Оказываюсь на уровне шаров. Подо мной метров пять свободного полета, но я чувствую себя уверенно. Саша, интересно, смотрит на меня? Сквозь листву ищу Сашины окна. Попутно замечаю, как много любопытных следит за мной в окна. Сашин силуэт тоже в окне.
Значит, не все равно. Это придает смелости и уверенности. Я как человек-паук.
Шары зацепились за край ветки. Сначала пробую трясти, но это безрезультатно. Если туда пойду, то обломаю ее и упадем вместе с медведями.
А вот сломать можно попробовать.
– Юр, ну что там?
– Я их вижу, – отзываюсь и иду по толстой ветке, держась за верхнюю, чтобы не упасть.
– Егор, он же упадет, – причитает Онежа внизу. – Егор, ну останови его.
Мне было бы приятно, если бы Саша также волновалась.
– Юр, давай ломай ее, – слышу голос Ромки.
Если бы не его идея с медведями и шарами, не было бы ничего этого. Ветка вверху становится тоньше, я пробую ее надломить, но она не поддается. Делаю в сторону еще несколько шагов.
– Юр, не ходи дальше, – предупреждает Валера.
– Хорошо, что с нами врач, – отшучиваюсь, чтобы не переволновались.
– Как мы его ловить будем?
– Онежа, – одергивает муж, – накаркаешь сейчас.
– Батя, надо было мне лезть, – говорит восьмилетний Вовка, – я легче и добрался бы быстрее.
Столько советчиков, блин. Я одной рукой держусь за ветку, второй пытаюсь ее согнуть, чтобы дотянуться до шаров.
Ветка сверху хрустит неожиданно, и на доли секунды весь вес тела приходится на нижнюю, от чего она тоже потрескивает.
– Юра, аккуратно, – кричит Ромка.
А я срываюсь вниз. Но ветку не отпускаю.
Так резко и неожиданно, что не успеваю подумать. Только рефлексивно хватаюсь за другую ветку.
Внизу кто-то вскрикивает. Я выдыхаю и улыбаюсь. Не упал. Подтягиваюсь на руках и сажусь на ветку.
– Юра, хрен с этими медведями, слезай лучше, – почти приказывает Егор.
– Дай ему подвиг совершить, не лезь. Не упадет, – спорит Рома.
Я дотягиваюсь до сломанной ветки и отрываю ее полностью. Кручу пару раз вокруг себя, чтобы шары не оторвались от ветки и снова не улетели.
– Ловите, – кричу им и отбрасываю ветку.
– Папа, папа, мишки летят к нам, лови, – Катю слышно лучше всех.
– Юра, мы их поймали, спускайся.
Сквозь листву вижу Катю, прижимающую к себе медведей и охапку шаров.
Ловко спускаюсь и прыгаю на землю.
– Ну, ты крут, – хлопает по плечу Рома и возвращает мои вещи.
– Папочка, а что будет теперь с шариками и мишками? Мы отнесем их тете Саше?
– Тете Саше в палату нельзя мягкие игрушки и шары тоже вряд ли разрешат.
У меня пиликает телефон, я достаю его.
– Папочка, а можно мишки пока у нас поживут, пока тетю Сашу не отпустят домой.
Саша: “Было глупо покалечиться или убиться из-за каких-то медведей”
Поднимаю глаза на окна, Саши там нет.
– Можно, Катя, – я отвечаю за ее отца. Настроение как поднялось, так и опустилось.
Кажется, все только испортил этим “героическим” поступком.
Юра: “Переживала за меня?”
– Юрий Александрович, вы поздно, что-то случилось? – Вика встречает на пороге.
– Где Ахилл?
– Спит уже. У вас на кровати.
Вздыхаю. Ладно, сегодня можно.
– Пойдем к нему, – киваю Вике. Улыбаюсь по-идиотски. Я собираюсь сообщить коту важную новость. – Привет, – сажусь рядом и бужу его. Чешу за ухом. – Даже не знаю, кем ты стал и в каком родстве, но хозяйка родила.
– Вы намекаете, что он стал папой? – Вика кивает на кота.
– Нет… – смотрю на нее и усмехаюсь, – папой стал я. – Ее брови резко поднимаются вверх и сходятся на переносице. Она сопоставляет информацию и то, что знала до этого.
– Вы приняли у нее роды что ли? – Я усмехаюсь и опускаю глаза, – ааа…. стоп, стоп, стоп не говорите, я сама. Та девушка сегодня…
– Да. Родила.
– И она беременна от вас?
– Уже не беременна.
– Значит, я была права, когда предположила, что она от вас беременна. Поздравляю, Юрий Александрович. Кто у вас мальчик или девочка?
– Девочки.
– Девочки? Не одна.
Выдыхаю. Я хоть и не приложил усилий пока, чтобы иметь право этим гордиться, но беру в кредит это чувство и докажу, что это не просто слова.
– Три.
Она поднимает три пальца и вопросительно смотрит.
– Да.
– Вот это да. И вы не знали. Да у вас тут прямо индийское кино.
– Не говори. Ладно, устал, хочу спать.
– Юрий Александрович, наверное, не очень правильно, что я живу у вас? У вас девушка и дети?
– Да, я хотел об этом поговорить. Не совсем правильно, но не выгонять же тебя. Что-нибудь придумаю.
Я сегодня распечатала все документы, что вы просили из архива. У вас на столе в папке.
– А по твоему делу?
– Ничего. Я и по базе прошлась, дяди нигде нет. И упоминаний о нем тоже. – Пожимает плечами, – но я хотя бы попробовала.
– Вот так ведешь праведную жизнь, а о тебе потом даже ни слова никто не напишет плохого. Хоть бы нарушил что при жизни, чтобы зацепка была, где искать.
– Что думаешь делать дальше?
– Практика заканчивается, вернусь домой, в нашем деле важно упорство. Я найду то, что ищу.
Проверяю телефон, она так и не ответила мне, поэтому засыпаю, рассматривая сегодняшние фотографии.
Я просыпаюсь от того, что кто-то трется о лицо, мягко в шею. Теплое, приятное. Представляю, что это Саша.
– Мау.
Распахиваю глаза от резкого и громкого голоса.
Ахилл трется, будит меня. Когда я реагирую на него, садится, смотрит.
Проверяю часы. Пять утра.
– Сегодня выходной, дай поспать.
– Мау.
– Ахиллес, отстань, я хочу спать.
– Мау.
– Я не понимаю. – Мяучит снова. Громче, громче, громче, пока не поднимаюсь.
Иду на кухню. Там в тарелке и гречка, и овощи, и сухарики. Ахилл не идет за мной на кухню, сидит в коридоре.
– Ты думаешь, что Саша теперь тебя заберет? Она еще в больнице и пока ее не выписывают.
Ахиллес вылизывает лапу. Точно куда-то собрался.
Пью кофе, принимаю душ, переодеваюсь. Кот все также сидит в коридоре. Он определенно чего-то ждет от меня. Зато, когда я обуваюсь, он тоже спрыгивает и идет к выходу.
– А ты куда собрался? Я тебя не беру с собой.
Трется о ноги, как будто со мной идти собирается.
– Ахилл, котам туда нельзя. Мне бы самому попасть к ней. Ты пока живешь у меня дома. Привыкай. К Саше я поеду один. Привезу тебе от нее привет.
Хочу его погладить по голове, но кот поднимает лапу и замахивается на меня.
Как она с ним живет?
Мейн-кун Ахиллес
Я в унынии. Мамми меня бросила. Где это ее “привет, мой котик, мой мальчик…” Кто говорит, что коты не испытывают эмоций и не привязываются к хозяину, тот не был котом.
Я как увидел мамми на пороге, хотел рвануть, а холопка думала, что я хочу сбежать и вцепилась в меня со всей дури! Шубку помяла и усик сломала!
– Мамми, мамми, прости, что позволил нечистой взять меня на руки. Ты самая бескорыстная и любящая женщина. Ты мамми наших котят.
Полдня высказываю несносной женщине в квартире своё недовольство! Поначалу холопка пыталась меня задобрить... носила на руках, и втихушку от паппи кормила запрещенкой! Ел конечно... такие нервы! Но орать не прекращал! Тогда холопка сказала - ну барин, кончилась твоя власть, красные в городе! Крепостное право отменили. И закрылась в комнате.
Взял в зубы Санину майку и с горя заснул на прокурорской кровати.
Просыпаюсь от стука входной двери.
– Привет, – знакомый голос, и я приоткрываю глаза. – Даже не знаю, кем ты стал и в каком родстве, но твоя хозяйка родила.
Саня… котята…
– Папой стал я.
Ооо, да мамми все рассказала! Они помирились? Теперь мы будем жить вместе.
Холопка поднимает три пальца. Удивляется, что у нас три котенка. Может, взять ее в уборщицы?
Три котенка. Котятки маленькие и пахнут молочком, я в питомнике видел таких, вылизывать их приятно! Буду у них по очереди в ногах лежать, все равно прокурор на Саниной кровати будет спать... такую тушу не сдвинуть.
Светает. Прокурор спит и не думает переезжать. Все, друг. Аскеза закончилась. Мамми и паппи вместе. Я хочу домой.
Мяучу. Скребу. Бужу прокурора.
Он хочет накормить. Почему кожаные в любой непонятной ситуации думают, что я голодный?
Битый час сижу в коридоре, гипнотизирую дверь... ну же, паппи, ты вроде умным был раньше. Пора собирать чемоданы и к мамми ехать... как она там, с котятками? Небось в себя после ветеринара приходит, я помню это жуткое место! Только расслабишься, сразу в тебя иглы втыкают, шкурку портят...
Трусь о ножки, унижаюсь. Быстрее, милейший.
– Ахилл, котам туда нельзя. Мне бы самому попасть к ней. Ты пока живешь у меня дома. Привыкай. К Саше я поеду один. Привезу тебе от нее привет.
Паппи меня успокаивает... говорит, что я пока поживу с ним. Это чё ваще?! Я тут, она там!
Да хрен ты уйдёшь без меня! Я по телевизору видел, как обезьяна на плече у кожаного с одной лапой сидела! Надо будет, и я смогу! Плечи у тебя крепкие, донесешь!
Я запрыгиваю на комод. Мяучу, чтобы меня не забыл.
– Ахилл, пока.
Разворачивается и берется за ручку. У меня последний шанс. Я отталкиваюсь и запрыгиваю ему на плечо.
– Оу, – шипит и выгибается.
Я балансирую.
Меня снимают и смотрят в глаза.
– Ну правда тебе нельзя туда. Это больница для людей, а ты кот.
Опускает на пол.
Надеюсь, выражение моей морды ему будет сниться в кошмарах.
Я отворачиваюсь и сажусь к нему спиной.
Не ожидал… не ожидал...
Глава 18. Саша. Выбор
– Как вы себя чувствуете? – в палату заходит медсестра, за ней Домбровский с цветами. – Жаль. Я думала, мне привезли деток.
– Лучше, чем вчера.
– Вы проходите, – кивает ему.
– Привет, – Юра держит в руках букет нежных пионов.