Наш неистовый конец — страница 35 из 82

– То, что, как я думаю, имел в виду Да Нао. Какая-то группировка внутри банды Белых цветов, похоже, имеет достаточно сил и влияния, чтобы самостоятельно заключать союзы с коммунистами. Возможно, они работают вместе уже давно – просто гоминьдановцы узнали об этом лишь недавно.

И тут все встало на свои места.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно? – спросила Кэтлин. – О чем ты?

Джульетта поставила на кровать и другую ногу. Если бы кто-то из ее родственников увидел ее сейчас, он бы наверняка сделал ей строгий выговор за то, что она сидит в такой неприличной позе.

– Шантажист требовал денег, денег и еще больше денег, а затем вдруг потребовал оружие? Почему оружие? – Она посмотрела на свои пальцы, на лак на ногтях, на чуть заметную щербинку на мизинце. – А что, если это были коммунисты? Оружие нужно им для их революции. Они нуждаются в деньгах и оружии для того, чтобы отколоться от Гоминьдана и захватить город.

Коммунисты работали с сектой внутри Белых цветов, которая не подчинялась ни господину Монтекову, ни Роме. Теперь все было ясно. Именно поэтому несколько месяцев письма с ультиматумами приходили только Алой банде, и лишь затем денег потребовали и от Белых цветов. Все дело в том, что те, кто стоял за этими требованиями, уже и так выкачивали ресурсы из Белых цветов.

– Притормози, – сказала Кэтлин, хотя Джульетта и без того говорила медленно. – Вспомни, что произошло в прошлый раз, когда ты обвинила одного из коммунистов в распространении этой заразы.

Джульетта помнила. Она тогда обвинила Чжана Готао и убила не того человека. В тот раз ее ввел в заблуждение Пол Декстер.

Но в этот раз…

– Но это логично, не так ли? – спросила она. – Если коммунисты и устроят свою революцию, если даже они избавятся от нас, гангстеров, то они не смогут уничтожить своих союзников, то есть Гоминьдан. Единственный способ, с помощью которого они смогли бы добиться победы революции, избежав вмешательства гоминьдановцев и объявления о том, что Шанхай взят Гоминьданом, – Джульетта растопырила пальцы, – это подготовка к войне.

В комнате повисло молчание. Слышно было только, как оросители работают в саду.

Затем Кэтлин вздохнула.

– Лучше молись, чтобы это было не так, Джульетта. Возможно, ты могла бы убить чудовище. Возможно, ты могла бы избавиться от насекомых, которых завез сюда Пол Декстер. Но ты не можешь предотвратить войну.

Джульетта уже вскочила на ноги и открывала свой гардероб.

– Если коммунисты используют этих чудовищ, чтобы начать войну, то я очень даже могу им помешать.

– Боюсь, ты добьешься только одного – тебя убьют.

– Кэтлин, перестань. – Джульетта просунула голову между вешалками, глядя на пол своего гардероба. Там валялось несколько револьверов, а в той коробке из-под обуви, кажется, лежит граната. В заднем углу, упав с вешалки, лежало ее самое легкое пальто. Она взяла его, потрясла и повесила на руку. – Меня не так уж легко убить.

Кэтлин пыталась изобразить гнев, но это было не так-то просто, когда она пыталась поправить свои слегка завитые волосы и наматывала одну из прядей на палец.

– Кто-то внутри банды Белых цветов тайно работает с коммунистами? – спросила она. – Нет, что-то здесь не сходится. Все это началось с той записки Пола Декстера: «В случае моей смерти выпустите их всех». Он написал ее кому-то, кого он знал, и отправил ее во Французский квартал.

– Белый цветок из числа французов, – отозвалась Джульетта. – Все сходится.

– Но…

– У меня есть человек, который может что-то знать. Сейчас мне надо идти, чтобы успеть на эту поездку с мамой, которую она запланировала на вторую половину дня.

– Подожди, подожди.

Джульетта остановилась, наполовину открыв дверь. Но Кэтлин быстро подошла и закрыла дверь, подождав, когда щелкнет замок.

– Это касается Розалинды.

Ого. Этого Джульетта не ожидала.

– Она же явится позже, да? Я хочу сказать – в храм.

Госпожа Цай настаивала на том, чтобы они сопроводили ее в храм. Ей требовалась свита, а те, кто сопровождал ее обычно, не могли последовать за ней, поскольку в храм пускали только женщин. Так что Джульетте и ее кузинам выпала честь играть роль телохранителей. Конечно, было маловероятно, что госпоже Цай понадобится защита в единственном храме для женщин, но такова была жизнь номинальной правительницы криминальной империи. Подумав об этом, Джульетта подошла к своему туалетному столику и спрятала в рукаве еще один нож.

– Да, думаю, она придет, но я говорю не об этом, – ответила Кэтлин, небрежно махнув рукой. – Ты знала, что в городе у нее есть тайный любовник?

Джульетта резко повернулась, приоткрыв рот.

– Ты шутишь, – воскликнула она, и в ее голосе прозвучало что-то, похожее на радость.

Кэтлин уперла руки в бока.

– Ты не могла бы поумерить свой восторг?

– О чем ты?

– У тебя блестят глаза!

Джульетта постаралась придать своему лицу серьезность. Ее пальто соскользнуло с локтя.

– Я ничего об этом не знала, но это не так уж плохо. Ты беспокоилась о том, как бы Розалинда не ввязалась в какую-нибудь неприятную историю с иностранными торговцами. Разве тайный любовник не лучше? А теперь мне в самом деле пора идти…

Кэтлин вытянула руку, преграждая Джульетте путь. И так посмотрела на пальто на ее руке, словно хотела отобрать его, лишь бы ее кузина не смогла выйти из дома.

– Похоже, ее любовник и есть иностранный торговец, – сказала Кэтлин. – Неужели тебя ничуть не беспокоит, что Розалинда ничего не сказала нам?

– Biâojiê. – Джульетта осторожно опустила руку Кэтлин, которой та загораживала дверь. – Мы сможем спросить об этом, когда увидим ее. А теперь мне надо идти. Увидимся потом.

Кэтлин что-то недовольно проворчала, но отступила. Джульетта уже подумала, что наконец может идти, но, когда она развернула свое пальто в коридоре, чтобы надеть его, ее кузина сказала:

– Неужели тебе это не надоело?

Джульетта остановилась, надевая пальто.

– Надоело что?

Уголки губ ее кузины приподнялись. Она, щурясь, смотрела на круглую ручку двери, золотящуюся в свете солнца.

– Все эти бесконечные поиски ответов, – ответила Кэтлин, ткнув пальцем в уголок своих губ, безукоризненно накрашенных помадой. – Тебе не надоело бегать, пытаясь спасти город, который не желает, чтобы его спасали и который вряд ли достаточно хорош, чтобы его спасать?

Джульетта не ожидала такого вопроса, не ожидала она и того, что он ее потрясет. Из другого конца коридора все еще доносились голоса мужчин, без ее участия обсуждающих план, последствия которого скоро почувствует на себе весь город. Мужчины, которые верховодили здесь, не хотели принимать ее помощь. Но она делала это не ради них – она делала это ради всех остальных.

– Я пытаюсь спасти этот город не потому, что он хорош, – тщательно подбирая слова, проговорила она. – И не потому, что хороша я сама. Я хочу его спасти просто потому, что таково мое желание. Я хочу его спасти потому, что спасения заслуживают все, хороши они или плохи.

Если этого не сделает она, Джульетта, то кто? Она восседает на троне, выложенном серебром и обсыпанном опиумом – так если она не использует свое право первородства, чтобы спасти тех, кого может, то какой от всего этого толк?

У Кэтлин сделался еще более хмурый вид, но сказать ей, похоже, хотелось слишком много, к тому же Джульетта явно торопилась уйти. В конце концов она просто вздохнула.

– Прошу тебя об одном – будь осторожна.

Джульетта улыбнулась.

– Разве я не всегда осторожна?

* * *

– Ну и видок у тебя.

Джульетта закатила глаза и, обойдя Маршалла, протиснулась внутрь его тайной квартиры. Она чуяла, что от ее кожи и одежды пахнет городом – смесью аромата морской соли, принесенного ветром, и запахов жареной еды, которыми были пропитаны улицы. Этого невозможно было избежать, раз она приехала сюда на рикше.

– У меня есть к тебе вопрос, – сказала она, задвигая дверные засовы.

Маршалл зашел в глубину комнаты – хотя в этой тесной квартирке больше некуда было идти – и плюхнулся на свой матрас.

– Поэтому ты и явилась без даров?

Джульетта сделала вид, будто собирается метнуть в него нож.

– О-о! – заскулил Маршалл, закрыв руками лицо. – Я пошутил!

– Так-то лучше. Ты определенно можешь купить достаточно еды и напитков, когда выходишь из дома.

Джульетта убрала нож, подошла к матрасу и уселась рядом с ним, при этом бисеринки на ее платье звякнули.

– Сейчас ты мой единственный источник сведений о Белых цветах, – сказала она. – Что тебе известно о ваших отношениях с коммунистами?

– С коммунистами? – повторил Маршалл. Только что он полулежал на спине, опираясь на локти, но сейчас сел и сдвинул брови. – Большинство русских в этом городе бежали сюда от революции большевиков. Когда Белые цветы якшались с коммунистами?

– Это я и хочу узнать, – буркнула Джульетта. Она дунула на прядь волос, упавшую ей на глаза, и, когда она не шевельнулась, подняла руку и откинула ее.

– Вообще-то я не очень-то осведомлен о последних делах Белых цветов. – Маршалл сунул руку назад, к стене, затем картинно потряс ею. – Можно? Мне больно смотреть на тебя.

Джульетта прищурилась, пытаясь разглядеть в тусклом свете, что он держит в руке, и фыркнула, разглядев помаду для волос.

Она наклонила голову.

– Будь так любезен. Верни мне мою красоту.

Маршалл молча достал ком помады и начал работать над ее прической. Он быстро уложил ее волосы волнами, хотя от усердия ему пришлось высунуть язык. Было видно, что ему никогда не приходилось укладывать такие длинные волосы, но он не мог допустить, чтобы Джульетта сказала ему, что он делает что-то неправильно.

– Тебе надо было попросить Рому, – заключил он, закончив укладывать локон за ее ухом. – Ведь это его работа, не так ли?

– Сейчас это было бы довольно затруднительно, – ответила Джульетта. Из-за кровной вражды она не могла получить ответы на вопросы, касающиеся шантажиста, а из-за политики не могла защитить город так, чтобы эти ответы стали ей не нужны. Почему все в этом городе так все усложняют? – Ничего из этого вообще бы не случилось, если бы генерал Шу просто позволил нам раздать вакцину.