В первый же день отряд посетил начальник Новолакского райотдела милиции майор Вахаев, он пожал руку Слободину и сказал:
— Будете нести патрулирование по селу в ночное время, день наш, плюс блокпосты на въездах в село — их два. В случае чего в обиду вас не дадим. Бандиты далеко, а вокруг вояки в два кольца. Оружия у нас достаточно — отобьемся, если что. Боеприпасов вам завтра подкинем.
Патрулирование несли в ночное время нарядами по три человека. На КПП стояли по четверо. На охрану спортзала по периметру было выставлено три круглосуточных поста.
Обстановка была спокойной, на ночь село вымирало, и только собаки лаяли на проходивших мимо милиционеров.
Есть омоновцы ходили в столовую, расположившуюся почти в самом центре села.
Как-то вечером Слободин подошел к Сергею и Алику.
— Ребят, у вас когда дни рождения?
— Зачем тебе, Сань? — повернувшись к нему, спросил Сергей.
— Да вот, делаю список общий. В Хасавюрте обещали премию каждому на днюху. Так когда?
— У меня не скоро, в апреле. А Алька вообще в солнечном январе родился. Правильно, Алый?
— В солнечном январе и в солнечном Магадане, — подтвердил Алик.
— Все ясно, — Слободин повернулся на шорох, возникший в спортзале, — смотрите!
В зал залетел голубь, ребята пытались поймать его. Вокруг царило всеобщее веселье, все давали друг другу советы.
Проворней всех оказался Валька Топорков, он бережно взял птицу и, выпустив на волю, долго смотрел ей вслед, приставив ладонь козырьком к голове.
— Чуть птицу не помяли, черти, — хмуро проговорил он.
Потом многие говорили, что залетевший в дом голубь — плохая примета. Но Сергей в приметы не верил. Несколько раз попав под молотки, он надеялся только на себя, Господа Бога и Ангела-хранителя.
Четвертого сентября выдался пасмурный денек. Ребята ходили невеселыми, обычных шуток не было слышно.
— А ведь у меня завтра именины. — Ришат Валеев хмуро выстругивал деревянный кинжал для местных ребятишек, с которыми уже успел подружиться.
— Не волнуйся, Ришат, у меня подвязки в небесной канцелярии, я за тебя похлопочу. Обещаю завтра солнышко, — смеясь, ответил Алик Белов.
Трофим Лямин подошел к Сергею:
— Серый, может, по пять капель?
— Неохота чего-то. — Сергей сел на корточки.
— Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь, — процитировал Трофим свой девиз и отошел в сторону, ища собутыльников в другом месте.
В ночь на КПП при въезде в село заступали Коля Столбов, Саня Васюков и Игорь Торбин.
Рано утром пятого сентября Алика Белова разбудил дневальный.
— Доктор, там мальчишка прибежал, говорит, женщине какой-то плохо. Вставай, посмотри, может, что-то серьезное.
Алик спросонок протер глаза, взял медицинскую сумку и двинулся к спящему Сергею.
Ванька Бокарев — командир взвода — поймал его за штанину: «Не буди — пусть поспит. Он сегодня всю ночь посты проверял. Я с тобой схожу, заодно проветрюсь и службу посмотрю. Под утро сон самый сладкий. Как бы не поснули мои казачки».
У дверей их поджидал юркий маленький мальчишка.
— Что там случилось? — Алик строго посмотрел на него.
— Пойдем, уважаемый, тетка совсем плохой, вай-уляй! — И мальчишка прищелкнул языком.
— Ну, пойдем — там, на месте, определимся. — И Алик, мотнув головой, вышел в дверной проем. За ним следом шагнул Иван.
Они не знали, что рано утром, обойдя по козьим тропам все воинские кордоны, в село вошли полторы тысячи отборных псов полевого командира Руслана Гелаева.
Из-за гор светило солнышко, день обещал быть погожим и ясным, как и обещал Алик.
Как только ребята вышли за околицу, мальчишка исчез. Алик оглянулся по сторонам.
— Куда идти-то? Может, туда, в сторону мечети, вроде он туда смылся.
За каменным забором у них за спиной выросли двое парней в разгрузках и с оружием. На груди одного из них висела рация «Кенвуд». Парни были славянской внешности. Они резко сняли автоматы с плеча Алика и Ваньки. Один из парней упер вороненый ствол АКСУ в спину Алика. Второй, улыбаясь, крутил в руке СВД.
— Вы че, парни? Кто такие? — Иван с недоумением смотрел на них.
— Здорово, ОМОН! — Один из парней, смеясь, ткнул в нарукавную нашивку Ивана. — Иди туда, к мечети!
Около мечети сидел снайпер и, взяв Алика с Иваном на мушку, скалился. Принадлежность этого не вызывала у ребят сомнения, черная борода, смуглая кожа и зеленая повязка с арабской вязью на голове говорили сами за себя.
Иван, ловким движением отсоединив рожок от СВД, оттолкнул в сторону ствол и, крикнув: «Алик, беги!» — кинулся по направлению к расположению отряда.
«Надо предупредить, только бы успеть, только бы успеть», — вертелось у него в голове.
Но Алик не успел убежать, один из парней скрутил ему руки, навалившись всем телом. Второй от бедра, не целясь, начал вести огонь вслед по убегающему Бокареву.
Первая пуля попала Ивану в голову. Он, сложив руки по швам, упал. По темени потекло что-то липкое.
— Все, я убит, — пронеслось у него в голове, — но если я думаю, значит, я еще жив.
Иван поднялся и вновь побежал к спортзалу. Вторая пуля пробила почку, третья — печень. Бокарев, собрав всю волю в кулак, из последних сил ввалился в расположение отряда.
— Ребята, тревога — там… — прохрипел он и упал, потеряв сознание.
В это время трое ребят, которых сменили на КПП местные милиционеры, возвращались в село по проселочной дороге. Идти предстояло еще пару километров. По дороге в село ехала старенькая «копейка». Молодой водитель хотел объехать ребят, но Николай Столбов перегородил дорогу.
— Чего хотели, уважаемые? — Водитель, притормозив, высунул недовольное лицо.
— Подбрось до села, бача! — попросил его Игорь Торбин.
— Могу только двоих, у меня машина старая. У вас вон еще броники да оружие. Тяжело ей будет, а у меня и так диски стерлись.
Парни, посовещавшись, решили: «Ладно. Спасибо, бача. Ехать или всем, или никому».
Водитель, хлопнув дверью, продолжал путь, а ребята двинулись в село через кукурузное поле. Это небольшое недоразумение спасло им жизнь.
Подходя к селу, они услышали звуки близкого интенсивного боя. Пули свистели над головой. Поэтому, все сразу поняв и быстро окопавшись, они решили — пока находимся здесь, но при первой же возможности прорываемся к своим.
А в селе уже вовсю шел бой. План «гелаевцев» захватить ОМОН врасплох провалился.
Сначала спортзал был обстрелян из автоматического оружия. Затем, собравшись скопом вокруг, бандиты предприняли психологический ход. Воздух потряс многоголосый хор: «Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!» Даже у самых смелых по спине побежали предательские мурашки.
Потом в ход пошли гранатометы. Три «шайтан-трубы» взвыли и выпустили заряды по зданию. Один заряд прошил спортзал насквозь, два других завязли в кирпичной кладке в три ряда — большая редкость для Дагестана. Хоть маленькая, но удача.
Ребята, не стушевавшись, давали сдачи. Это как в драке: сначала страшно, а потом входишь в раж и уже, глядишь, привык.
Сильно высовываться не давали снайперы. Встав в круговую оборону, омоновцы отстреливались. Не обманул майор Вахаев, вовремя подкинул боеприпасы. Ох, как они пригодились парням в этот солнечный сентябрьский день.
Саня Слободин руководил обороной, он чувствовал себя как рыба в воде. Сергей, взглянув в его лицо, увидел неподдельную бесшабашную удаль. У стены на гимнастических матах лежал наскоро перевязанный Иван Бокарев. Кто-то из ребят вколол ему три шприц-тюбика промедола. В его глазах, подернутых поволокой, клубился туман.
— Где доктор? У нас раненый! — крутя головой, крикнул Слободин.
— Да он с Бокаревым уходил посты проверять, — ответил кто-то.
— Все понятно! Хамарев, вот так, дружище, из подствольника надо, вот так, — руководил Слободин уже другим крылом обороны.
Володя Аникин находился в центре зала. Под градом пуль он таскал цинки с патронами то в один конец, то в другой. Юрка Зайцев, как эквилибрист, примостившись под потолком, аккуратно бил из СВД. Когда он убирал винтовку в сторону, у него под глазом был виден синяк от отдачи прицела.
Пашка Хамарев, приноровившись, беспрерывно запускал в окошко ВОГи из подствольного гранатомета. Архип Мишин, замаскировавшись у амбразуры, простреливал всю улицу слева. Сделав удачный выстрел, он подмигивал своему другу Сереге Рыкову, который держал правую сторону.
С учетом трех оставшихся в кукурузном поле, одного раненого и одного попавшего в плен, в спортзале вели бой двадцать человек.
Вначале «духи» поперли буром, но, потеряв убитыми около десятка человек, отскочили и приступили к длительной осаде. В бою обычно обороняющиеся теряют одну треть, остальные потери приходятся на долю нападающих.
Тем временем лазарет липчан пополнялся. Рядом с Бокаревым уже лежали Саня Весняков, раненный осколком в грудь, и Юрка Зубов, получивший тяжелую контузию. Юрка перестал ориентироваться в пространстве и только открывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
Димка Викуленко, отстрелив голову «духу», высунувшемуся из-за стены, вытер рукой пот со лба. Лицо бандита разлетелось на куски, как гнилой арбуз.
Архип, стрелявший из «калаша», остановился перевести дух. По улице то и дело перемещались бородачи. Во время короткого затишья через окна пробивались солнечные лучики, высоко в небе парил жаворонок, его веселая песня заставляла усомниться: может, это все страшный сон?
Архип хотел что-то сказать Рыкову и почувствовал: по руке как будто ударили молотком. Он посмотрел на запястье — и вдруг из руки брызнула густая струя и забила фонтаном.
— Серега, прикрой. Я перевяжусь, — успел он крикнуть своему другу. Но тот сам корчился от боли, получив осколок в бедро.
Сергей, примостившись у угла, простреливал длинный коридор на подступах к зданию. Рядом с ним расположился Валька Топорков. Сергей видел, как он то и дело облизывает сухие губы.
Вечно веселый Олег Остапчук крикнул Ришату Валееву: «Татарин, ты че их, типа, всех на день рожденья пригласил? Ниче себе гости. Так и прут». И продолжал вести огонь.