– Пап, а это фотографии из интернета или реальные?
– Реальные. Когда начинал собирать, просил разрешения фотографировать у пациентов, потом стали сами приносить.
Моих, интересно, повесит?
– Ты каждого помнишь?
– Я на обороте подписываю патологию или историю их рождения. Как правило, тут нет простых случаев.
Перевожу взгляд на стол. Там рамка с фотографией. Пока отец делает кофе, разворачиваю ее к себе.
Там я, мама и отец после очередных соревнований, я с медалью.
– Держи, – отец ставит передо мной кофе, садится за свой стол. Я ставлю фотографию на место. Неожиданно, что мой портрет есть у него на рабочем столе. У меня на работе нет фотографии родителей. Никого нет. – Что думаешь делать, сын? – А что посоветуешь?
– Ты большой уже, чтобы у меня советы спрашивать, сам должен решать. Или не можешь? – отпивает кофе, смотрит поверх края кружки.
– Могу, конечно.
И я думаю с чего начать, а потом вдруг сворачиваю с этой темы. Никогда не поднимал ее, а сейчас какая-то сила подталкивает решить это. Разобраться.
– Пап, а почему ты никогда не поддерживал меня? Никогда особо не радовался? А если я достигал или побеждал, то как будто все равно было.
Застывает, оборачивается ко мне.
– Мне не было все равно. Никогда.
Молча смотрим друг на друга. Я сам запустил волну землетрясения, образуя еще больший раскол между нами.
– Иногда то, что ты воспринимаешь за мое равнодушие, это следствие моей работы.
– Мы все работаем.
Отец ставит кружку, поднимается и идет к шкафу. Ключом открывает внутреннюю дверцу и достает один из блокнотов. Что-то листает, ищет, открывает и передает мне.
Это ежедневник. Две тысячи седьмой год. Четырнадцатое апреля.
– Читай.
“Соревнования у Юры. Десять ноль-ноль. Занял второе место. “
Поднимаю на него глаза.
– Всю страницу читай, до конца.
“13.50. Роды. 37 недель.
Р21.1. Средняя и умеренная асфиксия при рождении. Р28.5 Дыхательная недостаточность у новорожденного. Р29.0 Сердечная недостаточность у новорожденных N17.9 Острая почечная недостаточность неуточненная. Р60 Диссеминированное внутрисосудистое свертывание крови у плода и новорожденного. Р91.4 Церебральная депрессия у новорожденного. Р23.8 Врожденная пневмония, вызванная другими возбудителями, реконвалесиент.”
Я не понимаю этих диагнозов, но чувствую ничего хорошего. Может, если бы он больше рассказывал, я бы больше понимал.
– Это было в тот же день?
– Юра, это не единичный случай. И я не хотел нести свою работу в семью. У кого-то работа цветы выращивать или цифры считать. У кого-то лечить людей, ловить преступников. Можешь полистать, – кивает на блокнот, – там выписаны все твои соревнования и их результаты. Я всегда внутренне был с тобой, даже, если не мог присутствовать. А если не показывал радости, то просто… ну ты понял, – кивает на блокнот.
Отец отпивает кофе и смотрит в окно.
– Я не знал.
– Вот у тебя дочки сегодня родились. – Разворачивается ко мне. – Хочешь приходить с работы и рассказывать им, как ты посадил убийцу, маньяка или вора? – Машу головой из стороны в сторону. – Вот и я не хотел.
– Но я не хочу, чтобы они выросли и думали, что мне было все равно на них.
– Значит, не повторяй моих ошибок. Я всегда был сдержан, эмоции в моей профессии мешают. Я привык не показывать их всем. Ты был мальчик, будущий мужчина. Я готовил тебя к тому, что тебе придется жить одному, принимать решения, что не всегда рядом есть мама и папа, которые поддержат и подскажут.
– Мне не хватало твоей поддержки, когда все было плохо, сложно, а не только тогда, когда все хорошо.
– Я горжусь тобой. Горжусь, кем ты стал, как ты ведешь дела, тем, как грамотно говоришь, как держишься, как не эмоционируешь и не психуешь. Ты достойный мужчина. – Я вообще не помню, чтобы отец когда-то мне такое говорил. В его словах не чувствуется фальши и лести. Он сейчас такой, какой есть. И в этом узнаю себя.
– Зачем ты тогда постоянно ждешь и требуешь от меня повышения на работе, карьерного роста, это так важно?
– Это важно не для меня, а для тебя. – Пожимает плечами, улыбается и отпивает кофе. Я не понимаю. – Мужчина деградирует, если не ставит себе цели и не достигает их. Поэтому я просто тебя подталкивал к тому, чтобы ты всегда хотел чего-то чуть-чуть большего, чем есть сейчас.
Я делаю глоток кофе. Он уже остыл. Не вкусный. Подкрашенная вода с сахаром.
Вроде в ложке концентрат ароматного кофе, а когда туда добавляются внешние факторы, пропадают эмоции и наслаждение - кофе теряет уже такую привлекательность.
У нас с отцом также.
– Юр, это как с предметами. Вот смотри, – он берет что-то со стола, переворачивает и показывает мне. – Что ты видишь?
– Черный квадрат.
– А это? – Поворачивает другим боком.
– Пирамида. Наверное, моя ошибка, что показывал тебе только одну сторону, но поверь, другая всегда была. – Сложно просто так поверить. – Что у вас произошло с той девушкой?
– С чего ты взял?
– Валера сказал твоей Саше, что ты там переживаешь, волнуешься, надо бы сказать, что все в порядке. Она ответила, что так тебе и надо.
Коза.
– Пап, спасибо, что спасли ее и детей.
– Так что ты сделал? Бросил ее беременную?
– Я не знал, что она беременна. Мы познакомились, близко познакомились, а потом встретились в суде.
– Я вижу насколько близко, - усмехается, но я игнорирую.
– После того, как посадил ее отца, мы расстались.
Папа открывает рот, потом закрывает.
– Уверен, он был виновен, – ищет мне оправдание.
– Нет, он был не виновен.
– Зачем ты тогда это сделал?
– Обещаешь ей не рассказывать?
– Почему?
– Я сам расскажу, когда придет время.
– Хорошо.
Сегодня прям день откровений. Но этим будто засыпаю разлом между нами. С чего-то хочется начать. Пусть с мужских секретов.
– Ее отец сам меня об этом попросил. Были причины.
– Она не знает? – я машу головой из стороны в сторону. – Хочешь быть с ней?
– Хочу, но пока ее отец там, это всегда будет между нами.
– А ты жениться вообще планируешь? – Я смотрю на него, моргаю. Признаться, я переплюнул своего безэмоционального отца в этом. – Нет? – Молчу. – То есть "нет"? Ты хочешь трех девочек оставить сиротами?
– Нет, конечно. Я что-то не думал про свадьбу. Нам бы помириться для начала, но я же говорю, она не простит.
– Знаешь, а я дам тебе совет, в том, что я упустил. Скажи ей, как она тебе дорога, что любишь её, наедине поговорите, расскажи о чувствах, когда никто не слышит и не будет оценивать. Так, как ты чувствуешь. Ну, и правду всю расскажи, тогда она простит. И замуж позови. Она на тебя очень обижена, но по голосу я понял, она как будто ждет, что ты исправишь все. Если бы ты был ей безразличен, она бы не злилась.
– И что мне теперь делать?
– Вы с ней местами меняетесь. Теперь ты адвокат, себя защищать будешь, а она прокурор и судья. Так что готовь свою защитную речь.
Я смеюсь. Вспоминаю Сашин подарок. Вот когда он мне пригодится.
Папа шутит, разряжает обстановку.
– Юра, сделаешь мне еще один подарок?
– Да.
– Можно я маме расскажу, что она стала бабушкой?
– Хорошо.
Папа берет телефон и сразу набирает маму. Включает громкую связь.
– Привет, ты, что там делаешь?
– Цветы полю, что-то срочное, Саш?
– Срочное. Ты присядь, – папа бросает на меня взгляд.
– Может, дома лучше ей сказать? – шепчу ему.
– Да, увидеть ее лицо это было бы шикарно.
– Саш, ну отвлекаешь же.
– У меня новости.
– Говори уже.
– Ты села?
– Я сижу в грядках.
– Молоко подорожало. – Я усмехаюсь. Папа любит пошутить под настроение. Вспоминаю, что такие моменты были в нашей жизни. Их не много. Но я только избирательно запоминал плохое. Мама ворчит. – Ладно, шучу, – папа улыбается. – Ты внуков хотела?
– Ты к чему это?
– Ты сегодня стала бабушкой.
– Иди ты, шутки твои. Лучше бы …
– Да не шучу я, – перебивает ее, пока не начала дальше злиться.
– И кто же меня сделал бабушкой?
– А ты что, забыла, что у тебя есть сын? – Мама молчит. – Юра, скажи ей.
– Мам, привет, – включаюсь в разговор и подвигаюсь ближе, – ты не волнуйся. Это правда.
– Это розыгрыш какой-то? Откуда ребенок? Ты не говорил ничего.
– Я сам только сегодня узнал.
– Сегодня не первое апреля таким шутить.
– Я не верю вам. Вы шутите так, да? Вчера, значит, мы разговаривали об этом, а сегодня я вдруг – бабушка.
– Мам, это не шутка. – Она молчит. Я поднимаю глаза на отца. – И это не все.
Он усмехается.
– Так что, это правда?
– Подожди, я пришлю фотографию.
– Если это шутка, то я с вами месяц разговаривать не буду.
Открываю телефон и шлю маме фотографию Саши и одной из девочек.
– Юра… это правда? – голос у мамы дрожит. Может, все-таки надо было ей лично рассказать? – Знакомая девушка как будто.
– Да, мам. Правда. Ты виделась с ней. Когда зимой поскользнулась, эта девушка тебе помогала. Она с Валерой работает.
– Точно, я вспоминаю. А почему… ты раньше не сказал.
– Я уехал тогда, она обиделась, не рассказала. Вот вернулся и узнал.
– Саш, а чего ребенок такой крохотный. Меньше обычного же.
– Потому что он один из тройни.
– То есть тройни?
– То есть тройни. Наш сын – многодетный папа. У него родилось три дочки.
Мама замолкает. Мы с папой ждем.
– Мам, все хорошо? – Переспрашиваю, когда понимаю, что мама слишком долго молчит. – Мам? – еще раз зову. – Мама.
– Я тут. – Снова пауза. – Знаете, что? – голос дрожит, как будто плачет.
– Знаем, что ты рада.
– Мам, ну ты чего? – говорю вслед за отцом.
– Это же не шутка?
– Да не шутка, бабуля, не шутка. Через полчаса закончится рабочий день, – отвечает ей папа, – приеду и все расскажу.