ездил по адресу, указанному в них. Многие уже получили вакцину от Ларкспура и считали новую прививку излишней, или же люди полагали, что листовки врут. Все-таки шантажист был не умнее Пола Декстера. У него не было той репутации, которую создал себе в Шанхае Ларкспур, и никто не верил в новую вакцину настолько, чтобы привиться ей.
– К тому же, – как раз говорил торговец-француз, когда Джульетта снова прислушалась к его болтовне, – ваш кузен сказал, что Алые близки к созданию собственной вакцины. Так зачем нам какая-то другая?
Услышав это, Рома поперхнулся напитком, но подавил свой кашель прежде, чем он стал очевидным. Торговец ничего не заметил, поскольку был связан с Алыми и всячески делал вид, будто Ромы тут нет. Но хотя этот француз болтал так, будто наследника Белых цветов тут не было, на самом деле он был рядом и слышал все, что выбалтывал этот малый, не подозревая, что это информация, не подлежащая разглашению. Джульетта перевела взгляд на Рому, когда его кашель затих, чтобы убедиться, что его не надо хлопнуть по спине. Но он, похоже, уже пришел в себя. Жаль.
– Моему кузену не стоит доверять, – заметила Джульетта, водя пальцем по прохладному ободку своего бокала. Этот тип говорил о Тайлере.
Торговец стоял, прислонившись плечом к стене. Этот уголок «Байлемэня» был довольно безлюден, здесь стояло всего два столика, с которых плохо было видно сцену. Но, разумеется, Рома и Джульетта явились сюда не затем, чтобы смотреть шоу, а затем, чтобы всматриваться в толпу, определяя, есть ли здесь те, с кем стоило бы поговорить.
– О, в самом деле? – сказал торговец. – А между тем, если мне будет позволено так сказать, этот город доверяет вашему кузену больше, чем вам самой, мадемуазель Цай.
Джульетта повернулась и уставилась на него. Торговец чуть заметно вздрогнул, но не уступил.
– Я даю вам две секунды, чтобы взять ваши слова обратно.
Торговец натянуто рассмеялся. Он изображал почтительность, но по его глазам было видно, что он забавляется.
– Это просто замечание, – ответил он. – Ведь внимание дочерей всегда бывает отвлечено от семейных дел. Да и кто мог бы винить вас, мадемуазель Цай? Ведь в отличие от вашего кузена вы были рождены не для этого.
Да как он смеет…
– Джульетта, не обращай внимания.
Джульетта сердито посмотрела на Рому.
– Не встревай.
– Да ты же даже не знаешь, как зовут этого торговца. – Рома смерил француза апатичным взглядом. – В любой другой день ты бы просто отошла от него. Он никто, и звать его никак. Пойдем отсюда.
Она стиснула свой бокал. Разумеется, глупо устраивать сцену в танцевальном зале, тем более когда вокруг столько иностранцев – тех самых, чье уважение ей так необходимо, если она собирается получить от них полезную информацию.
В эту минуту торговец ухмыльнулся и сказал:
– Стало быть, теперь вы подчиняетесь Белым цветам, да? Мадемуазель Цай, что бы на это сказали ваши погибшие Алые?
Джульетта швырнула свой бокал на пол, и он разлетелся вдребезги.
– Только попробуй еще раз открыть свой рот. – Она впечатала торговца в стену с такой силой, что его голова с глухим стуком ударилась о мрамор. Джульетта отвела руку, чтобы еще раз врезать ему, но тут ее талию обхватили железные руки и оттащили назад.
– Уймись, – прошипел Рома, так близко наклонившись к ее уху, что она ощутила жар его губ. – Или я швырну в эту стену тебя саму.
По затылку Джульетты забегали мурашки, но она не смогла бы сказать, от злости это или от того, что ее тянет к нему. Как жестоко, что всякий раз, когда Рома Монтеков оказывается так близко, он делает это, чтобы ей угрожать. К тому же сейчас его угрозы беспричинны, она в своем праве.
Злость победила. Как всегда.
– Давай, швыряй, – проговорила она сквозь зубы.
Рома не пошевелился. Он не станет этого делать – Джульетта это знала. Угрожать легко, но нельзя допустить, чтобы другие увидели, как они ссорятся, ведь их сотрудничество так важно в борьбе с этим шантажистом.
– Так я и думала.
К этому времени торговец уже пришел в себя и, избегая смотреть на Джульетту, торопливо направился вглубь зала, удирая, как испуганный зверек. Рома отпускал ее талию медленно, как будто боялся, что торговец прибежит обратно и ему опять придется оттаскивать ее.
Джульетта смотрела на осколки своего бокала, рассыпанные по полу.
– Сядь, – сказал Рома. В его голосе не было сочувствия, он говорил бесстрастно, без всякого проявления чувств. – Я принесу тебе другой напиток.
Не дожидаясь ее ответа, он повернулся и ушел. Джульетта нахмурилась, понимая, что выбора у нее нет; она подошла к столику, опустилась на стул и обхватила голову руками.
– Значит… – Рома вернулся, поставил перед ней бокал и тоже сел.
Джульетта подавила вздох. Она знала, о чем он спросит.
– Значит, вы работаете над вакциной?
– Да. – Джульетта потерла лоб и тут же поморщилась, осознав, что испачкала пальцы косметикой. Ей следовало бы огрызнуться, сказать, чтобы он не лез не в свое дело, но она так устала от этого дурацкого танца, от всей этой бесполезной информации и тупиков. Ей даже не пришло в голову остановиться, прежде чем ляпнуть: – У нас есть записи, которые остались после Пола.
Поэтому-то господин Монтеков и дал Роме это задание. Мотать на ус все то, о чем проговорится Джульетта.
– И что вы будете делать, когда воссоздадите его вакцину? – спросил Рома, похоже, не заметив, что Джульетта достала из своего бокала кубик льда и трет им пальцы, чтобы смыть с них макияж.
Джульетта резко засмеялась. Внезапно она порадовалась тому, что здесь так темно, что лампочки в люстрах светят тускло, ведь благодаря этому не виден не только ее размазанный макияж, но и одержимость, которая сейчас наверняка ясно читается на ее лице.
– Если бы все зависело от меня, – хрипло проговорила она, – я бы разослала ее по всему городу, защитила бы всех, чтобы лишить шантажиста влияния. – В ее руке вдруг появился нож, и она вонзила его в столик, раскрошив кубик льда. – Но… мой отец может вместо этого прислушаться к Тайлеру. И тогда мы дадим бесплатную вакцину только Алым, а остальным будем ее продавать. Как-никак это разумный вариант. Тот, который принесет прибыль.
Рома ничего не сказал.
– У вас осталось мало времени, – продолжала Джульетта только потому, что знала – теперь он слушает ее очень внимательно. – Тебе нужно начать кампанию по захвату наших данных, чтобы Белые цветы смогли первыми поставить вакцину на рынок.
Она выдернула свой клинок из столика, и осколки льда полетели во все стороны, усыпав маленькую столешницу. Ее всегда губила именно надежда, погубит и теперь. Надежда на то, что хотя она преподнесла ему информацию на блюдечке, он не станет этого делать, надежда на то, что она, быть может, достаточно дорога ему, чтобы он сохранил все в тайне.
С какой стати ему это делать? У него нет причин любить ее, ведь она дала ему столько оснований ее ненавидеть. И все же она настолько глупа, что все равно хочет его испытать.
– Нам пора, – сказал наконец Рома. Джульетта быстро взглянула на него, но, похоже, он давно уже думал о другом. – Нам надо съездить по тому адресу в Гуньшане. Возможно, там мы и найдем нашего шантажиста.
– Вряд ли, – пробормотала Джульетта. Она убрала свой нож и, встав, изобразила реверанс, как будто они были всего лишь партнерами по танцам, которые прощаются после вечера, проведенного вместе. – Увидимся завтра на вокзале.
Не дожидаясь его ответа, она взяла свое пальто и вышла из танцевального зала в зимнюю ночь.
На крыше «Байлемэня» Маршалл наслаждался холодным ветерком, позволяя ему трепать себе волосы. Если он поскользнется, то упадет – а стена здесь гладкая, так что ему не за что будет ухватиться. Подумав об этом, он еще крепче вцепился в стоящий рядом столб и прижался к башенке, возвышающейся в центре крыши.
Внизу происходило движение. Огни «Байлемэня» отражались в лужах, и Маршалл прочел красно-желтую надпись «ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ЗАЛ “ПАРАМАУНТ”» задом наперед. Он не удивился, увидев, как из дверей быстро вышла Джульетта и сразу же ступила в лужу, как будто испорченные ботинки могли улучшить ей настроение.
– Интересно, что натворил Рома, – произнес Маршалл вслух.
Он получил ответ на свой вопрос – хотя и окольным путем, – когда минуту спустя из «Байлемэня» показался Рома и сделал несколько шагов по мостовой, однако проигнорировал бросившихся к нему рикш. Вместо этого он задрал голову и испустил короткий вопль. Маршалл отклонился назад, чтобы Рома не увидел его, но ему не стоило беспокоиться. Через пару секунд Рома уже торопливо шагал в направлении, противоположном тому, в котором исчезла Джульетта.
– Трагично, ничего не скажешь, – пробормотал Маршалл. Монтековы так любили все драматизировать.
Но ему не хватало этого драматизма, не хватало того чувства, которое он испытывал, находясь в самом сердце кровной вражды, расколовшей город надвое. Будь здесь Веня, он бы, наверное, сказал Маршаллу не глупить. Во вражде нет ничего хорошего, она несет с собой только утраты. Но она хотя бы давала ощущение того, что ты при деле в городе, который так много требует от своих жителей.
Налетел еще один порыв ветра, ударив его в лицо, и Маршалл отодвинулся, ища место получше. Он вышел сегодня вечером на улицу, просто чтобы подышать свежим воздухом, но тут заметил Рому и Джульетту, идущих по авеню Фош, и решил пристроиться за ними. Они не заметили его ни тогда, когда он шел следом, держась в нескольких шагах позади, ни тогда, когда он торопливо прошел вперед, чтобы взобраться по находящимся сзади лесам на крышу «Байлемэня», пока они входили внутрь. Маршалл был почти удивлен. Он ожидал большего от двух наследников, которые, вероятно, могли поразить муху, метнув в нее иглу.
– Интересно, во что вы вляпались? – пробормотал он.
Он знал, что не получит ответа, разве что ответ ему даст сама ночь. Ему надо бы перестать вслух говорить с собой, но только это и помогало ему бороться с чувством одиночества. Ему не хватало разговоров, не хватало общения с людьми.