Катя нарезала овощи, замочила рис, откинула на дуршлаг креветки и мидии в рассоле. Тут ей показалось, что зазвонил телефон. Бросилась в гостиную, взяла аппарат в руки, но нет…
Показалось.
Она хотела вернуться в кухню, но решила сначала заглянуть к Симону. Чего это он разоспался? Весь день дрыхнет…
Катя стукнула в дверь. Ей не ответили. И никакого движения. Обеспокоенная тетка дернула за ручку. Сейчас молодежь всякую дрянь принимает, а потом умирает от сердечного приступа. Мало ли, чем Симон на даче у друга занимался! Может, не только пил, но и глотал что-нибудь не жидкое, а твердое. Или нюхал! Она у него отчета о деньгах не спрашивала, и молодой человек запросто мог потратить их на запрещенные препараты.
Распахнув дверь, Катя ворвалась в спальню. Она уже приготовилась к худшему, но оказалось, что Симона просто нет в комнате. Покинул квартиру, пока Катерина дремала, а она и не услышала. И ключи позабыл, потому что они лежат в прихожей на подзеркальнике.
В комнате царил беспорядок. Симон просил его не тревожить, и Лидия у него не убралась. Катя, естественно, чистоту наводить не собиралась. Решила только рюкзак убрать, с которым парень ездил за город. Баул валялся рядом со шкафом. Катя взялась за лямки и замерла. Молния оказалась не до конца застегнутой, и она увидела через прореху… Галстук? С каких это пор на дачу берут элементы парадно-выходной одежды?
Катя открыла рюкзак и вытряхнула его содержимое на кровать. Ботинки, брюки, рубашка, пиджак. Галстук опять же.
Все это, конечно же, лучше, чем наркотики. Но все равно странно и непонятно… Зачем Симону ее обманывать? Если ходил на какое-то мероприятие, так бы и сказал. Он же запихал костюм в рюкзак, рискуя его измять, где-то переоделся…
Катерина начала выворачивать карманы. Жвачка, пятисотенная купюра, платок, да не абы какой, а шелковый. Галстук тоже не из дешевых. Остальные вещи пусть и неплохие, но не шикарные. Симон решил сделать акцент на дорогих мелочах. Тем более у него имелись статусные часы – Катин подарок на день рождения. Следом она достала пригласительный билет на суаре в Дворянском собрании. Именной! Выписан на имя князя Евгения Анненкова.
– Зачем ты роешься в моих вещах? – Катя услышала голос племянника и вздрогнула от неожиданности.
– Симон? Как ты вошел? У тебя же ключей нет?
– Твои по ошибке взял. – Племянник подошел, собрал в кучу одежду и закинул в шкаф. – И давно ты инспекции в моей комнате проводишь?
– И давно ты себя выдаешь за князя Анненкова?
– Это было один раз. Я просто хотел попасть на прием в Дворянском собрании. Что в этом такого?
– Не ври мне! Если бы все было так просто, ты не шифровался бы.
– Хотел избежать лишних вопросов.
– Я тебя ими донимаю? – вскипела Катя. Она старалась не лезть к Симону и считала себя идеальной теткой. И не уставала об этом говорить. Племянник не спорил. Не стал этого делать и сейчас:
– Ты идеальная тетя.
– Тогда почему ты меня обманывал? И продолжаешь это делать…
– Я изворачиваюсь. Это вещи немного разные. – Симон взял тетку за руку и усадил на кровать. – Кать, ты не подумай плохого, я не вляпался никуда. Так, развлекаюсь.
– Выдавая себя за князя?
– Ага.
– И тебе кто-то поверил?
– Почему нет? Я легенду придумал, прикид себе приобрел на сэкономленные на гулянках деньги, дворянскую грамоту сварганил.
– Но зачем?
– Помнишь, ты давала мне комп отца, чтоб я его «почистил» и систему переустановил? Так вот я просматривал папки, чтобы понять, какие можно удалять, а какие нет. И наткнулся на одну любопытную. В ней было много разных материалов, касающихся истории венчальной диадемы дома Романовых. И еще все о людях, к которым она могла попасть.
– И ты туда же! – всплеснула руками Катерина.
– А что? Думаешь, легко в бедных родственниках ходить? Да, ты идеальная тетя. Не попрекаешь меня куском хлеба и денег щедро даешь, но я все равно чувствую себя ущербным. Здоровый мужик, а сижу на чужой шее. Приживалка я.
– Ничего, поступишь в институт, отучишься, найдешь хорошую работу…
– И лет через семь-десять заживу, – с сарказмом проговорил Симон. – А хочется сейчас. Если я найду диадему, то стану богатым.
– Отец, как я понимаю, хотел отыскать ее для меня.
– Нет.
– Нет?
– В конечном итоге – да. Но вообще-то диадему он хотел раздобыть для Константина.
– Не поняла?
– Ты с детства мечтала об этой короне, так? – Катя кивнула. – И все твердила, что, если найдется мужчина, который водрузит ее тебе на голову, ты тут же выйдешь за него замуж.
– Это же не всерьез! Я прекрасно понимала, что такого не случится. Я, конечно, верю в чудеса, но не такие. Какой дурак будет искать для меня утерянную реликвию, чтобы в ЗАГС затащить? Я и без нее готова была за своих избранников замуж идти. Это они меня бросали.
– Но есть один человек, который хочет отвести тебя в ЗАГС, а ты кочевряжишься.
– Костя, что ли?
– Костя, – подтвердил он. – Динамишь его бездну лет. Конечно, этого мужчину выбрал для тебя отец. Да еще и четверть века назад. Но если бы Костя преподнес тебе вожделенную корону, ты согласилась бы выйти за него. Разве Александр Глебович был не прав?
– Прав, – согласилась Катя. – Я ждала от Борисова действий. Хоть каких-то. Корона – что? Детская фантазия, пусть и волшебная.
– Но если бы Костя ее осуществил, ты поскакала бы с ним под венец. Это даже не толчок, а волшебный пендель. Поэтому твой отец начал разыскивать диадему. Я так понял, его брат в Эрмитаже работал?
– Да, долгие годы.
– И он водил знакомство с Элеонорой Георгиевной Шаховской?
– Именно он помог ей заменить «Славу» обычным якутским бриллиантом. – Катя вспомнила о том, что отец мечтал выкупить подлинный камень у наследников Элеоноры, чтобы подарить дочери на счастье. – Но дядя давно умер.
– Оставив после себя много неопубликованных исследовательских работ и дневников. Александр Глебович изучил все и сделал вывод, что диадема цела. После этого он начал копать глубже, но дело до конца не довел – скончался.
– И откуда же ты знаешь, что всю эту бурную деятельность по поиску диадемы мой отец затеял из-за Борисова? Может, меня хотел порадовать, и только?
– Александр Глебович оставил Косте записку. А к ней приложил карту, которую сам составил, чтобы легче было найти сокровище.
– Мудрено как-то, – с сомнением протянула Катя.
– Да что ты хочешь от поклонника Элеоноры Шаховской? Она заразила всех болезненной страстью к головоломкам, играм и шарадам. Лучше бы на старости лет кроссворды разгадывала! Ну, или составляла. Но обычные, для журналов.
– О записке и карте тебе сам Костя сказал?
– Да. Мы, если ты не заметила, очень хорошо ладим. Можно сказать, дружим.
– А ты ему о своих находках?
– Тоже. В конце концов, мы решили объединить усилия.
– Так это Костя тебя в Дворянское собрание отправил?
– Нет, я сам это придумал. А он как раз отговаривал меня от затеи. Поэтому пришлось действовать тайно. Хотя мне было бы удобнее переодеваться и собираться у него. А так – пришлось квартиру на два часа снять. Такую, в которых неверные мужья своих любовниц шпилят.
– А теперь главный вопрос: зачем ты поперся в Собрание?
– Чтобы с Евой Шаховской познакомиться и втереться к ней в доверие. Мы с Костей уверены, что одна из четырех частей карты хранится у нее.
– Да с чего вы это взяли?
– Есть туманные подсказки в инструкции к поиску.
– Где эта инструкция? – Катя сделала хватательное движение, выражая готовность взглянуть на документ немедленно.
– У Борисова.
– А все материалы?
– Тоже. Я их на флешку скинул и ему отдал. А те, что в компе, стер.
– Я звоню ему полдня. Не берет трубку. Может, тебе ответит?
– Тоже звонил. Не ответил.
– Уж не случилось ли чего? – заволновалась Катя.
Но потом, как-то так получилось, вспомнила о Сан Саныче и, погрузившись в милые сердцу грезы, вернулась в кухню, чтобы отдаться приготовлению вкуснейшего ризотто.
…А Костя Борисов тем временем мчался на своей машине в сторону города N-ска искать очередную часть карты. Одна у него уже была.
Часть третья«А ларчик просто открывался»
Маняша
Они вернулись в Москву не вечером, а утром следующего дня.
По старому кладбищу недолго ходили. Могилу деда нашли. Цветы возложили, конфет насыпали. Постояли минут пять. Потом к машине вернулись.
Оба хотели есть. Но магазины были еще закрыты. Кафе в такой глухомани вовсе не было. Если только на трассе. Призадумались.
И увидели старого-престарого деда. Дед ковылял по дороге, волоча за собой деревянную тележку с двумя ведрами. В одном картошка, в другом банки с заготовками, кабачковой икрой, капустой, огурчиками.
– Отец, помочь? – обратился к нему Михаил.
– Сам, – мотнул головой старик.
– Да, ладно тебе. Мне ж не трудно. Куда тебя проводить?
– Пришел я. – И повернул к кладбищенским воротам. – Сторож я тут.
– Отец, а пожрать у тебя не найдется? Мы заплатим.
– Конфетки есть, печенье, вафли.
Мария замотала головой. Поняла, что кондитерские изделия собраны с могил.
– Нам бы картошки да огурчиков твоих.
– Пошли, наложу.
И они направились вслед за дедом, который от помощи твердо отказался.
– А тебя, девка, узнал я, – сказал он Маняше. – Ты Петьки Колобова внучка.
– Правнучка.
– Хоронила ты его. А с тех пор не навещала.
– Занята была очень.
– Занята… – проворчал дед. – Раз в год на могилку приехать разве трудно? Вот помрешь, а никто тебя не проведает. Узнаешь, что это такое…
– Да как же я узнаю, если помру?
– Все покойники чувствуют. Я-то знаю. На кладбище, почитай, сорок лет провел. – Они добрались до сторожки. Дед завозился, отпирая замки на крепкой деревянной двери. – А вот Петька молодец. Мать свою, Ефросинью, постоянно навещал.