Затем рельсы снова сделались неровными, и пол опять заскрипел.
Глава пятнадцать
День клонился к вечеру, когда поезд прибыл в Гуньшань; и солнце начало закатываться за горизонт, когда Рома и Джульетта закончили разговаривать о случившемся с властями – из чиновников здесь было только несколько должностных лиц в мятой дешевой форме, которые побледнели, увидев трупы. То, что могло занять десять минут, в итоге длилось два часа, на протяжении которых Джульетте пришлось угрожать и кричать: «Да вы знаете, кто я?» Только потом трупы убрали и был составлен список жертв. Тела отвезли в морг, и в Шанхай отправили посыльных на автомобилях, чтобы сообщить Алой банде и Белым цветам о произошедшем. Полицейские прочесывали холмы вокруг железнодорожных путей в поисках сбежавшего чудовища, но Джульетта сомневалась, что они что-то найдут – местные власти были вопиюще некомпетентны. К тому времени, когда она вызвала Алых, чтобы они приехали на автомобилях и поучаствовали в поисках, чудовища наверняка уже и след простыл.
– Какое безобразие, – продолжала ворчать Джульетта, когда она и Рома вышли из здания железнодорожной станции. – Просто возмутительно.
– Этого следовало ожидать, – спокойно ответил Рома. – Думаю, прежде им не приходилось иметь дело с массовыми смертями.
Джульетта раздраженно посмотрела на него, прищурив глаза, но сочла за лучшее промолчать. Они не говорили о том, что произошло между ними в поезде, и если Рома хотел обойти это молчанием, то Джульетта была согласна. Похоже, они так и будут делать вид, будто ничего не было, хотя всякий раз, когда Джульетта бросала взгляд на Рому, по ее телу бегали мурашки.
Ей не следовало отвечать на его поцелуй.
Он ненавидел ее, но это не отменяло их прошлого, не отменяло притяжения, благодаря которому они всегда сходились друг с другом, как планеты, двигающиеся по одной орбите. Джульетта знала, что происходит в его голове, потому что именно на этом были сосредоточены ее собственные мысли несколько месяцев назад. Так почему же она повела себя так легкомысленно, почему поддалась ему? Даже если он не ненавидит ее так люто, как говорит, это еще более опасно. Она должна лгать ему, чтобы держать его на расстоянии. Нельзя допустить, чтобы это повторилось, ведь стоит им сделать это снова, их кровожадный город настигнет их, и тогда, если они и будут вместе, то в смерти.
А что есть любовь, если она только и делает, что убивает?
– …в автомобиле?
Джульетта вздрогнула, осознав, что не слушала Рому, и только сейчас до нее дошло, что он что-то предлагает, глядя на дорогу. Разобравшись с телами, они спросили одного из чиновников, как пройти до интересующего их адреса, и оказалось, что добраться туда просто, хотя это и требует кое-каких усилий. Гуньшань считался городом, но до Шанхая ему было далеко. В отличие от него – живого метрополиса с бьющимся сердцем, который в попытке раздвинуть свои границы обратился против себя самого, – Гуньшань представлял собой небольшую петельку на карте: группу из десятка тихих городков, находящихся близко друг от друга, городков, в которых тихо шла повседневная жизнь. Передвигаться здесь было легко, потому что все было тихо и неподвижно, но это также означало, что им не скрыться, если кто-то решит за ними следить.
– Нет, мы не можем нанять автомобиль, – ответила Джульетта. Она оглянулась через плечо на чиновников, которые продолжали стоять возле железнодорожных путей, что-то обсуждая. – Шантажист знает, что мы ищем его. Если мы поедем на автомобиле, за нами будет легко проследить.
Рома тоже оглянулся и нахмурился, увидев, что Джульетта все еще смотрит на никчемных чиновников Гуньшаня.
– Ты о них?
– Разумеется, нет.
Джульетта торопливо двинулась дальше. Если они сохранят нынешний темп, то к тому времени, когда доберутся до нужного адреса, солнце уже зайдет. На улице и так уже похолодало, а когда стемнеет, находиться на открытом воздухе станет и вовсе невыносимо, тем более что пальто Джульетты было скорее модным, чем практичным.
– И все же я думала об этом, – продолжила она. – Этого малого послали за нами в тот вагон, но, когда он превращался в чудовище, это происходило чертовски медленно. Я была вакцинирована Полом Декстером, так что не могу представить себе, чтобы его компаньон не знал, что у меня есть иммунитет. Они не пытались нас убить. Они пытались нас испугать, и им не было никакого дела до сопутствующего ущерба.
Где-то вдали зазвонил колокол. Его звон отражался от плоского ряда зданий на другой стороне дороги. Рома и Джульетта шли по пешеходной дорожке, слева, журча, текла узкая речка.
Иногда Джульетта забывала, что именно так и живет остальная часть страны. Чем дальше человек отъезжал от прибрежных городов, тем больше он отдалялся от властолюбивых деятелей Гоминьдана и захватчиков-иностранцев. Он отдалялся от тех мест, где каждое движение несло с собой смерть, и вместо этого…
Речка впадала в более широкий поток. Когда на камень, торчащий из воды, села маленькая птичка, по ее поверхности даже не пошла рябь.
Здесь было легко дышать.
– Как ни странно, – говорил Рома, – сегодняшняя атака чудовища – это хорошая вещь.
Джульетта отвела взгляд от воды, ища глазами табличку с названием следующей улицы. Не хватало еще заблудиться.
– Прошу прощения, но трупы, которые сейчас везут в морг, могли бы с тобой поспорить.
– Да попадут их души в рай, и, само собой, я не хочу новых смертей, – резко бросил Рома. – Когда мы вернемся в Шанхай, я допрошу всех, кто входит в банду Белых цветов, пока не выясню, кто этот француз. И даже если наша поездка окажется бесполезной, то выяснение личности этого чудовища поможет нам быстрее добраться до шантажиста.
Джульетта не видела смысла вести с ним спор. Ничто не помешает Роме отказаться делиться с ней информацией, если это будет зависеть только от него, но если она разозлится, то разозлится и он, и они опять начнут орать друг на друга, потому что, когда речь идет о кратком моменте истины, слишком легко бывает впасть в гнев. Ради признака того, что она еще не до конца потеряна для него, Рома будет готов затеять с ней ссору. И ради того, чтобы в момент слабости снова увидеть того Рому, которого она любит, она будет готова это принять. Это переменчивая игра. Ей надо остановиться. Она не может продолжать это делать. Так что, если на нее вдруг повеет холодом, то так тому и быть.
И она только и сказала:
– Тогда надеюсь, что эта поездка окажется полезной.
Она махнула рукой, делая ему знак идти дальше, и снова оглянулась через плечо.
– Думаю, мы уже на месте, – сказал Рома.
Он остановился с нескрываемым недоумением. Джульетта тоже всматривалась в ряд лавок и магазинов, и ей казалось, что они что-то неправильно поняли.
Видимо, так и было.
Адрес, по которому должны были проводить вакцинацию, принадлежал лавке, где продавались китайские пельмени.
– Этот адрес был в листовках, которые распространяли по всему Французскому кварталу, – воскликнула Джульетта. Она не могла сдержать обвинительного тона, хотя и не знала, кого именно обвиняет. – Не может быть, чтобы все это затеяли, только чтобы заставить людей покупать больше пельменей.
Рома выхватил из-за пазухи два револьвера, по одному в каждой руке. Джульетта моргнула, удивленная его проворством. Как же она не почувствовала эти револьверы, когда прижималась к нему?
– Не может быть, чтобы это была просто лавка, – сказал он. – Пойдем, Джульетта.
К тому времени, когда Джульетта достала свой пистолет, Рома уже бросился вперед и ногой распахнул дверь лавки. Джульетта торопливо вошла следом – чувствуя себя дурой из-за того, что ей приходится врываться в магазин пельменей, – и увидела, что Рома стоит перед кассой и требует предъявить ему того, кто предлагает новую вакцину. В дальнем углу лавки сидела пожилая пара, широко раскрыв глаза.
– Пожалуйста, пожалуйста! – заверещал мужчина за кассой, сразу же вскинув руки. Он тоже был стар, и у него были длинные волосы, которые он откинул назад. – Не стреляйте! Я не тот, кого вы ищете!
Джульетта убрала пистолет, глядя посетителям в глаза, затем ткнула большим пальцем в сторону двери. Им не надо было повторять дважды, вскочив на ноги и схватив свои сумки, они выбежали вон. Дверь за ними захлопнулась так резко, что замигала лампа под потолком.
– Тогда кто тут хозяин? – спросил Рома. – Кому принадлежит этот магазин?
У мужчины, стоящего за кассой, дернулся кадык, когда он нервно вздохнул.
– Это… это я.
Пока Рома держал владельца лавки на мушке, Джульетта прислонилась к кассовому аппарату и внимательно оглядела заднюю часть лавки. Перед ней стоял стол, обсыпанный мукой, возле раковины затвердевал ком теста, а около стула…
– Что ж, вижу, листовки и впрямь пришли из твоей лавки, так что тебе нет смысла лгать, – бодро сказала Джульетта. – Lāotóu[24], как ты изготовляешь вакцину?
Мужчина заморгал, и его ужас уступил место растерянности.
– Изготовляю… вакцину? – повторил он. Он уставился на Рому, который по-прежнему держал в руке нацеленный на него револьвер. – Нет! Я ничего не изготовляю! Я продаю с аукциона последний флакон того, что осталось в Шанхае после Ларкспура.
Джульетта оттолкнулась от кассового аппарата, быстро переглянулась с Ромой, затем, не заботясь о приличиях, взобралась на прилавок и, спрыгнув с другой стороны, взяла одну из листовок. Такую же листовку им показывала Эрнестина де Донадье – те же ошибки во французском тексте. Только сейчас до Джульетты дошло, какой промах они допустили.
«ЭПИДЕМИЯ ПОМЕШАТЕЛЬСТВА ВЕРНУЛАСЬ! ВАКЦИНИРУЙСЯ!»
Нигде не говорилось, что по указанному адресу производится вакцинация. Они просто предположили, что это так, потому что так были устроены листовки Ларкспура.
– Tā mā de, – выругалась Джульетта, бросив листовку на пол. – Выходит, у тебя есть только один флакон?