Ему не хватало Вени.
Где-то послышался вой сирены, затем прозвучало что-то, похожее на выстрел. Маршалл подтянул колени к груди и оперся на них подбородком. Когда он влился в банду Белых цветов, он был всего лишь уличным мальчишкой-оборванцем, тощим, голодным и всегда грязным. Именно таким его в тот день и нашел Венедикт. Он сидел на земле в переулке за домом Монтековых в позе эмбриона, подтянув к себе колени и обхватив их руками. Он тогда еще не умел драться и не научился улыбаться так насмешливо и грозно, чтобы эта улыбка поражала, словно клинок. Веня опустился перед ним на корточки, похожий на сияющего херувима в своей выглаженной белой рубашке с аккуратно расчесанными кудрявыми волосами. И протянул ему руку, спросив:
– Тебе есть, куда идти?
– Теперь-то мне есть, куда идти, – пробормотал Маршалл. – Но мне было лучше, когда ты был рядом, когда ты был со мной.
На другом краю крыши послышалось какое-то шуршание, Маршалл сразу же вышел из своей задумчивости и насторожился. Она настолько погрузился в воспоминания, что совсем перестал замечать то, что его окружало. Это была ошибка – а он не мог позволить себе ошибок. Ведь здесь была территория Алых.
И действительно, из-за башенки вышел Алый. Подняв взгляд, он замер с сигаретой в зубах.
«Пожалуйста, не узнавай меня, – подумал Маршалл, и его рука потянулась к пистолету, лежащему в кармане. – Пожалуйста, не узнавай меня».
– Маршалл Сео? – просипел Алый. – Ты же умер.
Ох.
Алый отбросил свою сигарету, но Маршалл уже был готов. Был только один способ это закончить. Одним быстрым движением он выхватил из кармана пистолет и выстрелил – выстрелил первым, потому что только это и имело значение.
Пуля попала в цель, и оружие Алого со стуком упало на крышу. Быть может, это был пистолет, быть может, кинжал, это могла быть даже метательная звездочка, но сейчас, в мглистой темноте, Маршаллу было важно только одно – то, что Алый не мог до него дотянуться. Мужчина рухнул, прижимая ладонь к дыре в груди.
Несколько напряженных секунд до Маршалла доносилось его затрудненное дыхание, и в воздухе появился металлический запах крови. Затем наступило молчание. Мертвая тишина.
Маршалл ногой скинул несколько мелких камешков с края крыши «Байлемэня». Сколько же на его руках крови, но, по правде говоря, все это не имело значения, потому что это защищало и его самого, и секреты тех, ради кого он скрывался.
– Черт побери, – пробормотал он, потерев лицо и повернув его по ветру, чтобы не чувствовать запаха крови. – Я ненавижу этот город.
Глава четырнадцать
Джульетта смотрела вниз, на рельсы. Почувствовав, что сзади кто-то есть, она не повернулась, потому что знала, кто это. Она узнала его шаг – легкий, быстрый и такой уверенный, будто ему ни разу в жизни не случалось пойти не туда.
– К юго-западу, – чуть слышно проговорила она. – Белый мужчина в потрепанной одежде с французским романом под мышкой. Последние десять минут он следит за мной.
Краем глаза она увидела, как Рома медленно повернулся, ища взглядом того малого, о котором она говорила.
– Возможно, он считает тебя хорошенькой.
Джульетта щелкнула языком.
– По-моему, он выглядит так, будто готов меня убить.
– Разве это не одно и то же… – Рома вдруг замолчал и часто заморгал. Он наконец разглядел этого типа. – Это Белый цветок.
Удивившись, Джульетта перевела взгляд на мужчину и присмотрелась. Тот открыл свой роман, не заметив ее взгляда.
– Ты в этом… уверен? – спросила Джульетта. Она была разочарована, поскольку надеялась, что это шантажист, который наконец показался, раз Джульетта и Рома собрались ехать в Гуньшань. Конечно, это была слабая надежда – вряд ли он появился бы затем, чтобы их остановить – но это бы здорово ускорило их расследование. – Я думала, он француз.
– Да, он француз, – подтвердил Рома. – Но он работает на нас. Я видел его у нас в доме – я в этом уверен.
Мужчина вдруг посмотрел на них снова. Джульетта тут же отвела глаза, сделав вид, будто разглядывает что-то, но Рома не стал следовать ее примеру, а ответил взглядом на взгляд.
– Если он Белый цветок, – тихо проговорила она, – то почему же он и на тебя смотрит так, будто хочет тебя убить?
Рома поджал губы и, опять повернувшись, уставился на рельсы как раз тогда, когда подошел их поезд. Пассажиры заторопились к краю платформы, чтобы успеть занять хорошие места.
– Возможно, по его мнению, я еще красивее, чем ты, – непринужденно ответил Рома. – Хочешь с ним поговорить? Общими усилиями мы, вероятно, могли бы уложить его на лопатки.
Джульетта подумала и покачала головой. Зачем тратить время на Белый цветок?
Они вошли в вагон и подошли к сиденьям у окна. Вздохнув, Джульетта сняла свое пальто и положила его на столик, стоящий между ее местом и местом Ромы. Они сидели друг напротив друга и, когда она клала вещи на столик, ей казалось, будто она возводит стену между ним и собой. Сидеть лицом к лицу – это уж слишком, даже если в вагоне еще два десятка пассажиров.
– Поезд идет в Гуньшань, – сказал голос в динамике по-английски. – Добро пожаловать.
Рома уселся на сиденье, не сняв серого пальто.
– Хотел бы я знать, на каком языке он заговорит сейчас.
– На французском, – тут же ответила Джульетта, но в динамике раздался голос, говорящий на шанхайском диалекте. Ее брови взлетели вверх. – Хм. Интересно.
Рома откинулся на спинку сиденья и чуть заметно улыбнулся.
– Да уж, интересно.
Джульетта замерла – похоже, Рома забыл. Когда поезд тронулся с места, когда Рома посмотрел на пейзаж за окном, и в отражении на стекле стало видно, как его лицо напряглось, Джульетта поняла, что он опять вспомнил – вспомнил, кто она и кто такие они оба.
Поезд шел все дальше.
Путешествие из Шанхая в Гуньшань было недолгим, и пейзаж за окном быстро стал сельским – теперь они ехали мимо обшарпанных домишек и грунтовых дорог. Рядом с железнодорожными путями росла трава, притом более ровная и зеленая, чем все то, что Джульетте доводилось видеть в городе – если, конечно, не считать травы на газонах в парках, которые содержали иностранцы.
Она незаметно выдохнула и прислонилась щекой к окну. Рома сделал то же, но она решила не смотреть на него, чтобы он не подумал, будто она глазеет. Вместо этого она повернулась к другим пассажирам, которые дремали, пока пыхтел поезд.
Когда Рома нарушил молчание, ее мысли были уже настолько далеко, что она вздрогнула.
– Если предположить, что мы найдем шантажиста… – Никакой прелюдии, никакого вступления, он сразу взял быка за рога. – Полагаю, нам понадобится план действий.
Джульетта забарабанила пальцами по столу.
– Может, мы просто пристрелим его?
Рома картинно закатил глаза. Ее немного злило, что, несмотря на все происходящее, он кажется таким красивым и темные тени от ресниц ложатся на его щеки, напоминая осыпавшуюся с глаз подводку сурьмой.
– А что потом? – спросил он. – Это ничем не отличается от нашей охоты на Ларкспура. Если мы убьем шантажиста, то как нам добраться до чудовищ?
– Нет, на этот раз все не так, – возразила Джульетта. Она чувствовала, что в вагон проник холод, и на ее руках под рукавами выступила гусиная кожа.
Когда ее пробрала зябкая дрожь, Рома нахмурился, глядя в ее декольте. Она понимала, что зря надела такое платье сейчас, зимой. Но он не имеет права ее судить.
– О чем ты?
Джульетта взяла со столика свое пальто.
– Ничто не связывало Пола Декстера с коммунистами, потому что он виделся с Ци Жэнем всего один раз, а затем просто положился на его бессистемные превращения. А этот шантажист… – Она встала и надела пальто, и его ткань укрыла ее колени. – Вряд ли он находится далеко от вскормленных им чудовищ. Ведь он посылает их на дело как слуг, которые выполняют его приказы. Это требует участия. И постоянных встреч.
– По-моему, это всего лишь твоя догадка, – заметил Рома.
– Вся наша миссия основана на догадках, – ответила Джульетта, подняв воротник. – Я… – Она вдруг осеклась, заметив то, что происходило в проходе между сиденьями. Белый цветок-француз сидел неподалеку, рядом с проходом, и, кажется… ему было больно.
– Джульетта? – проговорил Рома, вытянув шею и посмотрев туда, куда смотрела она. – Какого черта? Что тут происходит?
Белый цветок вдруг схватил стакан, стоящий перед ним, и выплеснул жидкость себе в лицо.
– Пожар! – крикнула Джульетта.
Белый цветок взревел от боли, и Джульетта дернула Рому за руку, не обращая внимания на его смятение: он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где вспыхнул несуществующий пожар. Остальные вообще не сомневались, что где-то начался пожар – они спешили к дверям в следующий вагон. Они находились в самом хвосте состава, и можно было бежать только в одну сторону – вперед.
– Какого черта? – повторил Рома, когда она рывком потащила его к двери, где уже толпились пассажиры. – Что…
Джульетта ахнула, услышав громкий резкий звук – это рвалась одежда. В следующий момент Белый цветок превратился в чудовище – такое высокое, что его спина уперлась в потолок. Его грудь вздымалась и опускалась, ноздри раздувались, сквозь сине-зеленую кожу были видны черные точки, спешащие к его позвоночнику.
Они приближались к двери, но половина пассажиров остались сзади, за ее спиной. Если она попытается пропустить всех вперед, то туда же хлынут и насекомые и заразят всех, кто едет впереди. Но если она сейчас остановится…
Насекомые полезли наружу из отверстий на спине чудовища.
И Джульетта, толкнув Рому через порог, захлопнула дверь.
Рома задохнулся, резко повернулся и замолотил по двери кулаками. Неужели это опять было чудовище? Неужели в него превратился Белый цветок?
– Джульетта! – взревел он. – Джульетта, какого черта?
Все пассажиры перед ним сбежали, спеша в другие вагоны. Рома стоял в проходе между ними, пол ходил ходуном под его ногами. Он толкал дверь, дергал ее на себя, разбивая костяшки пальцев, но что-то держало ее с той стороны, и она не сдвигалась ни на дюйм.