– Э-э, женщина, – отмахнулся Назир. – Турпал уже столько моджахедов вылечил, любого хирурга за пояс заткнет.
Пока хозяин ходил, жена принесла ведро с водой и ковш. Появившийся младший сын-подросток проводил гостя в сад и помог по пояс умыться.
Вскоре в сопровождении высокого сухощавого мужчины с болезненным лицом вернулся Назир. Без лишних вопросов тот осмотрел раны, после чего сокрушенно вздохнул, покачал головой и вынул из небольшого чемоданчика металлический ящик.
– Надо прокипятить, – отыскав глазами жену Назира, протянул его ей. – Справишься?
– Зачем спрашиваешь? – удивилась она. – Знаешь, что не раз это делала.
Женщина ушла в дом. Вскоре там зашумел газ. Ветеринар между тем расстелил на столе белоснежную, отутюженную простыню. Развернул кусок полиэтилена и положил его на скамью, которую принесли со двора.
– Ложись на здоровую сторону, – приказал он, отламывая от ампулы с какой-то прозрачной жидкостью кончик. – Сейчас обезболю, потом чистить буду. Больно почти не будет. Но все равно снимок надо делать. Боюсь, легкое задето.
Доктор возился недолго. Спустя полчаса он уже проворно перевязал Ансалту. Без посторонней помощи бандит оделся в чистую рубашку и брюки. Судя по размерам, они явно принадлежали Биберту. Все было заметно велико. Но ничего не поделаешь, не ходить же в одежде, покрытой бурыми пятнами крови, и с дырками на коленях.
Пока он переодевался, Вахидовы ушли в дом. Лишь ветеринар, тщательно протирая инструмент, аккуратно укладывал его обратно.
– Возьмите, – Ансалту протянул ему сто долларов.
– Я не беру денег, – мужчина оглядел крышку стола, стоящий рядом со скамьей табурет, проверяя, все ли собрал.
– Вы потратились на лекарства и бинты. Ко всему, пришлось потревожить ваш сон, – продолжал настаивать Ансалту.
– Хорошо, – кивнул ветеринар и, покосившись на дверь, перешел на шепот: – Только скажи честно, не фальшивая?
– Клянусь, настоящая.
– Был уже у меня здесь такой случай, – словно извиняясь за свои опасения, которые могли обидеть гостя соседа, вздохнул ветеринар. – Может, человек, который мне дал деньги, сам не знал, что они не настоящие…
– Долго заживать будет? – зачем-то спросил Ансалту.
– Я оставлю тебе одноразовые шприцы и ампулы. Надо будет делать уколы. Еще будешь пить таблетки. Не знаю, как скоро пройдет.
Сытно позавтракав, Ансалту почувствовал страшную усталость и едва не заснул за чаем.
Заметив это, Назир сказал жене, чтобы та постелила в комнате сына.
Положив под подушку футляр с фотоаппаратом, Ансалту до вечера забылся глубоким сном.
Убедившись, что выстрел удачный, а посмевший когда-то перейти Сарсуру дорогу чеченец лежит, глядя в небо ничего не выражающим взглядом, Абдуллах перемахнул через трубу, бросил по сторонам настороженный взгляд и подошел ближе.
Некоторое время он стоял, словно пытаясь запомнить лицо врага своего хозяина, нисколько не опасаясь, что его могут увидеть. В Грозном привыкли к каждодневным перестрелкам и взрывам. Люди старались сразу покинуть опасное место. Милиция приедет не скоро. Связь в республике была плохой, да и мало кто решится сообщать в органы о перестрелке.
Медленно прицелившись, турок выстрелил чеченцу в голову, под которой сразу образовалась лужица темной крови. Это вывело его из оцепенения. Он бросился к машине чеченцев. Ключи торчали в замке зажигания. Глянул в окошко на правую сторону. Ехавший вместе с убитым старик корчился, пытаясь подняться. Стекло было опущено. Подняв руку с зажатым в ней пистолетом, Абдуллах трижды выстрелил ему в спину.
Проехав на «Волге» пару разрушенных кварталов и пустырь, он бросил ее на небольшой стихийной свалке и дальше, как ни в чем не бывало, пошел пешком…
– Ты уверен, что этот шакал мертв? – выслушав доклад помощника, переспросил Сарсур.
Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, и не мигая смотрел в глаза Абдуллаха.
– Да, хозяин.
– Приведи себя в порядок, – окинув его с головы до ног, распорядился Сарсур. – Если что, из больницы ты меня привез домой, и мы пили чай.
– Понял, – едва заметно кивнул турок. – А я могу знать, что сделал этот чеченец?
– Он работает на ГРУ. Я даже разговаривал с ним в Стамбуле и собирался убить. Но ему удалось уйти. – Сарсур подошел к окну и некоторое время молчал. – Шакалы, которые с ним были, отправили к праотцам много моих людей. Я имел неприятности с турецким департаментом безопасности. – Он вновь выдержал паузу, с восточной неторопливостью обдумывая следующее предложение: – Раз он здесь, значит, не исключена возможность, что и остальные его дружки тоже. Появление этих людей меня настораживает. Возможно, причина их приезда связана с грузом, который должен быть давно доставлен нашими братьями.
– От Сайхана нет вестей? – осторожно спросил Абдуллах.
Вместо ответа Сарсур медленно покачал головой, потом повернулся к турку:
– Свяжись с людьми Азата и проследи, как будут развиваться события с этим шпионом дальше. Узнай о нем все. Кто будет суетиться, куда отвезут хоронить, а главное, попытайся установить, был он здесь один или приехал, как в Турцию, с группой. Кроме него там было еще два чеченца и несколько русских. Если они здесь, значит, информация об акции дошла до чужих ушей.
– А если этим шакалам уже удалось поймать наших людей и теперь они занимаются розыском Нурды? – Смелый вопрос, над которым Сарсур и сам в последнее время много думал, заставил его вздрогнуть.
– Только не это, – одними губами проговорил он. – Убирайся!
Спускаясь по лестнице на первый этаж, Абдуллах едва не столкнулся с одноглазым. Тот посторонился, пропуская турка.
«Что-то здесь не так, – посмотрев вслед связному, подумал Абдуллах. – Хозяин старается держаться и ничем не выдать своего волнения. Но даже его выдержки не хватает, чтобы скрыть сильное беспокойство».
Приведя себя в порядок, Абдуллах выехал на джипе к месту недавней перестрелки.
Приехав в Курчалой лишь под утро, первым делом отправили Малыша в Ханкалу. Несмотря на достаточно серьезные, по словам Дока, ранения, старлей держался молодцом и передвигался самостоятельно. Антон связался с Родимовым и доложил о ходе операции. Потом долго смывали с себя пот и грязь под душем, сделанным из обычной бочки, установленной на сваренном из металлических труб каркасе.
На рассвете, быстро перекусив сухим пайком, завалились спать.
Антон проснулся от духоты. Посмотрел на часы и чертыхнулся: они проспали почти весь день. Протянув руку, взял со стоявшей в изголовье тумбочки трубку спутникового телефона и развернул антенну. Нажал кнопку набора частоты «артистов».
– Джин на связи, – почти мгновенно отозвался чеченец.
– Как обстановка?
– Пока все спокойно, – ответил майор. – По очереди отдохнули.
– Как себя ведет одноногий?
– Мне удалось вынудить его говорить, – спокойно ответил Джин. – Ты был прав, этот человек ждет здесь людей, которых должен был встретить Нурды.
– Для чего? – насторожился Антон.
– Им необходимо передать, чтобы они добирались до Региты и там нашли человека, которого знают.
– Значит, он не в курсе, куда ушел Нурды и пленники? – догадался Антон, забыв, что секунду назад хотел устроить Вахиду взбучку за то, что тот не доложил эту информацию сразу.
– Остается надеяться на то, что нам удастся захватить группу и у них узнать имя этого человека. Другого выхода нет. Регита не маленький аул. Там живет много людей.
– А этот Нурды хитер, – не без восхищения проговорил Антон. – Но кое-что уже проясняется. Банда действительно уходит ближе к равнинной части. Они решили, что под носом федералов и милиции им будет проще.
– Почему ты так уверенно говоришь?
– Когда Малыш остался один охранять транспорт, туда приехал боевик. Не знаю, какие причины толкнули его на этот шаг, но он сказал, будто Нурды с небольшой группой бандитов Азата и пленниками выдвигается в направлении урочища Султан-Мурат. Якобы в этом районе, недалеко от одного из ручьев, есть хорошо оборудованное укрытие.
– Я знаю эти места, – вздохнул Джин. – Впрочем, ты тоже. Там можно спрятать стадо слонов. Искать же схрон равносильно поиску иголки в стоге сена.
– Хорошо, – Антон вздохнул. – До связи.
Отключив телефон, обвел взглядом часть цеха, где стояли койки спецназовцев. Казалось, что шестеро крепких мужчин, застывших в разных позах, не дышат. Даже во сне они научились контролировать себя. Ни храпа, ни сопения. За столом рядом с ящиком с минами бодрствовал очередной дежурный. Им был Туман.
Натянув штаны и надев ботинки, Антон перекинул через плечо полотенце, взял футляр с бритвенным прибором и зубной щеткой.
– Группа, подъем, – едва слышно проговорил он и под скрип пружин разом заскрипевших кроватей направился к выходу.
Солнце уже не так сильно пекло. Пик жары они проспали. Направляясь к умывальникам, устроенным прямо во дворе, рядом с душевой, он замедлил шаг. Калитка рядом с воротами была распахнута, а стоящий возле нее солдат комендантской роты с интересом наблюдал за разговором плачущей женщины-чеченки с комендантом.
Струя теплой воды из-под крана врезалась в сделанный из бетона желоб, обрызгав штаны. Антон установил на горизонтальную трубу зеркало и намылил подбородок.
– Антон Владимирович! – раздался из-за спины голос начальника разведки комендатуры. – Ты извини, конечно, что отвлекаю, но…
– Что «но»? – Антон, убирая лезвием пену, посмотрел в зеркало на майора.
Переминаясь с ноги на ногу, тот стоял позади него. Было заметно, что он сильно взволнован и не знает, как продолжить разговор.
– Говори, – поторопил его Филиппов и начал водить лезвием быстрее, чувствуя, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Только получили информацию, – майор посмотрел в сторону выхода из импровизированной казармы, откуда вышли спецназовцы и направились с намерением присоединиться к Антону. – В общем, один из твоих людей убит в Грозном.