражает, обтерла ему грудь, спину и, наконец, нижние конечности. Потом она обернула влажное полотенце вокруг его ступней, убирая набежавшую лужу.