В Мьянме листья бетеля жуют вместе с известью и толчеными кусочками орешков пальмы катеху (арека, Areca cathecu), которую во многих источниках именуют «betel nut», хотя никакого отношения эти орешки к деревьям бетеля не имеют. В книгах пишут, что эти орешки содержат алкалоид ареколин, который стимулирует слюноотделение, окрашивая слюну в красный цвет, и сам является возбуждающим средством. Также отмечается, что «известь используется для того, чтобы сохранить активные вещества в форме свободного основания, позволяя им проникнуть в кровеносную систему сублингвально», хотя в других источниках пишут, что известь нужна для улучшения вкуса – гашения содержащейся в листьях и в соке лайма кислоты. Вот, пожалуй, и вся научная информация про бетель.
Бетель как порция для жевания, а не как дерево, по-бирмански называется «кунья». Рабочее место продавца куньи, который сам изготавливает жевательную смесь, обычно похоже на самодельную трибуну для выступления. Вдоль бортиков этой трибуны стоят старые жестяные баночки с разными ингредиентами, добавками и наполнителями для жевательной смеси. Здесь же – большой сосуд с раствором извести, из которого торчит ручка от кисточки. А в углу этого пространства – стопка широких округлых сине-зеленых листьев бетеля. Продавец раскладывает их в несколько рядов на поверхности трибуны, и дальше начинается священнодействие – смазывание известью и добавление ингредиентов из баночек. Они укладываются маленькими щепотками по центру каждого из разложенных листочков, начиная с мелко истолченных кусочков ореха катеху и заканчивая особенно изысканными ароматическими добавками. Затем зеленый листок сворачивается маленьким изящным конвертиком и передается заказчику. При желании продавец упакует товар в маленький целлофановый пакетик, если, например, покупатель захочет пожевать бетель дома.
Самое главное правило – жевательная смесь готовится непосредственно перед употреблением, и заказчик держит процесс под своим контролем, указывая продавцу, какого из ингредиентов положить побольше, а какой не нужно класть вообще.
Вкус куньи – на любителя. Листок и лайм освежают полость рта, а растертый орех обладает терпко-вяжущим вкусом. Анис и прочие ингредиенты придают свой аромат. В общем, на взгляд европейцев, кайфа мало. Тем не менее, один мой хороший знакомый, родившийся и выросший в Бирме, но уже давно живущий в России, объясняет отношение мьянманцев к бетелю так:
«Бетель – не конфета, чтобы сразу и всем понравиться. Разве водку можно назвать вкусной? А ведь она является популярным напитком не только для россиян. Для человека, никогда не пробовавшего крепкого алкоголя, первый глоток водки может вызвать только дикий ужас. Точно так же с бетелем. Его жуют не из-за его вкуса. Это намного сложнее и глубже.
Ещё один важный момент. Каждый человек заказывает или сам готовит себе бетель индивидуально. Из многих-многих десятков и сотен ингредиентов он берет только то, что хочет, и только в той пропорции, какая ему нравится. У каждого есть свой продавец бетеля, который знает именно его «формулу». Даже стандартных вариантов бетеля может быть несколько – нежный, сладкий, простой, крепкий, с мятой, с табаком…
Если уж иностранец решил понять прелести бетеля, то надо, как в случае с водкой, переждать первое, возможно, не самое приятное ощущение, но при этом старательно жевать и обязательно выплюнуть первую образовавшуюся обильную слюну. А вот после этого можно жевать дальше, глотать слюну и пытаться понять вкус. И если вам правильно подобрали бетель, то совсем скоро вы начнете на самом деле чувствовать кайф от этого процесса. Но поймать свой «рецепт» не так-то просто».
Таково мнение моего хорошего знакомого, и у меня нет оснований ему не доверять. Просто констатирую факт: бирманцы жевать бетель любят. Сказывается ли пример предыдущих поколений, или человек сознательно использует бетель как элемент имиджа, сказать трудно. По крайней мере, терпкий аромат, которым пропитывается тело постоянно жующего бетель человека, многим бирманцам кажется приятным. А жевание бетеля в процессе общения позволяет не сразу давать ответ и подумать, прежде чем сформулировать мысль. Более образованные бирманцы говорят, что в поэтическом творчестве отражен такой факт как прекрасные рубиновые губы жующих кунью девушек; на взгляд европейцев это выглядит, наоборот, ужасно – я уже написал о красной слюне жевальщиков.
Есть и другая причина жевания бетеля. Друзья-мьянманцы без проблем предложат вам «правильный бетель» – проще говоря, бетель с увеличенным количеством натуральных тонизирующих добавок. Многих постоянных жевальщиков «правильного бетеля» можно узнать по красным глазам и несколько эйфорической реакции на происходящее вокруг. Кстати, таких людей очень много среди янгонских таксистов и кондукторов автобусов. Сами мьянманцы говорят, что у человека всегда есть выбор, если он вынужден не спать ночью – либо пить кофе, либо есть мохингу, либо жевать такой бетель.
В храмах и других местах для жующих бетель установлены специальные урны с песком. В автобусах люди, привыкшие жевать бетель, обычно вооружаются в дорогу пластиковыми пакетами, куда сплевываются пережеванные остатки. Кондукторы ведут себя более свободно и плюют прямо из окон автобуса, потом споласкивают рот водой из бутылки, заткнутой за поручень, и снова плюют. На остановках к автобусу могут подойти торговцы бетелем и предложить желающим новую дозу. В кинотеатрах люди иногда тоже сидят с пакетами и бутылками с водой. Видимо, жевание бетеля помогает лучшему восприятию фильма.
Если мьянманец идет по улице и хочет сплюнуть бетель, обычно он использует придорожную канаву, ствол дерева или угол какой-нибудь постройки. Углы многих янгонских домов покрыты следами от плевания бетелем сотен человек. Надо сказать, что многолетний опыт помогает им плевать в дырки на асфальте очень метко.
Между прочим, эта привычка мьянманцев уже была использована в политическом пиаре. Когда где-то собирается и долго стоит толпа, асфальт после нее всегда такой, как будто на нем шли ожесточенные бои с членовредительством и кровопролитием. А когда в толпе рвется сандалия, например, если на нее случайно наступает сосед, мьянманец обычно скидывает обе и идет домой босиком, а сандалии валяются на тротуаре. Так вот, после известных янгонских демонстраций почти два года назад мир по каналам западных информагентств обошла фотография, сделанная ушлым репортером: брошенная после ухода толпы сандалия, покрытая какими-то кровавыми с виду ошметками. Любой человек, не знающий Мьянмы, даст волю фантазии, ужаснется и содрогнется при виде этой картинки, которая подавалась обычно в многозначительном разделе «Без комментариев». Так делается пиар, и так делаются сенсации…
Сегодня в мьянманском обществе существуют две точки зрения на бетель. Первая – что жевать его неприлично, и это позорит страну в глазах иностранцев. Именно поэтому в более или менее солидных офисах, в том числе и на госслужбе, в рабочее время жевать бетель запрещено; чиновников в массовом порядке агитируют переходить на кофе, дающий схожие ощущения. Поэтому если вам в мьянманском офисе предложат традиционный для Мьянмы кофе со сгущенным молоком, знайте, что еще несколько десятилетий назад на месте этого кофе был бы бетель.
Другая точка зрения состоит в том, что бетель – такая же составляющая мьянманской жизни как юбки-лоунджи или тюрбан гаунг-баунг. Согласно этой точке зрения, жевать можно и нужно, правда, не выходя за рамки приличия, то есть, не плевать где попало и не создавать проблем окружающим. Иностранцы жуют жвачку, а мьянманцы жуют кунью, и неизвестно еще, что полезнее.
Тут, правда, есть одна проблема. Я уже говорил о терпком аромате и о красных губах. Скажу еще и про зубы. При многолетнем держании во рту порций бетеля страдают десны: они «уходят» вверх, обнажая основание зубов. В этом основании, где эмаль особенно хрупкая, она начинает портиться. Поэтому зубы бетельщика со стажем, если они еще остались, представляют собой довольно страшное зрелище: истонченные у основания, длинные из-за скукожившейся десны и потемневшие от агрессивной среды, которой является бетель. Кстати, рак полости рта у жевальщиков бетеля – тоже не редкость.
Именно поэтому сегодня все больше и больше образованных мьянманцев в крупных городах отказываются от этой привычки. Фактически у обеспеченных и образованных слоев населения, а также у людей, призванных быть «лицом страны», эта привычка постепенно сходит на нет. В крупных городах это уже заметно: по крайней мере, здесь жуют бетель не так массово, как, скажем, лет десять назад. Провинцию, где живет основная часть населения страны, эти веяния пока не коснулись.
Веревочки на домах…
В Янгоне существует несколько типов жилищ: от отдельно стоящих больших частных домов в Золотой долине, местной Рублевке, в окнах которых видны свисающие с потолков на несколько метров хрустальные люстры, до навесов во дворах домов и плетеных из бамбука сараев, где тоже живут люди.
Посередине между этими двумя крайностями находится два типа жилищ – хаузинги и кондоминиумы.
Хаузинги – это микрорайоны из строений типа советских хрущевок со всеми их атрибутами и присущей им обшарпанностью. Кондоминиумы – как правило, более новые жилые комплексы с более цивилизованным внешним видом и неким джентльменским набором опций для жильцов типа исправного лифта, охраны, паркинга.
В хаузингах двери подъездов обычно нараспашку: в лучшем случае они имеют решетку, которая запирается на ночь. Именно поэтому практически каждая квартира имеет свою внешнюю решетчатую дверь. В кондоминиумах обычно имеется охрана, задача которой – следить за тем, чтобы в подъезды не входили подозрительные личности. Решетчатые двери есть и тут: они, как правило, более навороченные, чем в хаузингах, а иногда представляют собой решетчатые клетки, выйдя в которые из входных дверей, хозяева могут побеседовать с гостем, не беспокоясь о своей безопасности.
Но не все гости доходят до квартир. В хаузингах, как правило, нет лифтов, и нужно карабкаться наверх по высоким и узким ступенькам, а для экономии пространства в домах даунтауна лестницы особенно крутые. В кондоминиумах не всех пустит охрана, а те, кого пустит, должны долго ждать лифт для поездки на нужный этаж. В любом случае поход от улицы до квартиры потребует времени и затрат энергии.