Но неизвестно, что скажут королева и принц, когда им доложат. Они опасаются покушений. А вдруг королева решит закрыть Академию и распустит нас по домам? Тогда мы останемся недоучками, Валфрик будет весьма недоволен.
Неприятности и раньше случались в Академии, но никто не называл их диверсией.
Несколько лет назад в спальне рухнула с потолка подгнившая балка, одна из девушек сильно пострадала и осталась инвалидом. Случались отравления несвежими продуктами, эпидемии, массовые истерики и бунты. Было даже похищение – одна из воспитанниц, то ли добровольно, то ли под принуждением бежала с настойчивым поклонником.
Всякое бывало! Виновных наказывали и жили себе дальше.
С этими мыслями я вошла в рекреационный зал. Тут ничего не изменилось: девушки клевали носом над учебником, вполголоса переговаривались, пользуясь отсутствием надзирательницы, играли под партой в самодельные карты на щелбаны.
Адриана хмуро сидела у окна и рассматривала какой-то предмет, зажатый в руке. Я направилась к ней и села на стул рядом.
Адриана подняла голову; в ее глазах мелькнуло странное выражение – смесь страха и вызова.
– Что это? Тот амулет, который дал тебе принц? – я показала на подвеску, что лежала на ее ладони. Присмотрелась получше и ахнула. – Послушай, но он же светится! Принц сказал, что он показывает злые намерения посторонних. Это ведь значит, что...
– Это ничего не значит, – прервала меня Адриана. – Амулет светится не переставая с момента, как его вручил мне принц. Потому что девочки меня терпеть не могут. Никто не желает мне добра. Это для тебя новость? – она усмехнулась. Гордо задрала подбородок и продолжила:
– Ярких и сильных не любят. Мне завидуют, потому что я красивая, потому что стану королевой.
Я покачала головой, но Адриана продолжила, словно ей было необходимо выговориться.
– Думаешь, мне легко живется? Ничего подобного. Постоянно приходится прислушиваться, присматриваться, быть на полшага впереди. Однажды мне налили чернила в туфли, помнишь? Думаю, мерзавка Ровена, хотя она так и не призналась. Другой раз смазали все карандаши воском, я не могла написать ни слова на проверочной работе. У меня постоянно воруют мелочи, тетради с заданиями, распускают мерзкие сплетни.
Адриана распалялась; его глаза загорелись мрачным блеском.
– Но я не боюсь. Мне плевать! Учеба в Академии – хорошая подготовка к будущей роли королевы. Интриги при дворе острее, и на карту поставлено больше. Но суть одна: зависть, ревность, борьба за власть. Мне постоянно приходится доказывать, что я лучше и сильнее остальных. Приходится удерживать на себе внимание – только тогда меня заметят и прислушаются. Но ничего! Я готова играть эту роль. Я рождена для нее. Лучше сверкать, чем прозябать. Но я никого не могу назвать своей настоящей подругой, – она зло усмехнулась, хотя ее губы дрогнули.
– Адри, все не так! У тебя много обожательниц. Они тебя боготворят, – я растерялась. Не ожидала я таких откровений от Адрианы. Видать, она нервничает больше, чем хочет показать.
– Ха-ха три раза, – надменно откликнулась Адриана. – Они рассчитывают получить от меня привилегии. Надеются попасть ко мне во фрейлины, когда я займу трон. Господи, Эмма, неужели ты такая наивная? Все окружающие меня люди делятся на два типа: мои враги и мои подхалимы. Скажу честно, врагов я уважаю больше. Я сделала тебе комплимент, Элидор, если ты не поняла.
– Ты несправедлива, Адри. Среди девочек много тех, кто искренне тебя любят.
Мы замолчали и оглядели зал, всматриваясь в лица наших однокурсниц. Они такие разные – веселые и грустные, мечтательные и грубоватые, искренние и хитренькие. Они далеко не ангелы. Но невозможно заподозрить ни в одной настоящей подлости!
Меня вдруг пронзило острое чувство жалости и любви ко всем ним. Даже к насмешливой злюке Ровене, даже к сюсюкающей подхалимке Лизе. Все они мечтают о чем-то прекрасном. Хотят жить в любви и уважении. Порой оступаются, но не заслужили подозрений.
– Как ты думаешь, кто мог насытить твою микстуру заклинанием Ликвефактум?
– Кто угодно. Может, это была шалость. Может, ошибка доктора. А может, и нет. Враги могли подкупить, запугать, обмануть любую девчонку. Хотя бы Лизу! – она небрежно кивнула на свою приспешницу, которая торопливо списывала домашнее задание у отличницы Ирены. – Она такая дурочка. Или Ровену, – она показала на заднюю парту, где Ровена играла в карты с Барбарой. – Ты знаешь, что ее тоже прочили в невесты принцу? Она из хорошего рода. И подлая, как змея.
Вот как думает Адри? Я не считала Ровену подлой. Необузданной, грубой – да. Но она совершала свои выходки безо всякой подоплеки, просто потому, что была бунтаркой – так мне казалось. Черноволосая, с тяжелой нижней челюстью и недобрым взглядом, она была вторым неформальным лидером после Адрианы.
Барбара досадливо охнула – она проиграла Ровене. Та усмехнулась и влепила Барбаре такой смачный щелбан, что у той потекли слезы.
– Я говорила с магистром Штормом. Он сказал, что заклинание не причинило бы тебе сильного вреда.
– Вот как? Ты с ним говорила? Он, кажется, относится к тебе по-особому, – Адриана многозначительно подняла бровь, а я отчаянно замотала головой, отметая ее предположения.
– Мне известно, что это заклинание предназначено против существ, близких к Хаосу. Оно погубило Драконов. В моих жилах течет кровь Драконов, Элидор, – гордо заявила Адриана. – Мои предки были полукровки. Моя семья этого не скрывает. В века правления Драконов мы были близки к ним, хотя во время восстания перешли на сторону людей.
– Значит, заклинание могло убить тебя?
– Не знаю. Хельга невольно меня спасла. В кои-то веки ее обжорство сослужило пользу.
– Что же нам теперь делать? – размышляла я вслух.
– Да ничего. Я будущая королева, и я не позволю никому запугать меня. Но собираюсь попросить Ингвара купить мне и другие защитные амулеты – получше этого. Не помешают. И попрошу магистра Шторма дать мне дополнительные уроки. – Адриана оживилась, ее щеки зарозовели. – Он действовал очень толково. Мигом остановил заклятие на Хельге! Повезло, что он был рядом. Этот мужчина умеет выживать и защищать.
– Это ты молодец, что позвала его, – отозвалась я. Мне хотелось ободрить Адриану. Ей и правда нелегко живется. Но что поделать? У каждой из нас свой путь, и он будет вовсе не такой, о каком нам мечтается. – Я тебе не враг и я буду присматривать за тобой, – я коснулась руки Адри. – Четыре глаза лучше, чем два. Поговорю с Ингваром, мы что-нибудь придумаем.
– Спасибо, но не надо, – отрезала Адриана. – Не хочу, чтобы Игнвар суетился и переживал. Он такой паникер! Будущему королю нужно быть хладнокровнее. Я буду заниматься с магистром Штормом, он научит меня, как постоять за себя. Он увидит, что я не просто придаток к будущему королю, но и сама по себе личность.
В зал вошла хмурая Розга.
– Барышни Цверг, Варвиль, Монс – отправляйтесь в кабинет госпожи директрисы! – велела она.
– Зачем? – всполошилась Ирена. – Разве мы что-то натворили?
– Конечно, натворили. Кто-то из вас подмешал в напиток, что выпила Хельга, зачарованное средство. Госпожа директриса хочет выяснить, как такое произошло.
– Мы ни в чем не виноваты! – заголосили со всех сторон.
– Вас будут вызывать и расспрашивать, – Розга подняла руку, прерывая галдеж. – Госпожа директриса и магистр Шторм. Прошу отвечать на все вопросы честно и ничего не утаивать.
Ее очки грозно сверкнули. Названные девушки, нервно покусывая губы, вышли.
В течение следующего часа опросили всех воспитанниц – кроме меня и Адрианы. Девушки возвращались подавленные, огорченные. Кому понравится быть под подозрением!
Но все хотели, чтобы виновник скорее нашелся. Однако допрос не дал результата. К какому выводу пришли госпожа директриса и магистр Шторм, мы не узнали. В любом случае никого не наказали.
Кроме доктора Лоремара. Его убрали из Академии и обещали прислать на его место другого лекаря. Также Барбара сообщила, что директриса вызвала эконома и устроила ему взбучку за то, что тот плохо следит за хранением и выдачей припасов со склада.
Вскоре Розга велела строиться, чтобы отправляться в танцевальный зал для урока с господином Кабриолем.
Учитель танцев уже ждал нас посреди зала, сложив руки за спиной и выпятив грудь в кружевной манишке. При этом он украдкой любовался собственным отражением в зеркальной стене.
Было чем любоваться. Кабриолю исполнилось сорок, но он следил за своей внешностью, как тщеславный юноша. Он был высок, тонкую талию перетягивал корсетом. Черные кудри буйной волной спадали на плечи, длинные пышные усы он завивал и укладывал фиксатуром, отчего от Кабриоля всегда невыносимо несло жасмином. Пухлые губы капризно изогнуты, темные глаза с длинными, девичьими ресницами смотрели надменно.
Однако мы его терпеть не могли, несмотря на всю его красоту. Потому что Кабриоль отличался вздорным нравом, часто кричал и даже больно щипался, когда ученица сбивалась с ритма.
Классная дама села за рояль, и урок начался.
– Шевелитесь, коровы неуклюжие! – прикрикивал Кабриоль. – У вас скоро бал. Вы должны на нем блистать! Не сметь меня позорить! Вы у меня будете скользить, как лебеди!
Мы разбились по парам, чтобы танцевать менуэт, и поочередно играли роли кавалеров. Многие мечтательно завели глаза к потолку. Каждая представляла, как она скользит в танце, касаясь руки красивого партнера.
На бал было дозволено приглашать родственников и женихов, у кого они имелись. Моим партнером станет Валфрик. Хотя он и брал уроки танцев, он обладает грацией борова.
Я попробовала представить на его месте кого-то другого... Того, рядом с кем я почувствовала бы себя желанной и восхитительной. Образ партнера был смутным, ускользал.
Мужчина напротив был высоким… черноволосым. С резкими чертами лица, яркими темными глазами. Слегка искривленным ртом... уголок губ оттянут шрамом. Шрамы все-таки придают мужчине некую привлекательность, ведь они – свидетельства его храбрости.