Было чертовски трудно попасть в этот маленький городок. Алиса больше не живет в штаб-квартире Белых цветов. Штаб-квартиры больше не существует, поскольку после того, как Белые цветы были изгнаны из нее, там разместились солдаты Гоминьдана. Веня очень беспокоился за нее, когда уезжал вместе с Маршаллом, – что она будет делать, куда пойдет? Но у нее уже был ответ. Этот ответ пришелся ему не по вкусу, но он не мог ее остановить.
Она стала шпионкой коммунистов.
Не то чтобы ей были близки их цели. Не то чтобы ей так уж нравились члены партии, если не считать ее начальницы, которая дает ей задания и время от времени отвозит ее за город. Но она видит, что город пытается вернуться к своим старым привычкам, видит, что трещины становятся все шире, и гадает, зачем ее брат принес такую жертву, если ничего все равно не меняется. Белые цветы распались безвозвратно, Алые разошлись кто куда. Господин Цай вступил в Гоминьдан; правительство держится крепко. Но город ропщет, ибо в нем цветет насилие и нет справедливости. В нем нет настоящей законности, нет настоящего порядка. Иностранцы затаились и ждут, когда Гоминьдан допустит промах. Империалисты в других частях страны держат свои армии наготове, дожидаясь удобного момента. Алиса плохо разбирается в политике, но она ловка и проворна. Она прячется в укромных местах, успевая покинуть их прежде, чем ее кто-то увидит. Она слышит сообщения о том, что японцы захватили земли на севере, что англичане и французы тоже планируют захватить все, до чего они смогут дотянуться. Пока в стране царит хаос, люди боятся, что их постигнет печальная участь Ромы и Джульетты, о которых они скорбят. Пока существуют ненависть и злоба, историю Ромы и Джульетты будут рассказывать снова и снова.
Но Алиса просто хочет, чтобы они обрели покой.
Солнце наконец заходит за горизонт. Алиса смотрит, как горит серебряная бумага, как сгущаются сумерки. Вскоре единственным источником света становится это пламя, отражающееся в воде канала и в ее темных глазах и греющее ее руки, которые обдувает прохладный ветерок.
– Мне бы хотелось, чтобы вы увидели их, – шепчет Алиса. – Ваш союз дает им надежду. Они больше не хотят участвовать в междоусобной войне.
Ветер тревожит воду канала, и ее плеск остается единственным звуком на этой поляне. Большинство жителей городка уже разошлись по домам, закрыли окна ставнями и улеглись спать.
– Алиса, у меня начинают появляться морщины.
– Не драматизируй, Селия.
Огонь уже догорел, Алиса давит золу ботинком и поворачивается, чтобы уйти. Ее начальница находится недалеко, она стоит всего в нескольких шагах, будто карауля, но здесь нет людей, которых следовало бы опасаться, в Чжоучжуане вообще нет ничего, что могло бы вызывать беспокойство. Остальные начальники Алисы намного старше, но Селии на вид не больше девятнадцати лет, и она единственная, кто готов мириться с ее странными просьбами. В Селии всегда было что-то знакомое, как будто Алиса где-то видела ее прежде. Но она не может вспомнить, где и когда это было, а те смутные догадки, которые иногда посещают ее, не имеют смысла.
Алиса подбегает к ней, но Селия продолжает обозревать канал, всматриваясь в темноту.
– Ты все время ездишь в Чжоучжуань в одиночку, якобы для выполнения каких-то заданий, – говорит Алиса, пытаясь разглядеть то, что привлекло внимание Селии. – Ты что, боишься, что те, с кем ты связана здесь, приметят меня и решат, что лучше сообщать информацию мне, а не тебе?
Селия изумленно смотрит на Алису.
– Как ты узнала, что я приезжаю сюда?
– Ты привозишь отсюда еду, на которой есть этикетки местных магазинов. Перестань подкармливать меня, если не хочешь, чтобы я знала, куда ты ездишь.
Селия делает долгий выдох и тычет в Алису пальцем.
– Никому об этом не говори. Это секрет.
Алиса отдает ей честь. Она не протестует, когда Селия берет ее за плечи, разворачивает и подталкивает вперед. Их автомобиль припаркован за пределами городка.
– Значит, ты ездишь сюда не потому, что здесь живет твой агент? Следует ли нам беспокоиться о том, что нас кто-то увидит?
– Не начинай. Помнишь, что я сказала тебе в прошлом месяце? На руководство Гоминьдана работает моя сестра. Нас в любой момент, – она делает вид, будто стреляет из пистолета, – могут пристрелить.
Алиса хихикает, но быстро замолкает, потому что здесь это кажется неуместным. Селия пытается рассмешить ее, но в ее шутке таится боль. Она никогда не говорила, кто ее сестра, и она почти ничего не рассказывает о себе. Но у Алисы все равно начинает щемить сердце.
– Спасибо за то, что ты привезла меня сюда, – тихо говорит она. – Мне это было необходимо.
Сзади слышится плеск.
– Знаешь, он наверняка гордится тобой.
Алиса искоса смотрит на Селию.
– Ты же даже не была знакома с Ромой.
– Просто у меня такое чувство. Поторопись. Нам придется добираться до города целую вечность.
Селия ускоряет шаг и спешит вперед, подныривая под колышущиеся ветки деревьев и обходя пучки полезных трав, которые разложили сушиться на тротуаре. Алиса не знает, что именно заставляет ее обернуться – возможно, дело в ярком лунном свете, возможно, в каком-то движении, которое она заметила краем глаза, – но она оглядывается и снова смотрит на канал.
Луна озаряет рыбацкую джонку, плывущую мимо, и профили двух пассажиров. Перед взором Алисы мелькает девушка в чересчур красивом и дорогом платье, целующая парня со знакомым лицом. Затем слышится смех – беззаботный смех. Пара секунд – и джонка уплывает, скрывается за ветвями ивы, склонившейся над каналом, исчезает в лабиринте водных путей, на которых стоит этот маленький городок.
Алиса поворачивается и стоит неподвижно, вглядываясь в темноту и не зная, что делать. А затем начинает плакать, и слезы безостановочно текут по ее щекам. Это не скорбь, а надежда, надежда, которая охватила ее с такой силой, что она стоит будто пригвожденная к месту, боясь спугнуть это чувство. Она могла бы побежать за ними по берегу канала, могла бы бежать, пока не догонит эту рыбацкую джонку. Чтобы увидеть их собственными глазами, чтобы знать.
Алиса не двигается. Ее обдувает ветер, он бросает волосы ей в глаза, и они прилипают к ее мокрым щекам. Она будет гоняться за политиками, выведывая каждый их ход, будет преследовать чиновников, пока не узнает все детали их тайных планов, но она не побежит за этой джонкой. Вместо этого она будет лелеять надежду – как тихое пламя в ночи, разгоняющее тьму, которое продолжает гореть даже тогда, когда другие огни гаснут.
Ненависть никуда не уйдет, и война будет продолжаться. Страна распадется на части, народ будет голодать, земля будет опустошена. Шанхай падет и умоется слезами. Но, несмотря на все это, рядом будет жить любовь – вечная, неугасимая. Она будет пылать в человеческих сердцах наперекор жажде мщения, войне и террору. Она будет гореть в сердцах людей.
И именно любовь останется после того, как все остальное сгинет.
Алиса вытирает лицо рукавом и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Не беспокойтесь, – шепчет она. – С нами все будет хорошо.
И спешит вперед, прочь от канала, чтобы снова вернуться в Шанхай.
Примечание автора
Как я и обещала, это примечание является продолжением авторского примечания из предыдущей книги. Как и в «Бурных чувствах», в «Нашем неистовом конце» действие разворачивается на фоне реальных исторических событий, но персонажи (и чудовища) представляют собой литературный вымысел. За исключением Чан Кайши, реального главнокомандующего Национально-революционной армией, остальные фигуры, играющие какую-то роль в политической жизни Шанхая, являются плодом моего воображения. И те герои, которые упомянуты вскользь, и те, которые являются неотъемлемой частью сюжета, имеют весьма отдаленное сходство с историческими фигурами, которые могли действовать в то время, так что не стоит проводить параллели между ними.
Однако, хотя это выдуманная история, я постаралась изобразить обстановку в Шанхае 1927 года так правдиво, как могла. Шанхайская резня, о которой вы прочли в сороковой и сорок третьей главах, стала первой искрой в череде событий, которые привели к Китайской гражданской войне после разрыва союза между Гоминьданом и коммунистами. Чан Кайши, иностранцы и Зеленая банда вступили в неформальный союз, чтобы 12 апреля на рассвете устроить внезапное нападение с целью ликвидации коммунистов, состоявших в рядах Гоминьдана. События, о которых я повествую, происходили на самом деле – только Зеленую банду я заменила придуманной Алой бандой. А еще я добавила в число тех, кто подлежал ликвидации, Белые цветы, а также сжала хронологию, чтобы не нарушать развитие сюжета. Внезапные нападения на коммунистов с целью их ликвидации произошли на рассвете 12-го числа, а рабочие, состоявшие в профсоюзе, двинулись с демонстрацией на штаб-квартиру Второго отделения Гоминьдана 13 апреля. В «Нашем неистовом конце» эта демонстрация происходит раньше – в тот же день, что и чистка рядов Гоминьдана от коммунистов. Однако по студентам и рабочим действительно открыли огонь, хотя они были безоружны. Не осталось достоверных сведений о том, сколько человек было убито при ликвидации коммунистов и во время этого расстрела. Белый террор в Шанхае начался вскоре после этих событий, шли аресты и казни тех коммунистов, которые не бежали из города, и хотя, читая «Наш неистовый конец», можно подумать, что это название имеет отношение к банде Белых цветов, на самом деле Белый террор – это серия репрессий против коммунистов. В учебниках истории детали этих событий объясняются лучше, чем в этом произведении, и, если вас интересует история, вам следует обратиться к нехудожественным книгам. Это всего лишь роман, действие которого происходит на фоне реальных исторических событий, и я постаралась сделать повествование таким же неоднозначным, как те способы, с помощью которых мы сводим воедино факты, мнения и оценки, касающиеся событий в прошлом. В романе нет ни хороших группировок, ни плохих. Власть быстро переходит из рук в руки, и реальны