– Прости, – прошептал он. – Я был не прав.
Джульетта отпустила свои волосы и сжала губы. Рана на ее голове, там, где она ударилась о кровать, болела. Ей еще повезло, что удар не расколол ее череп.
– Ничего, – пробормотала она, засунув замерзшие руки в карманы. – Хорошо, что… – Она замолчала, нащупав в кармане бумагу и вытащив ее.
– Второй пузырек, – сказал он.
Джульетта кивнула.
– Раз уж мы находимся неподалеку от Чжоучжуаня, то как насчет того, чтобы съездить туда утром перед возвращением в Шанхай?
Глава восемнадцать
За небольшую сумму денег хозяйка борделя с готовностью предоставила им автомобиль, наказав шоферу ехать осторожно. Строго говоря, Чжоучжуань находился в границах Гуньшаня, но лежал намного южнее, практически на той же широте, что и Шанхай. Впрочем, доехать до него на автомобиле не составляло труда. После этого они смогут сесть на поезд на вокзале Гуньшаня.
– Туда и обратно, – пробормотала Джульетта, глядя на серую мглу за окном. Никаких больше таинственных гостей, набрасывающихся на нее в темноте. Никакого Белого цветка, заявляющего, что он ее муж.
– Ты разговариваешь со мной?
Джульетта вздрогнула, и ее голова – все еще ноющая после удара о раму кровати – едва не задела низкий потолок салона автомобиля. А этот самый Белый цветок обеспокоенно смотрел на нее, прислонившись к окну на своей стороне.
– Нет, – ответила она.
– Ты что-то бормотала.
Джульетта прочистила горло, но отвечать ей не пришлось, поскольку автомобиль уже тормозил. Впереди тек канал, блестя в утреннем свете, несмотря на россыпь облаков.
Они уже отъехали так далеко от Шанхая, что Джульетта полагала, что не стоит возвращаться с пустыми руками. Однако взвешивая риски и пытаясь придумать, как остановить шантажиста, она гадала, не обманывает ли себя – может, решение приобрести второй пузырек вакцины было связано с желанием побыть с Ромой еще несколько секунд. Она не могла протянуть к нему руку, но его близость успокаивала ее, хотя она не хотела этого признавать.
Автомобиль остановился.
– Мы на месте, – сказал водитель. – Вам не нужен проводник? Я хорошо знаю Чжоучжуань.
– В этом нет нужды, – деловито ответил Рома. – Мы скоро вернемся. – Он протянул руку к двери, затем взглянул на Джульетту, которая осталась сидеть. – Давай, lâopó, шевелись.
Джульетта сжала губы и так резко распахнула собственную дверь, что та чуть не слетела с петель.
– Ты мог бы и оставить эту чепуху, – пробормотала она.
Рома уже успел отойти далеко вперед. Джульетта нехотя последовала за ним, волоча ноги, и, поднырнув под иву, вошла в городок, который пересекало множество каналов.
Прежде она никогда не бывала в Чжоучжуане, но город казался ей знакомым, как кажутся знакомыми пустыни и снежные вершины гор – зрелища, видеть которые ей не доводилось, но о которых она читала в книгах или слышала от других. Шагая по узким дорожкам вдоль каналов, они с Ромой читали названия улиц на углах зданий. Из лавок, торгующих конфетами, веерами или сушеной рыбой, слышались голоса, но Рома и Джульетта не заглядывали в них, поскольку входы в лавки находились так близко, что любой зрительный контакт заставил бы их вступить в разговор.
Джульетта остановилась. Рома обошел вокруг женщины, стирающей одежду, а Джульетта уперлась взглядом в мыльную пену на бетоне и поверхности воды. Женщина не смотрела на них, она сидела, согнувшись над своей работой.
Джульетта бросилась к каналу, оцарапав колени о землю, и ее рука сомкнулась вокруг небольшого жемчужного колье, которое едва не упало в воду. Женщина удивленно вскрикнула.
– Вряд ли вы намеревались бросить это в канал, – сказала Джульетта, сжимая мыльный жемчуг.
Женщина заморгала и, поняв, что произошло, уронила мокрую одежду и замахала руками.
– Ох, вас ко мне послало провидение! Должно быть, я оставила его в одном из карманов.
Джульетта чуть заметно улыбнулась и опустила колье в руку женщины.
– Нет, меня к вам послало не провидение. Просто я могу разглядеть жемчуг с расстояния двух миль.
Рядом кто-то кашлянул, и, подняв взгляд, Джульетта увидела Рому, который стоял и ждал, вскинув бровь, будто хотел спросить, почему она мешкает и тратит время на болтовню. Однако женщина продолжала, щурясь, смотреть на Джульетту, так что в уголках ее глаз разбегались морщинки.
– Кто ваши родители? В благодарность я принесу им пирог luóbosī.
Джульетта не знала, что ей ответить. Услышав это предложение, Рома опять прочистил горло, чтобы поторопить ее.
– О, – проговорила Джульетта. – Я… я не из этих мест.
Она сама не понимала, почему так осторожничает, ведь она вполне могла сказать, что они приехали из Шанхая. Но в предложении этой женщины было что-то искреннее, неподдельное, что-то, не запятнанное обычным для большого города «ты – мне, я – тебе». И Джульетте не хотелось разрушать ее иллюзии.
– О, в самом деле? – спросила женщина. – Но ваше лицо кажется мне знакомым.
Джульетта поежилась, затем заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос. Она выпрямилась, пытаясь дать понять потерявшему терпение Роме, что старается закончить этот разговор.
– Я иногда приезжаю сюда, – ответила Джульетта. – Чтобы повидаться… с моим дедом.
– Ах, вот оно что, – отозвалась женщина, кивнув и повернувшись к воде, закрыла глаза и подставила лицо ветру. – Здесь так покойно, не правда ли? Это хорошее место, чтобы отойти от дел.
«Да», – не колеблясь, подумала Джульетта. Здесь царил покой – именно этим этот городок и отличался от Шанхая. Он был не похож ни на какое из тех мест, где ей доводилось бывать.
– Дорогая, – произнес Рома по-русски – наверняка потому, что не хотел называть ее по имени. Он подыгрывал ей в этом маленьком спектакле, но она почувствовала, как ее сердце часто заколотилось в груди. Зря он так бросается этим словом. Ведь это были священные слова. «Моя дорогая, я люблю тебя, люблю», – шептал он когда-то, припав к ее губам.
– Мне надо идти, – сказала она женщине и пошла прочь, обогнав Рому, чтобы он не видел выражения ее лица, пока она не возьмет себя в руки. Она бы так и продолжала бесцельно идти вперед, если бы Рома не окликнул ее.
– Помедленнее. Нам сюда.
Джульетта обернулась и увидела, что Рома показывает на узкий горбатый мостик. Он начал подниматься на него, а Джульетта просто стояла, глядя на воду канала, медленно текущую под коротким мостом.
– Знаешь, я их сохранила.
Рома остановился, поднявшись на мостик.
– Что?
Все те бриллианты и жемчуга. Все браслеты, которые он ей дарил, и тот кулон – первый подарок, который он ей преподнес. Им было по пятнадцать лет, он сделал это перед тем, как поцеловать ее на крыше джаз-клуба. Она сохранила их все, и взяла с собой в Нью-Йорк в шкатулке, хотя говорила себе, что не станет этого делать.
– Ты что-то сказала? – спросил Рома.
Джульетта покачала головой. Хорошо, что он ее не расслышал. Какой смысл говорить ему об этом? Право же, это место делает ее сентиментальной.
– Джульетта, – позвал ее Рома, когда она так и не сдвинулась с места. – Предупреждаю тебя, что, если ты упадешь в воду, я не стану тебя спасать. Пойдем.
– Вообще-то я плаваю лучше тебя, – ответила Джульетта, сжав кулаки, и наконец начала подниматься на мост. Один из камней под ее ногами зашатался. Когда они перешли на другой берег, Рома пригнул голову, чтобы не удариться о вывеску лавки, и свернул в переулок, читая надписи на стенах. Джульетта просто верила, что он идет туда, куда им надо, больше беспокоясь о том, как бы не наступить на выступающий кирпич и не споткнуться.
Они заходили в переулок все глубже. Джульетта склонила голову набок, прислушиваясь на ходу. Что-то тут было странным, но что? И тут до нее дошло – дело в том, что она ничего не слышит, совсем ничего, и это было ужасно необычно. Стены домов заглушали гул голосов горожан на берегах каналов, они обволакивали Рому и Джульетту, как будто каждый переулок в этом городке находился внутри собственного мирка, как будто каждый поворот вел в иную реальность.
– Здесь так тихо, – заметила Джульетта.
Рома хмыкнул.
– Надеюсь, мы идем в правильном направлении, – пробормотал он. – Это место настоящий лабиринт.
Но это был красивый лабиринт, похожий не на клетку, а, скорее, на бесконечную арену. Джульетта коснулась рукой неровной стены лавки, мимо которой они шли, и отклонилась, чтобы не задеть плечом выступающую водопроводную трубу.
– Чжоучжуань существует со времен Северной династии Сун, – отрешенно проговорила она. – Целых восемьсот лет.
Краем глаза она увидела, что Рома кивнул. Она подумала, что он отнесется к словам без особого интереса, пропустив их мимо ушей.
Но он ответил ей.
– Должно быть, здесь люди чувствуют себя в безопасности.
Джульетта повернулась к нему.
– В безопасности?
– А разве тебе самой так не кажется? – Рома пожал плечами. – Должно быть, здесь люди обретают покой. Города могут пасть, страны могут развязывать войны, но это… – он поднял руки, показывая на каналы, мощенные камнем дорожки и изящные потолочные изразцы, украшающие то, что когда-то было храмами, – это навсегда.
Это была приятная мысль, мысль, в которую хотелось верить. Однако…
– Этот городок находится в стране, которая всегда стоит на пороге войны, – тихо проговорила Джульетта. – Нет ничего вечного, ничего такого, что было бы навсегда.
Рома покачал головой. «Вид у него потрясенный», – подумала Джульетта, хотя она не знала, что стало тому причиной: его собственные слова или чувства, которые пробудило в нем сказанное ею. Но прежде, чем она успела спросить его об этом, он уже справился с собой.
– Этот город называют Венецией Востока.
Джульетта нахмурилась.
– Точно так же, как Шанхай называют Парижем Востока, – сказала она. – Когда мы перестанем позволять колонизаторам выбирать названия за нас? Почему мы никогда не называем Париж Шанхаем Запада?