– Если речь идет не об экономике, а о других проблемах, всегда советуется со своими заместителями. Но зато он умеет подбирать толковых сотрудников.
– Согласен. Я полагаю, что на Карданова вышел кто-то из авторитетных представителей Северного клана. Они его тоже просчитали. С одной стороны неплохой руководитель, властолюбив, но еще не политик, не совсем самостоятелен, им можно манипулировать. А если выйдет из-под контроля, легко сместить, сам-то он не относится ни к одному из влиятельных тейпов. За Кардановым никто не стоит. Он этого еще не понимает, молодая горячая кровь взыграла, вот и согласился.
– Пойти против своего тестя, по сути, против семьи, стремно как-то, – сказал Дубинин.
– Ты прав, Алеша, я даже думаю, что Тимур раскаивается в принятом решении, но уже поздно пить боржоми.
– Андрей, зачем тогда похитили Лизу и заставили его водителя на него же стучать? – спросила Гелена.
– Чтобы держать Карданова под неусыпным контролем. Мало ли что, вдруг передумает. Это уже операция силовиков, Тимур об этом вряд ли знает.
– Ну, Андрей Петрович, у меня нет слов, – улыбнулся Громов. А почему вы раньше мне не сообщили о своих выводах?
– Хотел сверить с твоими. И потом, в Москве холодно и сыро, а у нас тепло и сухо, листики зазеленели, дамы по тебе соскучились. Чем тебе плоха командировка в Тригорск?
– Что вы, когда меня направили сюда, я очень обрадовался. Кстати, Бородин всем передавал большой привет, особый дамочкам и отдельный Крыське. Он до сих пор вспоминает, как она в горах скакала на овчарке по снегу.
– Крысенька, ты слышала, замминистра из Москвы тебе передает персональный привет, – всплеснула руками Гелена Казимировна. Собачка тявкнула, спрыгнула с дивана и закрутилась на месте.
– Ну все, девушка вне себя от счастья, – сказала Анна. – Шла бы ты уже спать, завтра рано вставать, Лизу с Найтом будешь искать. Кота с попугаем забирай наверх, все разговоры закончились, сейчас чайку попьем и разойдемся. И не крутись возле Саши, не намекай ему на объятия.
– Иди ко мне на ручки, девочка, я отнесу тебя на любимый диванчик и уложу под бок к Арни, – засмеялся Громов. Собачка лизнула его в шею и показала всем маленький розовый язычок.
Когда все разошлись, а подруги принялись убирать со стола, Веселов с Громовым поднялись на второй этаж в гостевые апартаменты.
– Андрей Петрович, признайтесь, зачем вы меня вызвали? – спросил майор. Я ведь мог и по телефону вам сообщить о своих выводах.
– А ты сам как думаешь?
– Повоспитывать и поучить, – засмеялся Саша.
– Правильно мыслишь, – улыбнулся генерал. – Мне кажется, в последнее время ты немножко зазвездел. Конечно, нет тридцати, а уже майор, любимчик Бородина, твои успехи постоянно отмечает руководство. А в нашей работе, Саша, зазнайство очень опасно. Вот и решил тебя остудить, доказать, что не только ты один такой умный. Хотя, ты действительно молодец.
– Я все понял, мне Машуня то же самое недавно сказала, – покраснел Громов.
– Вот и слушай свою жену, она девочка умненькая и хорошо тебя понимает.
– Я знаю, мне с ней очень повезло. А вас Анна Сергеевна ругает?
– А то. Ужас как критикует, самое обидное, что вполне заслуженно, – вздохнул генерал. – В общем, я тебя повоспитывал. Теперь о другом. Завтра после освобождения Лизы поедем к Диарову, мне с ним поговорить надо. Министр обеспокоен тем, что в политических играх участвуют сотрудники нашего ведомства, и не хочет огласки и проблем. Будем разруливать ситуацию.
– Андрей Петрович, вы своих ребят здесь тоже воспитываете?
– Я их в основном учу нашему ремеслу, а главные воспитательницы – дамочки и Крыська. Они добрые, внимательные, заботливые, всех любят, каждому помогают. Вот парни и стараются соответствовать. Ладно, отдыхай, Саша, завтра будет непростой день.
– Спокойной ночи, Андрей Петрович. Спасибо за науку. Сейчас Машуне позвоню и сообщу, как вы меня отчитали, вот она обрадуется, – захохотал Громов.
– Ты лучше ей расскажи, как Крыська в трусах и топике модель изображала, – улыбнулся Веселов и вышел.
– Ну, что, Андрей, повоспитывал своего ученика? – спросила мужа Анна Сергеевна. – Не делай удивленное лицо, я же слышала, как ты недавно разговаривал по телефону и сказал, – ну, я Громову надеру уши, пусть только приедет. Он что, действительно провинился?
– Не особенно, Анечка, но профилактика не помешает. Саша большая умница. Чтобы на основании оперативной информации, на каких-то статьях в прессе, на домыслах и предположениях политологов вычислить Карданова, для этого надо иметь очень хорошую голову.
– Но ты ведь первым понял, что ставка сделана на Тимура.
– Мне было намного проще. Я видел Карданова, общался с ним, ты дала ему характеристику, Романов высказал свою точку зрения, мои источники в республики кое-что подсказали. У Саши таких возможностей не было.
– И ты решил придержать свою информацию, чтобы потом всем продемонстрировать, какой ты прозорливый.
– Есть грех, некоторое тщеславие во мне присутствует. Но это ты виновата, мне так хочется, чтобы ты мной всегда гордилась. Анечка, сегодня был такой суматошный день, что я тебя совсем не целовал. А давай я тебя в постели буду восхищать?
– Кто б возражал, – счастливо засмеялась жена.
Когда после порыва страсти, наступила нежность, Веселов спросил, – Ань, помнишь, как мы с тобой познакомились в Волжске в кинотеатре «Родина»? Ты тогда пришла с братом, моим другом Геннадием. Нам с ним хватило денег только на одно мороженое, и мы все по очереди его откусывали. Я еще посмеялся над твоей прической, короткой стрижкой и хохолком на голове. А ты сказала, что я ничего не понимаю в женской красоте. Вот тогда я в тебя и влюбился. Как же мы потом с тобой потерялись.
– Но ведь все равно встретились, – пробормотала Анна и уснула.
– Жаль, что так поздно, – вздохнул Веселов и вспомнил слова незамысловатой песни «Я с тобой не думал разлучиться на такой невыносимый срок». Ее напевал под гитару какой-то солдат под Кандагаром. В ту ночь ему приснилась маленькая черноглазая девочка со смешным хохолком на голове.
Первой, как всегда проснулась Гелена Казимировна. Она выпустила Крысю и кота, которые справляли нужду подальше от двора. Следом за ними выскочил и Громов в спортивном костюме. Потом Проша залетел на кухню и начал кричать, – пора вставать, Лизу спасать.
– Ну чего ты орешь, – принялась его увещевать Гелена. Пусть люди поспят.
– Саша в парке делают зарядку. Андрей Аню обнимает, от себя не отпускает.
– О, господи, что же это за наказание на наши головы. Немедленно прекращай болтать и чужие тайны раскрывать, – рассердилась Гелена Казимировна. – Не замолчишь, защекочу. Попугай был единственным, кого однажды подвергли этой экзекуции, поэтому тут же умолк.
Громов после утренних процедур заглянул в кухню Новицкой.
– Гелечка, а чем тут у вас так вкусно пахнет? Буженинка, пирожочки, плюшечки?
– И твои любимые кексики, не хватай с противня, обожжешься. Лучше расскажи, как там Глашенька поживает.
– Потребовала белого котика от вашего Арни. Она же Крыське во всем подражает, хочет иметь такого же друга.
– Как же девочка вам об этом сказала?
– Сначала тявкала, глядя на фотографию, где вы с котярой. Она висит на стене рядом с ее креслицем. Мы ничего не поняли и решили, что барышня вами просто любуется. Потом заявилась с рыжим котенком, не знаю, где его отыскала. Машуня спрашивает, – Гланя, хочешь, чтобы он у нас жил? Та отрицательно помотала головкой. Мы опять в недоумении. Тогда Глафира потащила гостя в свой уголок, принялась указывать на ваш снимок и тявкать. В результате длительных переговоров мы выяснили, что ей нужен котенок от Арни. Гелечка, я вас прошу, помогите нам в этом вопросе.
– Ладно, не переживай, мы с Алешкой Дубининым уже договорились, что повезем Арни к его драной рыжей кошке. Скажи спасибо, что твоя Глафира еще не потребовала бриллиантик в ушко, как у Крыськи.
– Этого и боюсь. Я же не олигарх Строев, который ей подарил сережку за спасение дочери.[6]
– Саш, а если все-таки Глашка потребует, что будешь делать? – улыбнулась Гелена.
– Напряжемся с Машуней и купим, разве можно этой морде отказать.
После завтрака все разъехались, только Гелена Казимировна осталась дома и жаловалась коту с попугаем. – Вот так всегда, Анька с Крыськой на передовой, а я даже не на подхвате.
– Гелечка, съешь карамелечку, – забубнил Проша. – Все придут, ты тут как тут. Пирожки на столе, все рады еде.
– И, правда, чего я расстраиваюсь, сейчас готовкой займусь, ребята приедут голодные, вот я всех и накормлю.
– Скажи Крыське, пусть покажет пи-ку, – заорал попугай.
– Замолчи, а то я Фоменко пожалуюсь, он тебе так врежет по башке, что долго будешь очухиваться.
Проша боялся полковника и потому примолк. Потом не выдержал и снова защелкал клювом, – Крыся его голубит, меня не любит.
– Ну, что ты такое говоришь. Наша девочка всех любит, и тебя тоже. Просто ты ее дразнишь, вот она и сердится. Слетал бы лучше к своей попугаечке, пощебетал с ней, смотри какое солнышко на улице.
– Полетел, раз не у дел.
– Вот и хорошо, – пробормотала Гелена. – Арни, ты чего мяукаешь, тоже хочешь к своей драной кошке? И чего ты в ней нашел. Страшная, худющая и злая. То, что она в тебя влюбилась, это понятно, ты же у меня писаный красавец. Но мог ведь найти себе под стать, приворожила тебя, что ли эта хулиганка. Вас мужиков не поймешь.
Между тем, на обычно тихой Волгоградской улице царило оживление. Ее жители, окружив «Ниву» и «Жигули», с удовольствием слушали громкую перепалку водителей. Среди них был и Зароков.
– Нечего было так тормозить, я бы тогда в тебя и не въехал, – кричал Степан Иванович.
– А за каким хреном ты телепался за мной на таком расстоянии, – орал Дубинин.
– Не твое дело. Мал еще меня учить. Вы все такие молодые, купят права, понимаешь, и ездят как ни попадя.