Это была реальная история, о которой не знает сейчас, наверное, никто. Раньше жители деревень сдавали государству буквально всё, всё, что производили. И вот собрал прадедушка сметану, наутро отвезти хотел, а сестра бабушки, маленькая еще была, глупая, взяла, да и съела целую банку. Прадед так ругался, что моя бабушка, его дочь, испугалась за сестру — отец хотел ее побить — и взяла вину на себя. Отец всыпал ей тогда ремнем, но позже, узнав все, просил прощения. Раньше люди были жестче, не сюсюкались с детьми, как мы в будущем, да и условия-то какие были! Прадед воевал на Первой мировой, попал в плен и долго был в рабах у немцев, рассказывал дочерям, это мне бабушка потом говорила, что работал на мельнице у немца, но потом сбежать смог. Я думаю, вынеся тяжелое бремя войны, плена, настоящего рабства, отец и был у нее очень жестоким человеком, жизнь другая была.
Вот эту историю я и рассказал своей будущей маме, чтобы она смогла в свою очередь рассказать ее своей.
— Здорово, а мне мама такого не рассказывала. Как же им плохо жилось!
— Да, Лариса, там были другие времена, людям жилось очень тяжело, поэтому и умирали рано. Вот и прошу тебя, я ведь ангел-хранитель, а не Господь Бог. Я могу только предупредить, поняла? Только Боженька может что-то сделать за человека, помочь ему как-то, но я только советом.
— А у всех есть ангелы?
— Есть, Лариса, есть. Только одни люди злые, они не видят нас, не слышат наши советы, а другие добрые, к таким мы и приходим.
— А у меня будут детки?
Ух, вот это ни хрена себе одиннадцатилетний ребенок! Я аж покраснел, кажется, лицо жаром обдало.
— Будут, обязательно будут.
— Хорошо.
— Я много тебе всего рассказал, ты запомнила главное? Думайте о здоровье. Беги давай домой, а то мама, наверное, уже потеряла тебя.
— Она же на заводе, — удивилась Лариса, но скорее тому, что я сам не знаю этого.
— Я знаю, просто так сказал. Нажалуется ей кто-нибудь из соседей, что ты с незнакомым человеком говорила, отругает. Но ты ей все же о сметанке-то расскажи, вдруг поможет, и она не станет ругаться? — усмехнулся я.
Мама… Тьфу, блин. Какая она еще мама? Девчонка! Лариса убежала домой, несколько раз обернувшись посмотреть на меня, наверное, думает, что сейчас на небо улечу…
Встреча с будущей мамой добавила мне сил и эмоций. Конечно, мне хотелось бы рассказать ей совсем другое, но рассказать той маме, из будущего, женщине тридцати пяти лет от роду, мудрой и доброй. Рассказать, что у нее есть внучка, рассказать о том, как мы жили без нее. Как я скучал…
Встрепенувшись, все же хорошего от встречи я приобрел больше, побрел назад к остановке. Пока добирался до дома, пришла идея найти и Катину маму. Она должна была приехать из деревни в шестьдесят четвертом, сейчас ей… Ого, пятнадцать уже, вполне взрослая. Посмотреть со стороны на нее, а потом, как бы случайно, взять на прогулку Катю и показать ей будущую маму. Интересно же! Какая реакция у жены будет? Отец Катерины в этом году должен в армию уйти, но вот когда точно, весной или осенью, увы, не знаю. Придет в семьдесят втором, тогда, скорее всего, и на него поглядим. Что же до моего отца… Мы были с ним в слишком плохих отношениях. Сразу после смерти матери, меньше года тогда прошло, он ушел жить к другой женщине. Может, из-за юношеского восприятия, может, еще по какой-то причине, ревность это или другая хрень, но я злился на него. Знаю, что, возможно, не должен был, но если бы он только поговорил со мной, объяснил, просто почаще бывал у нас… Эх, да все могло бы пойти по-другому. А так я винил его, хоть и не признавался в этом даже себе, а он, вероятно, винил меня в том, что я не поддерживаю отношения. Много было разногласий, много, но я все равно его любил, очень любил. Просто мне его очень не хватало, вот и злился. Так вот об отце. Он через два года поступит учиться в речное училище, приедет из своей деревни и останется здесь навсегда. На четвертом курсе он и познакомится с мамой, где-то в городе, начнут встречаться. Ей будет семнадцать, а ему девятнадцать. В семьдесят девятом они поженятся, а в восьмидесятом явлюсь в этом мир я.
Ух. Вернувшись домой под впечатлениями, сразу не разглядел письма в почтовом ящике. Его принесла вечером жена, вернувшись с работы. К этому времени мы с Аленкой, я забирал ее из сада, уже нагулялись и наелись. Мама наша пришла уставшая и голодная, но письмо заинтересовало и ее. Ведь как ни крути, а писать здесь мне могут немногие. Это письмо и было от одного из таких людей. А точнее, от директора моторного завода, Павла Федоровича. Не имея возможности мне позвонить или встретиться, наш знакомый инженер так же не мог ему в этом помочь, он написал мне письмо, ибо адрес наш у него как раз был, я сам его оставил, когда мы здесь обосновались.
Письмо было коротким, Павел Федорович просто хотел встретиться и поговорить, назначил встречу. Значит, завтра и поговорим, ибо встреча как раз на завтра. Смотри-ка, как он угадал с доставкой письма… Или сейчас почта работает, как надо?
— Здравствуйте, Александр, — директор завода был слегка озабочен чем-то.
— Здравствуйте, Павел Федорович, что-то случилось? — я присел на стул, указанный мне Деруновым.
— Даже не знаю, с чего начать, — задумчиво произнес Павел Федорович, — возникли проблемы с оформлением твоей катушки. Мне необходимо зарегистрировать авторские отчисления, но как быть?
— Я же говорил, зарегистрируйте на завод.
— Почему ты «даришь» нам свое изобретение? — недоуменно заявил директор.
— Я уже объяснял. Это не мое изобретение, я лишь модернизировал то, что уже существует.
— Неважно. Смотри, нам разрешили выпустить серию изделий, были разногласия, конечно, но я настоял, слукавив немного. Объяснил вышестоящим органам, что у нас все готово к выпуску изделия, поэтому и пошли навстречу и не стали переносить производство в другие ведомства. Я срочно создаю отдел проектирования гражданской направленности, ведь уже два изделия представлены нашим заводом. Патенты получены, идет рассмотрение. Катушки проще, естественно, поэтому все и получилось так быстро. Да и там, — Дерунов указал пальцем в потолок, — тоже есть любители рыбалки. Знаешь, как у нас рассматриваются такие нововведения? Мы отправили несколько экземпляров на пробу, они и попробовали. Теперь вот что, Саша. Могу я обращаться по имени?
— Конечно, Павел Федорович, так в чем проблема?
— Я оформляю тебя, как ты и просил. Будешь числиться в отделе проектирования, там будут пока три человека. Уж троим, я думаю, смогу объяснить, почему ты не ходишь на работу. Вообще, конечно, это нонсенс. Пропуск на территорию завода у тебя будет, он уже есть, нужно лишь сфотографироваться и принести карточки, три на четыре, сделаешь?
— Да, сегодня же схожу.
— Дальше. У тебя будет свободный вход, все, что нужно, место, кульман, бумага и прочее, в твоем распоряжении. От тебя требуется предоставление будущих изделий исключительно в том виде, в каком они должны выходить из проектного отдела. Как без образования ты сможешь делать чертежи, я не знаю.
— Справлюсь, какое-никакое образование у меня все же есть. — Не говорить же ему, что в прошлой жизни я тоже учился и закончил институт.
— Так что решим с авторством?
— Вы сами уже решили, — ответил я, но увидев, как изогнулись брови на лице директора, добавил: — Вы создали отдел, так и оформляйте авторство на отдел под вашим руководством. Вот и все.
— Хорошо. А как с мотором?
— А что, так же нельзя?
— Можно, но я впервые вижу человека, отказывающегося от денег. Ведь это неплохие деньги, молодой человек.
— Я не отказываюсь, вы будете платить мне зарплату, если посчитаете нужным, другого мне не надо.
Мне совесть не позволяет получать деньги за чужие изобретения. Да, внедрять я буду много, по мере сил гоня вперед развитие в разных областях, но брать деньги якобы за авторство? Я по этой же причине не переписываю книги, мы с женой будем только брать темы, и это воровство, но воровство лишь идеи. Как-то легче на душе, когда совесть чиста. Зачем пачкать ее прямо сейчас, вероятно, это все же предстоит, так зачем спешить?
— Хорошо, так и решим. Оклад как у младшего научного сотрудника, плюс премии. Еще одно условие. Я подам на тебя заявку о сдаче экстерном экзаменов в институте. Сможешь подготовиться?
— Смотря по какой теме, если авиастроение, то нет, не смогу, — прямо ответил я. Еще бы, у меня высшее образование — исторический факультет.
— Придумаем что-то, но образование тебе нужно.
— Ладно, — кивнул я.
— Ты знаешь, уже и на твои катушки начались рацпредложения.
— Так это же хорошо, — вновь пожал я плечами, — у людей мысль работает, что может быть лучше.
— Мы с тобой в прошлый раз закончили на автомобилях. Есть конкретные предложения?
— Как не быть, конечно, есть.
— Что-то новое?
— Все новое это хорошо забытое старое. У меня есть проект для нового автозавода, что в апреле выпустил первую машину.
— ВАЗа? Они только начинают.
— И что? Всегда надо иметь планы на будущее. Если сможете, протолкните им идею переднеприводного автомобиля с поперечным расположением двигателя. Если возьмутся, то через несколько лет в мире будут копировать наши автомобили, а не мы их старье.
— Почему старье? Я читал, они взяли за образец автомобиль, получивший звание лучшего всего несколько лет назад.
— Павел Федорович, — произнес я с благосклонностью в голосе, — никто и никогда не узнает, как они там в европах выбирают автомобили. Вы видели выставку? Там же ни одной по большому счету красивой машины нет. А уж начинка и вовсе удручает.
— И ты спроектировал нечто особенное? Почему так решил?
Ха, спроектировал! Да украл я, Павел Федорович. Вот же блин, не хотел воровать, а уже делаю это.
— Потому что это будет шаг вперед. По дизайну, по оснащению и удобству это будет бомба. Современные автопроизводители не ставят своей целью сделать удобный для людей автомобиль. О «Роллс-ройсах» не говорим, это другой уровень. А вот чтобы народный авто, да с человеческим отношением…