Несколько лет назад я наблюдал, как девочка в шлеме потянулась к передней луке седла, когда лошадь, на которой она сидела, повернула голову и одним глазом – самым большим глазом среди всех наземных млекопитающих – пристально посмотрела на ребенка, а затем терпеливо отвернулась, медленно моргая.
Доброволец вел лошадь под уздцы вокруг загона. Девочка на лошади сначала сидела неподвижно. Конь был спокоен и уверен. Девочка расслабилась. Она начала улыбаться. Другие дети присоединились к ней в этом конном караване. Они слегка откинулись назад, некоторые лица ничего не выражали, другие сияли, пока лошади двигались по небольшому кругу.
Эта распространившаяся по всей стране сцена произошла во время реализации программы конной терапии в Энн-Спрингс-Клоуз-Гринуэй, природном заповеднике в Форт-Милле, Южная Каролина. В программе участвовали дети с различными физическими и эмоциональными проблемами.
В тот же день одна из психотерапевтов программы рассказала мне историю. Среди ее любимых детей, по ее словам, был десятилетний мальчик с наиболее сложной формой аутизма. Она работала с ним каждый день в течение нескольких недель. Каждый раз она шла впереди и вела лошадь по загону и через пастбище. Молчаливый мальчик просто раскачивался. Мать мальчика рассказала терапевту, что однажды утром, когда она не смогла отвезти сына на запланированный сеанс, он вошел в ее комнату и произнес одно-единственное слово: «лошадь». Это было первое слово, которое он ей сказал. Лошадь вынесла его в реальный мир.
Терапия с помощью животных, формальная или неформальная, сейчас на подъеме. «Это, возможно, одна из самых распространенных стратегий здравоохранения, которую люди неофициально используют каждый день», – говорит Филип Тедески, клинический профессор и исполнительный директор Института связи человека и животных в Высшей школе социальной работы Денверского университета. Я познакомился с ним в 2016 году на конференции Animals on the Mind в Денвере, спонсируемой его институтом. Работа Тедески как терапевта в значительной степени сосредоточена на межличностном насилии, включая жестокое обращение с людьми и другими животными. Он верит в терапевтическую ценность обучения тому, как общаться с другими животными, домашними или дикими, на их условиях.
«В своих отношениях другие животные используют почти все методы общения с нами или с другими животными, кроме человеческой речи, – сказал он. – По правде говоря, по сравнению со многими другими животными, люди – довольно ленивые коммуникаторы. Мы можем жить с другим человеком, у которого был ужасный день или который впал в депрессию, и игнорировать большую часть соответствующих сигналов, пока тот не разрыдается или не скажет нам, что у него трудное время».
На этом поле лошади являются ветеранами и, следовательно, одними из наиболее изученных терапевтических животных. В ходе психотерапии с помощью лошадей (ЕАР) пациент ухаживает, кормит, гуляет и играет с животным в лошадиные игры. ЕАР проводится как лицензированным терапевтом, так и профессиональным специалистом по лошадям.
Для психотерапевта поведение лошади является психологическим барометром. Лошади способны успокаивать встревоженных людей. Как стадные животные, которые могут стать жертвами хищников, они чрезвычайно чувствительны к окружающим их существам. Лошади способны слышать сердцебиение человека на расстоянии до 1,2 метров. Исследования показывают, что лошади могут синхронизировать свое собственное сердцебиение с человеческим; при специальной тренировке глаз они могут сигнализировать об изменении состояния клиента, прежде чем терапевт будет способен это обнаружить. Выстраивая отношения с лошадью, человек, страдающий аутизмом, какой-либо зависимостью или посттравматическим стрессом, – особенно человек с ограниченными вербальными навыками – может восстановить доверие к другому живому существу. И эти отношения помогают терапевту и клиенту моделировать работу, необходимую для улучшения его отношений с другими людьми.
Через год после того, как я услышал историю о мальчике, который сказал «лошадь», я познакомился с Мияко Киношитой, менеджером обучения фермерству в Грин Чимниз, Институте зоотерапии с кампусом в Кармеле, штат Нью-Йорк, расположенном к северу от Нью-Йорка. Она также присутствовала на конференции Animals on the Mind («Воздействие животных на сознание») в Денвере. Киношита пять лет занимала пост президента Североамериканской ассоциации верховой езды для инвалидов.
«Наши ученики живут вместе с животными. Они не просто приезжают, а потом возвращаются домой. Животные – это часть их жизни. Дети отвечают за них, поэтому у них очень глубокая связь, – сказала мне Киношита. – Грин Чимниз изначально была молочной фермой. Когда программа только начиналась, это была работающая ферма; жители и студенты доили коров и ели свинину, но по мере развития программы мы начали запускать больше терапевтических программ, перестали есть животных и продукты животного происхождения».
Помимо лошадей, в программах Грин Чимниз используется все 120 сельскохозяйственных животных – включая коз, коров, овец, кур и других домашних птиц, а также верблюдов, лам, кроликов и морских свинок. Там также работают приют для собак и центр дикой природы, где заботятся о раненых хищных птицах и рептилиях. Студенты и местные жители помогают дрессировать собак и реабилитировать раненых диких животных.
Основная часть работы Киношиты – образование, а не терапия. Девяносто процентов ее работы – это обучение с помощью животных, хотя она не сомневается, что ее деятельность носит терапевтический характер. Жилой центр и государственная школа Грин Чимниз обслуживает около двухсот детей с психосоциальными отклонениями из различных экономических слоев. Некоторых из них переводят туда из государственных школ, когда другие варианты образовательных программ потерпели неудачу.
Хотя животные совместно создают здоровую среду обитания, ключом к терапии является использование особых характеристик каждого вида, каждого отдельного животного. Киношита, энергичная и глубоко преданная делу женщина, которая когда-то работала в камбоджийском лагере беженцев, уточнила: «Мы ищем конкретные формы поведения. Почти любая лошадь или собака в определенных ситуациях будет вести себя практически одинаково, и работа с этим типичным поведением может быть полезной для ребенка. Например, умение взнуздывать лошадь требует обладания определенным набором навыков. Вы не можете делать это слишком энергично. Вы должны замедлиться и подойти к лошади определенным образом, а затем надеть недоуздок».
Но помимо подобных общих примеров правильного поведения и уроков, которые оно дает ребенку, важно помнить, что каждое животное, каждый ребенок – индивидуальны. Терапия дополнительно настраивается на основе особенностей животного и ребенка. Некоторые дети будут больше интересоваться хищными птицами, другие отдадут предпочтение собакам. С точки зрения поведения, каждый вид предполагает свой спектр взаимодействий. В зависимости от типа взаимодействия, которое терапевты считают необходимым, они используют животных с определенным темпераментом. «Например, если мы хотим, чтобы ребенок испытал стопроцентный успех и был счастлив в конце сеанса, мы выберем самую старшую, добрую и нежную овцу, которая у нас есть, – сказала Киношита. – Если мы считаем, что лучше будет немного расстроить ребенка, чтобы он приложил дополнительные усилия, то хотели бы, чтобы общение было немного менее удовлетворительным. В таком случае мы можем выбрать одну из самых капризных и дерганых овец».
Такие программы набирают популярность. Все большее число психологов, психотерапевтов, врачей и специалистов по трудотерапии рассматривают присутствие животных в жизни людей как нечто полезное как для терапии, так и для профилактики и выявления заболеваний. Например, собак обучили использовать свое замечательное обоняние для обнаружения начала эпилептического припадка и сердечного приступа.
Чувства животного – важный элемент многих терапевтических программ, но самым важным все же остаются отношения с ними. Отношения с домашним животным также могут помочь раздвинуть границы слабоумия, депрессии и множества других болезней и проблем.
Наоми и Коба
Двадцатитрехлетняя Наоми и ее мать Бет навестили меня в кофейне в Джулиане, штат Калифорния. Их сопровождал Коба – черный стандартный пудель в оранжевой попоне служебной собаки. Настороженный, сосредоточенный, серьезный, он подождал, пока мы сядем, а потом исчез под столом.
Число детей с диагнозом аутистического расстройства, определяемого обычно в возрасте около девяти лет, неуклонно растет – сегодня в Соединенных Штатах каждому пятьдесят четвертому ребенку ставят этот диагноз. Данные о предпосылках к увеличению числа страдающих аутизмом и о предполагаемых причинах расстройства пока противоречивы.
В настоящее время Бет является вице-президентом Monterey Bay Aquarium. Наоми умна, с ней интересно разговаривать, она талантлива в математике, естественных науках и писательстве. Она, как правило, активна, хотя порой пребывает и в прямо противоположном состоянии. Вот тут-то и начинает работать связь с ее служебным псом Кобой.
«Нашу связь трудно объяснить людям. Люди говорят, что он ваш служебный пес, ваш приятель, ваш партнер. На самом деле он – намного больше, – говорит Наоми. – Мы так связаны, что я знаю, что он думает и чувствует, а он знает, что думаю и чувствую я».
Когда она и ее мать впервые посетили Кобу и его тренера, пес поначалу сидел рядом с тренером, но все время наблюдал за Наоми. А к концу часа Коба переместился к девушке, да так с ней и остался.
Когда дрессировка собаки была завершена, ее доставили к Наоми. Тренер провел три дня, работая с Наоми и Бет, чтобы быть уверенным в том, что собаке будет хорошо в этой семье. В один из тренировочных дней Наоми, Бет, тренер и Коба отправились в магазин Costco для проверки. Громкий шум, яркий свет и толпа – это возбуждающие, нервирующие стимулы. Пока они шли по проходам, Бет заметила, что Коба все время подталкивает Наоми носом и плечом, натыкаясь на нее, давая ей понять, что он здесь, с ней. «Он знал, что я слишком возбуждена, и думал, что я сбегу из магазина, – сказала Наоми. – Он знал это еще до того, как все началось».
В тот день в Costco у Наоми случился нервный срыв. Но к тому времени, когда это началось, Коба уже начал делать наиболее сложную часть своей работы. Наоми была слишком возбуждена. Услышав голоса, она рухнула на пол, сжимая кулаки, хлопая в ладоши и снова ударяя себя по ноге – не для того, чтобы причинить себе боль, а чтобы сосредоточиться. Коба, который весит шестьдесят пять фунтов (30 кг. – прим. ред.), уже забрался к ней на колени, чтобы удержать ее на месте, все время обнюхивая и облизывая ее. Наоми продолжила биться, и он использовал свой вес, чтобы опрокинуть ее на спину. Коба растянулся на ней, накрывая всем своим телом, насколько это было возможно, и применяя то, что тренер называл «глубоким давлением». Прошло несколько минут. Перевозбуждение уменьшилось. Она даже не попыталась выскочить из магазина, и приступ стих. «Голоса исчезли, мама. Теперь я в порядке,» – заверила она Бет. Коба быстро поднялся на ноги, виляя всем телом. «В этот момент мама начала плакать, – рассказывала Наоми, – и я не поняла, почему».
Дрессировщик рассказал Наоми и Бет, что такое часто случается с родителями, когда они впервые видят, как служебная собака быстро выводит ребенка из тяжелого состояния.
«Я хочу уточнить насчет глубокого давления, – сказала Наоми. – С некоторыми людьми то же может сделать другой человек, и это помогает. Но на меня это не действует. Когда люди прикасаются ко мне, я вздрагиваю. Я бы отскочила в сторону. Только в шестнадцать лет я впервые смогла обнять маму».
Если Наоми убегает, Коба преследует ее, толкает перед собой или прыгает на нее, чтобы она не попала под колеса проезжающих машин. Если Наоми продолжает бежать, Коба возвращается, чтобы найти мать Наоми, которая сразу же понимает, что произошло. Коба ведет Бет, чтобы выследить Наоми, а затем делает то, что Наоми называет «поиск и спасение», отслеживая запах Наоми.
Однажды Бет и Коба отчаянно искали Наоми в темноте. «Я ничего не видела, – сказала Бет. – Но вдруг Коба подпрыгнул в воздухе и схватил Наоми. Я оттащила ее с улицы и Коба сел на нее».
Пока не появился Коба, Бет и ее муж много ночей спали на полу напротив входа в спальню Наоми, чтобы предотвратить ее побег. У Наоми до сих пор бывают подобные приступы, но последний раз она сбежала четыре года назад.
Реакция Наоми на чрезмерную стимуляцию происходит в зависимости от ее положения в данный конкретный момент на шкале аутизма. Но у нее есть и другие проблемы. В тринадцать лет ей поставили диагноз «биполярное расстройство». Затем, в 2017 году, в возрасте двадцати двух лет, у нее случился психотический срыв, и теперь у нее диагностировано шизоаффективное расстройство – сочетание циклических симптомов, часто наблюдаемых при шизофрении и биполярном расстройстве: бред, галлюцинации, депрессивные эпизоды и маниакальные периоды крайне высокой энергичности. Наоми постоянно слышит голоса, но иногда они звучат громче. Во многих случаях Коба возвращал Наоми из страны голосов и обычно не давал ей убежать.
Каждая служебная собака обучена обнаруживать поведение, связанное с определенными позициями на шкале аутизма, – самостимулирующее (или «стимулирующее») поведение, включая раскачивание, хождение по кругу, хлопанье руками, удары по себе, удары головой, – «Коба обычно позволяет мне качаться, но, если я начну бить себя по ногам, он запрыгнет мне на колени или носом оттолкнет мою руку». При этом тренировка включает учет дополнительных условий, таких как симптомы, которые проявляет Наоми, когда слышит голоса. Дрессировщик имитирует это поведение и учит собаку, как реагировать на каждое из них. Обучение сложно и утомительно, и большинство собак не проходит отбор.
Тренировочный процесс кажется удивительным, как и его результаты. Но эти собаки – не роботы. Постоянная бдительность, готовность к защите, глубокая чувствительность, способность успокаивать и отвлекать, находить – все эти черты являются врожденной частью их сущности, как и многих других собак. Бет убеждена, что когда у Наоми проявился аутизм и шизоаффективное расстройство, Коба приучил себя справляться с новыми симптомами.
«Когда начинается психоз, кухонные приборы начинают смотреть на меня и устраивать заговор против меня, – сказала Наоми. – Коба это знает. Он будет прыгать на меня и перенаправлять меня, а иногда сидеть передо мной и лаять, пока я не обращу на него внимание. Он пытается переключить мое внимание с голосов на него. Он понял это сам».
Через три года, когда Кобе исполнится десять лет, он уйдет на пенсию. Хотя пудели, как правило, живут гораздо дольше, десять лет – это общепринятый предел для служебных собак, потому что, как объяснила Наоми, они устают. «Это очень тяжелая работа – добавила она. – Я плакала в его день рождения». Когда придет время выходить на пенсию, он останется в семье, и Бет будет возить его в центры для престарелых и больницы, чтобы он работал на коротких сеансах с детьми, а на помощь Наоми прибудет еще одна служебная собака.
Как и другие служебные собаки, Коба прошел интенсивное обучение. Обычно это не относится к животным, выполняющим эмоциональную поддержку. Лицензированные специалисты по психическому здоровью пишут письма, пропагандируя использование человеком животного для эмоциональной поддержки. Несколько интернет-компаний продают сертификаты, не имеющие реальной подоплеки. «В настоящее время эта область является бесплатной для всех», – сказала Ребекка Джонсон, директор Исследовательского центра по взаимодействию человека и животных в колледже ветеринарной медицины Университета Миссури, в интервью Guardian 2016 году. Следовательно, общественность, обычно принимающая хорошо обученных служебных животных, путает это с другими формами терапии с помощью животных.
Сегодня растет количество животных, осуществляющих эмоциональную поддержку. Собаки-терапевты утешают студентов колледжей в дни сдачи тестов; в аэропортах свиньи способны успокоить излишне нервных путешественников. В 2018 году авиакомпания United Airlines запретила одной женщине садиться в самолет со своим павлином, выполняющим для нее эмоциональную поддержку (она предложила купить дополнительное место для птицы). В последние годы около тридцати штатов приняли более строгие законы в этой области.
В рамках своей работы с Институтом связи человека и животных Филип Тедески курирует программу эмоциональной поддержки животных Денверского университета и соглашается с тем, что необходимы больший надзор и регулирование. «Но в дополнение к проблемам злоупотребления нам стоит заинтересоваться вопросом: почему так много людей хотели бы получить это, – сказал он мне. – Это не злодеи, и в целом это история не о мошенничестве, а о людях, страдающих от боли, и о том, как животные помогают им».
Помочь может только одно – больше обучающих программ для людей и их животных в спецжилетах, осуществляющих эмоциональную поддержку, и для тех, кто полагается на эмоциональную поддержку домашнего питомца. Эти программы можно было бы смоделировать по образцу работы существующих некоммерческих организаций, которые обучают добровольцев и животных для посещения школ и домов престарелых. Тедески утверждает, что тренинг должны проходить не только люди, использующие животное для эмоциональной поддержки, но и представители общественности, которые часто дезинформированы и «могут демонстрировать грубое и нечувствительное отношение к животному, нередко нарушая право человека на такую помощь».
Тем не менее, неблагоприятная реакция на животных, оказывающих эмоциональную поддержку, усилилась. Причем в некоторых случаях она исходит от людей, занимающихся дрессировкой служебных собак.
«Не очень часто, но иногда, когда Коба не работает и на нем нет его формы, он начинает беспокоиться, – сказала Наоми. – Что-то немного расстраивает его, и я это чувствую. Это звучит странно, потому что я знаю – собаки не разговаривают. Он затихает и сворачивается калачиком на подушке… Просто что-то у него смутно на душе – лучше я не могу сказать. Я подхожу и успокаиваю его. Я притягиваю его к себе, он прислоняется ко мне, и я глажу его. И говорю ему, что все в порядке. Я так делала после того, как на нас нападали собаки».
– Нападали собаки?
– Семь раз. Пять раз – фальшивые служебные собаки, один раз даже 70-килограммовый мастиф, – сказала Бет. – Люди могут купить форму служебных собак на Амазоне и надеть ее на своего питомца, чтобы он мог пройти с ними в магазин. Поэтому собаки нападали на нас. Люди подходили ко мне в магазине и предлагали целых пятьсот долларов за форму Кобы. Несколько служебных собак были убиты. Нам даже пришлось отправить Кобу на социализацию, чтобы он преодолел свой страх перед другими собаками.
Наоми добавила: «Коба иногда смотрит на поддельных служебных собак и не понимает их поведения, он говорит: «Чувак, ты должен исправиться». Очевидно, что отношения Наоми с Кобой не односторонние. Она начала использовать для собаки некоторые из тех же успокаивающих приемов, которые Коба использует в отношении ее самой. Они учились друг у друга, учили друг друга, развивались совместно.
Когда наша встреча подошла к концу, я понял, что забыл – Коба был с нами все это время. Я заглянул под стол. Он лежал на боку, совершенно спокойный.
«Я могу читать его мысли. Он все еще работает, но уже расслабился, – сказала Наоми. – Иногда, когда он сильно давит, он начинает храпеть мне в ухо», – она рассмеялась.
– И о чем он сейчас думает? – спросил я.
– Он думает, что ему скучно.
Самообслуживание с помощью животного
Несмотря на проблемы и злоупотребления, которые могут сопровождать подобные самодеятельные терапевтические программы, число таких животных, вероятно, превосходит количество специально обученных служебных животных или задействованных в официальных терапевтических программах. И в большинстве случаев самообслуживание с помощью животных не является утвержденной программой и не рассматривается как медицинский или терапевтический метод.
Точно так же, как Алан Рабинович преодолел заикание, разговаривая с ягуаром в зоопарке, Зейд Джавад лечился с помощью кошки. В 2016 году Джавад, студент колледжа Паркленд в Шампейне, штат Иллинойс, попросил меня дать интервью о влиянии общения с природой на людей с физическими или умственными проблемами. Во время разговора Джавад поделился своей историей. Я сказал ему, что надеюсь, он напишет мне об этом, и он сделал это.
Когда Джаваду было пять лет, ему поставили диагноз «синдром Хантера» – редкое генетическое заболевание, влияющее на все функции человеческого организма, от роста и развития до психического здоровья и долголетия. По мере взросления его голова продолжала расти, но тело оставалось маленьким, а пальцы, руки и ноги – слабыми. Как и у Наоми, у Джавада были любящие родители и знания о сети поддержки с помощью животных.
«Бу – серый полосатый котенок – появился в поворотный момент моей жизни. Когда Бу смог выбраться из клетки, он пронесся по дому в безумной радости свободы, пока меня катили в инвалидном кресле. Бывали моменты, когда я часами лежал на кровати в спальне на первом этаже, мучаясь от боли, но в эти моменты он был со мной, лежа в ногах или у меня на голове». Бу – кот – и Джавад – мальчик – они оба мечтали выбраться наружу. «Бу постоянно пытался открыть раздвижную кухонную дверь, а когда ему все же удавалось выбраться на улицу, я видел, как он катается по траве и преследует воображаемую добычу». Мальчик заметил, что каждый раз, когда Бу возвращался домой, он выглядел немного сильнее, счастливее, свободнее. «По мере того как я становился сильнее, он рос вместе со мной. Когда я делал свои первые шаги по мягкой летней траве, он был рядом со мной, вдохновляя меня своими грациозными движениями и акробатическими номерами. Он на собственном примере показывал мне, как надо жить».
В школе Джавада дразнили и обзывали из-за его необычной внешности. «Но я понял, что, хотя другие видят во мне нечто особенно уродливое и я не могу тягаться с другими детьми в спорте, я могу улыбаться ярче, чем все остальные. Я привык быть добрым ко всем, никогда не осуждая даже тех, кто осуждает всех остальных», – сказал Джавад. И в итоге те, кто презирал его, стали его друзьями. «Я в шутку сказал одному своему очень высокому другу: “У тебя такие большие ноги”». Он ответил мне: «Зейд, а у тебя большое сердце».
К тому времени, когда Джавад поступил в среднюю школу, он чувствовал, что у него много друзей. Он отлично учился: «Я чувствовал себя на вершине мира. А потом все изменилось».
На первом курсе он перенес две операции по причине спондилеза, и они не были успешными. Раньше он с трудом, но ходил, а теперь он не мог ходить, опасаясь упасть от боли. В последующие годы Джавад много читал и упражнялся в ходьбе. Порой падал. С трудом поднимаясь на ноги, он представлял себя львом, скачущим по саванне, или орлом в полете. «Когда-то я думал, что меня посадили в клетку, что мне никогда не суждено летать, но теперь я понимаю, что замка на дверце этой клетки нет». Его кот Бу, которого он называл своим диким братом, составлял ему компанию в течение многих месяцев и даже лет после операции по спондилезу. Джавад вспоминал тот момент, когда он почувствовал свое единство с окружающим миром, когда он смог бегать:
«Передо мной раскинулась бескрайняя прерия, позади – леса, и я бежал вместе с моим спутником… навстречу парящему ястребу – я знал его, я видел его уже много раз, краснохвостого, парящего в воздухе, которым мы дышали вместе. Я дотянулся до солнечного зайчика, огляделся вокруг и поднял руки в благоговейном трепете от осознания того, как далеко я улетел, как много мне дано… Мое сердце забилось сильнее, когда я ясно увидел связь с Кораном, священной книгой моей религии. Моя душа вышла за пределы моего тела, ибо я благословлен видеть то, что не дано увидеть многим людям. Эту связь с миром мы обретаем, когда смотрим на мир сердцем».
Сегодня Джавад выступает и пишет, чтобы помочь другим людям обрести такую же связь с природой и свободу, которую некогда показал ему Бу. Учитывая внутреннюю устойчивость Джавада, он, вероятно, прекрасно обошелся бы и без кота. Но Бу стал его тотемом.
Есть группа людей, которая с помощью животных восстанавливает нормальную жизнь, – это бездомные. Энни Петерсен является президентом и генеральным директором Ассоциации исследований связей между человеком и животными – некоммерческой организации, которая предлагает программы лечения с помощью животных и обучающие программы в Сан-Диего. А также при необходимости предоставляет финансовую помощь для диагностики и ветеринарного лечения домашних животных нуждающимся семьям. В 2008 году Петерсен работала в Сан-Диего в качестве менеджера по образованию. После финансового краха 2008 года многие небогатые семьи были лишены права выкупа своих заложенных в ипотеку домов, которые до сих пор покрывают холмы графства. Как и многие другие агентства по защите животных, общество принимало бесчисленных животных, которые были выброшены на улицы. Петерсен начала работать в Фонде по уходу за животными и образованию (FACE) – группе, созданной для решения проблемы, от названия которой мурашки бегут по спине – «экономическая эвтаназия». Задача FACE состоит в том, чтобы помочь оставить животных-компаньонов в своих домах, по крайней мере, пока есть дом. Собирая деньги у неравнодушных граждан, FACE стала выдавать гранты владельцам домашних животных из малообеспеченных семей, пенсионерам, ветеранам, семьям военнослужащих, студентам, инвалидам и другим «тяжело работающим семьям и отдельным лицам, которые борются за выживание и живут от зарплаты до зарплаты». Для бездомных и их собак-компаньонов Петерсен предоставляет базовые средства по уходу за домашними животными и помогает им получать ветеринарное лечение.
С годами уважение Петерсен к бездомным и их животным-компаньонам только усилилось. «Эти животные о-о-о-чень социализированы», – сказала она мне. За все годы работы в Обществе защиты животных Сан-Диего она ни разу не видела такой дружелюбной популяции животных. Почему? Потому что эти собаки всегда со своей стаей, постоянно, все время. «Никто не работает по десять часов в день, оставляя собаку дома одну. Многие бездомные предпочитают остаться на улице со своими домашними животными, чем уходить в приюты без них. Некоторые программы начинают позволять бездомным приводить в приюты своих животных-компаньонов – добавила она. – Нельзя не заметить взаимную преданность между этими животными и их владельцами; возможно, еще более замечательной является преданность, которую большая община бездомных распространяет и на своих животных». Она рассказала следующую историю:
«Люди склонны тусоваться вместе, общаться, присматривать друг за другом – в том числе и за собаками друг друга. Я никогда не забуду свою работу в проекте Homeless Connect (однодневная ярмарка ресурсов, которая обеспечивает медицинские осмотры, прививки от гриппа, стоматологические осмотры, стрижку, юридическую помощь, временное жилье и консультации). Одна пара подошла ко мне со своим питбулем. Им нужно было войти внутрь. Они сказали, что это один из немногих случаев, когда им приходилось разлучиться со своей собакой. Я надела на пса поводок и пошла в зону для домашних животных. Сразу же несколько бездомных бросились ко мне и сказали: “Это не ваша собака. Вы не должны уводить ее”. Собака сразу узнала их. Они собирались защитить эту собаку. К счастью, хозяева быстро вернулись… Для меня это был поворотный момент в жизни. Тогда я поняла, что это сообщество людей, любящих животных. Они не просто разговаривают с собакой – они живут с ней. Когда они говорят, что собака является частью семьи, они имеют в виду именно это».
Петерсен также помогает приводить собак и других животных в школы, чтобы дети читали им книги. Она учит детей уважать других людей посредством выстраивания их отношений с животными. Работая с San Diego Health Services, она делает то же самое для жертв сексуальной торговли. Она приносит животных в городской молодежный аварийный приют, чтобы облегчить жизнь детей и подростков во время короткого переходного периода.
«Животные позволяют этим молодым людям понять, что их не осуждают и что чувствовать заботу – базовая человеческая потребность. Собаке все равно, что тебя в двенадцать лет заставили заниматься проституцией. Ведь практически каждому живому существу важно, чтобы кто-то просто относился к нему с добром. Как только ребенок обретает эту связь, мы можем добавить другие навыки, искать подход к такому ребенку. У меня есть морская свинка с забавной шкуркой. Ее нужно стричь и подравнивать ей когти. Когда эти дети и подростки оказываются способными устанавливать личный контакт с животным и выполнять основные необходимые действия по уходу за ним, тогда они могут понять, какие основные виды заботы им нужны».
Бездомные люди и бездомные собаки напомнили Петерсен, что наш союз с другими животными заключается не только в выяснении, что они могут сделать для нас, но и в том, что мы можем сделать для них. Истинное лечение работает в обе стороны. Истинная привязанность требует взаимности.
Дикая природа, терапия и эффект домашних животных
Индивидуальная терапия и политика в области здравоохранения определяются культурным контекстом и профессиональными стандартами своего времени. Несколько десятилетий назад, когда кто-то в семье страдал психическим заболеванием, другие члены семьи не включались в терапевтический процесс. В частности, детей под предлогом их защиты часто держали в полном неведении относительно диагноза члена семьи. Со временем терапевты начали включать в лечение членов семьи пациента. Сегодня некоторые врачи, практикующие терапию с помощью животных, сделали следующий шаг, рассматривая домашних животных-компаньонов как часть плана лечения.
Следующим этапом станет изучение влияния диких животных на психическое здоровье и лечение людей. В этом лидируют экотерапевты, интегрируя природную среду в свой план лечения. Некоторые из них считают, что дикие животные, так же как и домашние, являются членами семьи клиента и что связь с другими животными может поощряться как часть терапии. В то же время учитывается и отношение клиента (хорошее или плохое) к домашним или диким животным.
На протяжении тысячелетий люди находили в дикой природе утешение, а также культурное и духовное просветление. Тем не менее, мир академических ученых выразил лишь поверхностный интерес к прямому или косвенному включению дикой природы в терапию. Ведь намного легче оценить исходящую от диких животных опасность, как вследствие их агрессивности, так и от переносимых ими заболеваний, чем их положительное прямое или косвенное влияние на психическое и физическое здоровье человека.
Одно из немногих исследований, посвященных терапевтической ценности диких животных, было проведено британскими исследователями в Европейском центре окружающей среды и здоровья человека при Медицинской школе Эксетерского университета, а также при школе искусства, дизайна и архитектуры Плимутского университета. Вот некоторые результаты этих исследований: (1) когда люди обнаруживали большее число видов животных в парке, они сообщали о большем психологическом благополучии; (2) совместные контакты с дикой природой (например, кормление уток) способствовали усилению чувства общесемейного благополучия; (3) люди сообщали о том, что другие исследователи называют «восстановлением внимания» – восстановлением после когнитивной усталости или стресса в результате «более глубокого размышления о личных проблемах или целях». Поначалу исследования по восстановлению внимания касались лишь зеленых пространств в целом. Но оказалось, что опыты с контактами только с представителями дикой природы привели к аналогичным или близким результатам.
Одна из участниц исследования, Тара, описала, как осознание спокойного движения животных вечерами в ее саду успокаивало ее в конце дня: «Иногда я… заканчиваю домашние дела и могу простоять там двадцать минут, просто ничего не делая. Я слушаю щебет птиц, смотрю на размеренную поступь жующих жвачку коров… А иногда мне удается увидеть лису, или ворон, отпугивающих пустельгу, или еще что-нибудь в этом роде. Мое сознание свободно блуждает, избавляясь от ненужного хлама».
Как бы обыденно это ни звучало, многим из нас нужно напомнить, что встречи с дикой природой помогают нам успокоиться, чтобы испытать, как выразился один исследователь, «целительные моменты приостановки быстрого темпа жизни и растворения в медленном потоке времени природы». Некоторые из участников этого исследования, по словам его авторов, также сообщили о «чувстве освобождения и перспективы, возникающем при сознательном единении с дикой природой». Одна женщина, увидев неподалеку пару оленей во время выгула своих собак, прокомментировала: «Я полагаю, это потому, что они свободны, не так ли? Они свободны в своем беге или в своем полете». Поскольку олени не были «как в тюрьме», она также почувствовала себя свободной. В исследовании сообщалось, что другие участники согласились с тем, что «птица, выглядывающая из-за живой изгороди, раскрывающийся новый цветок – все это создавало ощущение комфорта и перспективы в периоды депрессии». Возможность наблюдать за жизненными циклами, «включая вылупление птенцов, распускающиеся деревья и раскрывающиеся цветы» также создавала ощущение прочного фундамента в жизни. Одна женщина провела параллели между изменениями в собственной жизни «и циклическими изменениями, происходящими в природе», которые, по ее мнению, помогли ей справиться с подавлявшими ее тяжелыми эмоциями.
Несмотря на все эти преимущества, исследователи сообщили, что «только часть людей, принимавших участие в этом исследовании, особо упомянули о важности контактов с дикой природой», причем большинство подчеркивало значимость открытого пространства и «общую силу природы и стихий, а также возможности для социальной и физической активности». Авторы предупреждают, что разные культуры по-разному воспринимают дикую природу. Эти и другие выводы, содержащиеся в докладе, имеют особое значение для руководителей компаний, связанных с дикой природой, сотрудников парков и работников здравоохранения, а также для врачей, психологов и других терапевтов. Следует ли проводить политику, поощряющую более углубленные контакты с дикой природой? Ведь некоторые из них происходили только потому, что люди осознавали ценность подобного переживания.
Можно ли убедить людей – особенно детей, через школы, библиотеки, заповедники – увеличить количество и качество такого рода опыта, но таким образом, чтобы он не наносил ущерба и не разрушал дикую природу? Обратите внимание на разницу между накоплением знаний и личной, духовной связью – например, между тем, чтобы увидеть птицу, а затем посмотреть ее в приложении для смартфона, и тем, чтобы в момент ее полета на мгновение эмоционально воссоединиться с этим животным.
Экотерапевты находятся на переднем крае, внедряя опыт общения с дикими животными в свою работу по восстановлению психического здоровья. Они рекомендуют своим клиентам обращать внимание на животных, живущих у них во дворе и за его пределами, по соседству, рассказывать истории об этих встречах, находить в них особый смысл – так же, как это делал Зейд Джавад не только с котом Бу, но и со свободным краснохвостым ястребом, парящим в воздушных потоках. Экотерапия, как и другие дисциплины, рассматривающие природу как терапевтического партнера, становится все более популярной.
Не каждый ученый признает терапевтическую пользу животных, не обученных выполнению конкретных служебных обязанностей. Некоторые исследователи отвергают то, что они называют «эффектом домашних животных», как необоснованную гипотезу. Обзор существующих исследований за 2017 год позволяет сделать вывод, что доказательства положительного влияния домашних животных на детскую тревожность и депрессию неубедительны, а доказательства влияния на улучшение поведения неясны «из-за отсутствия высококачественных исследований». Тем не менее, в этом обзоре были представлены доказательства зависимости между владением домашними животными и широким спектром преимуществ для эмоционального здоровья, включая: повышение самооценки и социальной компетентности, уменьшение чувства одиночества, расширение социальных связей, выработку «социального игрового поведения», а также «образовательных и когнитивных преимуществ».
Небольшое исследование университета Тафтса, объектом которого были второклассники, показало, что те, кто читал вслух собакам, добились наибольших успехов в обучении чтению, чем те дети, которые читали книги взрослым людям. Более того, треть учеников, которые читали взрослым, выбыли из программы, тогда как никто из детей, которые читали собакам, не бросил учебу. Исследователи предположили, что летние программы чтения с собаками могут помочь летом ученикам избежать потери изученных навыков.
Выгуливание собак улучшает физическое здоровье людей всех возрастов. Исследование 2010 года показало, что взрослые владельцы собак более физически активны, в среднем они делают больше на 25 процентов шагов в день. Исследование также показало, что дети в возрасте девяти-десяти лет из семей с собаками тренируются на одиннадцать минут в день больше, чем их сверстники из семей без собак. Исследование, спонсируемое исследовательским центром ветеринарной медицины университета Миссури по взаимодействию человека и животных, сравнило группу пожилых людей, гулявших с собаками из приюта, с другой группой пожилых людей, гулявших с людьми. Исследователи сообщили, что за двенадцать недель собаки на 28 процентов улучшили способность пожилых людей к хождению – они стали двигаться более уверенно и увеличили скорость. Пожилые люди, которые гуляли только с другими людьми, улучшили свои показатели только на 4 процента. Люди более вероятно будут сдерживать друг друга, жалуясь, например, на погодные условия. Интересно, что холодная погода меньше обескураживала пожилых людей, которые выгуливали своих собак, чем людей без собак.
Любой двадцатичетырехлетний парень с собакой знает: хочешь подружку? Заведи собаку. И гуляй с ней. Почему? Не только потому, что собаки привлекают внимание людей, но и потому, что они помогают научиться общаться.
При этом, хотя большинство непосредственных наблюдателей высоко оценивают терапию с помощью животных, независимо от того, используется она в официальной обстановке или в качестве самостоятельного метода лечения, мнения ученых сильно различаются. В 2012 году Департамент по делам ветеранов (VA) объявил, что «исключение льгот для служебных собак, используемых для восстановления психического здоровья, не было незаконным» в отношении служебных животных для работы с ветеранами с посттравматическим стрессовым расстройством. Кроме того, департамент не будет покрывать расходы на служебных собак из-за «отсутствия доказательств их эффективности для восстановления психического здоровья». По иронии судьбы именно VA оказывает ветеринарную помощь некоторым служебным собакам.
В 2017 году Green Chimneys и исследовательский институт связи человека с животными объявили об опубликовании результатов исследования, посвященного изучению улучшения социальных навыков с помощью животных у детей с расстройствами аутистического спектра. Исследование было проведено в Green Chimneys, и его результаты показали, что включение собак-терапевтов в обучение социальным навыкам помогает детям-аутистам взаимодействовать со сверстниками. «Похоже, что собаки не только оказывают положительное влияние на эмоциональное состояние детей, но и могут быть мотивирующими факторами, которые стимулируют социальное взаимодействие и вовлечение», – говорит руководитель исследования, научный сотрудник Джоанна Беккер. Результаты исследования показали, что включение собак в обучение социальным навыкам привело к лучшим результатам, чем использование традиционных программ без животных. У детей также уменьшилось чувство изоляции и депрессия.
По мере того как терапия с помощью животных становится все более известной, привлекает все большее внимание общественности и денег, необходим ее конструктивный анализ, включая изучение источников финансирования. В мире терапии высокая конкуренция, поэтому каждый делает ставку на свою «лошадь». Фармацевтические компании и крупные учреждения имеют возможности для привлечения инвестиций или финансирования. У сторонников терапии с помощью животных, как правило, нет такого потенциала. Еще одна проблема, с которой сталкиваются исследователи, – это сложность оценки данных. Точно так же, как фармацевтические препараты или диеты по-разному воспринимаются разными людьми, так и в этом виде терапии нет двух одинаковых животных. Результаты зависят и от человека, и от собаки. Исследования в области терапии с помощью животных, будь то в формальных или неформальных условиях, сталкиваются с теми же проблемами, с которыми сталкиваются исследователи, изучающие воздействие природы на здоровье в целом. В некоторых случаях практически невозможно организовать качественные контролируемые исследования.
Терапевт Филип Тедески приветствует критику. «Эти проблемы существуют уже довольно давно. Животные оказывают влияние на нашу жизнь самыми разными способами, которые трудно измерить, поэтому мы рассматриваем новые методологические подходы и новые стратегии». Тедески рекомендует перейти к так называемой единой системе исследования, обычно используемой в социальных науках, в которых ученые рассматривают изменения в состоянии индивидов в течение длительных периодов времени. «Лично я не считаю, что нам не хватает данных, – сказал Тедески – Уже есть неопровержимые доказательства того, что животные стали частью жизни большого числа людей – только в Соединенных Штатах с людьми живет около восьмидесяти миллионов собак». Есть люди, которые находят покой, слушая пение лугового жаворонка. «Если посмотреть на это с такой стороны, получается, что у нас в стране миллионы людей осознанно заводят животных, потому что это улучшает качество их жизни».
Тедески прав: животные могут улучшить наше здоровье. Мы уже знаем это из жизненного опыта и истории, нам подсказывает это интуиция. Науке пока неизвестно, почему и как подобное происходит – с тем же успехом можно препарировать любовь.