Неожиданно в зале как из воздуха возникла пожилая женщина с тазиком переспевших слив в руках.
— Ого, мать! Ты откуда взялась? — не поверил своим глазам Андрей Гаркушин.
— Я, уэто, тут всю жизнь хожу. Угошайтесь. — И старушка, поставив тазик на пол, исчезла так же, как и появилась.
В это время связанного Алика привели к Руслану Гелаеву лично. Полевой командир неприветливо смотрел на Белова из-под черных бровей. Смуглый араб вытолкнул Алика на середину комнаты и бросил рядом с ним медицинскую сумку.
— Руки развяжите, — невозмутимо приказал Алик.
Гелаев, подняв брови, сделал знак своим нукерам. Подошедший сзади бандит разрезал веревки ножом. Алик размял руки и, достав из кармана очки, надел их на переносицу.
— Ты врач? — спросил боевик.
— Хирург, — ответил Белов.
— Это хорошо. Хорошо будешь лечить моих людей — останешься жив. Уведите его. — Гелаев взмахнул рукой.
Но Алик не собирался заканчивать диалог.
— Я не собираюсь здесь никого лечить.
— Как же так? — снова поднял брови Гелаев и, усмехнувшись, продолжал: — Ты же давал клятву Гиппократа!
— Я давал клятву помогать людям, а не бешеным волкам!
— Это твое последнее слово?
— Последнее, — отрезал Белов.
— Уведите его. Он сам сделал свой выбор, — сказал полевой командир своим людям. И, когда увели Алика, продолжал: — Это были слова смелого человека. Убейте его быстро. Среди этих «хаски» есть настоящие джигиты.
Но арабы не выполнили приказ командира. Прежде чем расстрелять Алика, они отрубили ему кисти рук, не пожелавшие их лечить, не забыв снять с него дорогой камуфляж. Ровно полгода не дожил он до своего тридцатилетия.
Омоновцы потеряли счет времени. Казалось, что прошло несколько суток, тем временем бой шел около четырех часов. Двое парней отстреливались, спрятавшись у сараев, расположенных во дворе школы. Держать связь с ними и координировать действия всей обороны по рации не представлялось возможным. У бандитов все радиостанции были со сканерами. При желании можно было поймать любую волну. Майор Слободин принял единственно правильное решение — он перемещался от наряда к наряду: где бегом, где ползком, — и руководил боем. Один раз снайпер прижал его к земле и не давал поднять голову в течение сорока минут. Слободин был вынужден лежать, прижавшись лицом к пыльной каменистой земле.
«Надо вставать, — проносилось у него в голове, — как там ребята?»
И, поднявшись, он резко — одним рывком — привалился к кирпичной стене. Когда он появился в спортзале, у ребят будто камень с души свалился.
— Товарищ майор, а мы думали, ты уже того, — на него, улыбаясь, смотрел Олег Остапчук.
— А? — не понял Слободин, а поняв, улыбнулся в ответ. — Нет, Олег, рано мне еще. Вот выведу вас отсюда, тогда рассмотрим этот вопрос.
Тем временем в бою возникло затишье, вероятно, бандиты решили пообедать. И вновь сентябрьское солнышко начало трепать нервы ребятам. Очень хотелось проснуться. Жить была охота, хоть помирай.
— Олег Остапчук, — крикнул невдалеке голос с сильным кавказским акцентом, — выходи. И друзей своих выводи. Кладите оружие и уходите. Мы вас не тронем.
— Откуда знаешь меня? Вроде бы баранов мы вместе не пасли! — ответил ему Остапчук.
— Мы всех вас знаем. Выходите, — продолжал голос.
— Нет, зема, мы это уже проходили! Попробуйте сами сюда войти, — ответил за Олега Володя Аникин.
Через полчаса бой вспыхнул вновь. Бандиты вели интенсивный огонь со всех направлений, на минарете мечети засел снайпер, сбить его оттуда было невозможно.
Двое парней со двора школы перебрались в спортзал, их начали обходить с тыла.
— Николаич, — один из них, Егор Юрченко, обращался к Слободину, — там, в стороне райотдела, тоже бой идет, по ходу, местные одну улицу полностью контролируют. На ней боевиков не видно.
Слободин собрал офицеров в кучу: «Парни, я вот чего маракую. Прорываться нам надо к райотделу. У них здание помассивней, да и боеприпасов побольше. Вы что думаете?»
— Ты уверен, что там еще есть живые и райотдел не захвачен? — спросил лейтенант Лев Орехов.
— Уверен! Я рацию слушаю. Они уже несколько раз помощь из центра запрашивали.
— Сань, по дороге потери могут быть, — сказал Володя Аникин.
— У меня выбора нет. Я могу всех потерять. — Саня вытер пот со лба.
Выходить решили мелкими группами. По два-три человека. Сначала выносили раненых. На прикрытии были задействованы Игорь Юханов и Валька Топорков. Они были на улице и смотрели в разные стороны. Когда перенесли почти всех и остался только Бокарев, Валентин заметил со стороны зеленки высунутый ствол, который был направлен на ребят, выносивших Ивана. Валя встал в полный рост, пожертвовав собой ради товарищей. Пуля снайпера попала ему точно в висок. Топорков медленно опустился на колени, бережно положил автомат на землю и лег сам, повернув голову в сторону дома, где его не дождались родители, жена и маленькая дочка.
Отряд по улице, от двора до двора, добрался до райотдела, где их заметили и прикрывали огнем. Дагестанцы встретили липчан достойно.
— Ничего, парни, скоро помощь прибудет. По рации обещали, — подбодрил их Вахаев.
Узнав, что у Ришата день рождения, дагестанские братья откуда-то достали шампанское и шоколад и поздравили засмущавшегося Валеева.
Ближе к вечеру к райотделу прорвались две БМП. Капитан-войсковик торопил ребят:
— Парни, могу эвакуировать только раненых, для остальных места не хватит. Собирайтесь.
— Не торопись, — сказал Вахаев, — я думаю, тебя беспрепятственно пропустили только для того, чтобы на обратном пути сжечь с грузом. Выбираться будешь козьими тропами. Видишь ту дорожку? По ней махнешь.
Ребята загрузили в БЭХи раненых и на всякий случай попрощались друг с другом.
БМП, газанув, уехали в темноту.
В это время в одном из кабинетов райотдела раздался телефонный звонок. К трубке подошел Юрка Зайцев. После первых же слов он не поверил своим ушам. До отдела дозвонился, кто бы вы думали? Аркадий Иванович Атаманов — вот кто!
— Алло, Аркадий Иванович! У нас? У нас все нормально, ха-ха! Вокруг боевики, ха-ха!
Связь была плохой, но расслышать было можно. Юрка подавил нервный смешок.
— Кого? Слободина? Сейчас позову.
Но в это время связь пропала. Боевики, догадавшись, перерезали телефонные провода.
А БМП попали в засаду. Под плотным огнем, объятые пламенем, все-таки они вырвались из кольца окружения. Когда по броне перестали цокать пули, ребята выбрались, огляделись и по вспаханному полю двинулись в сторону шоссе. Иван Бокарев, оттолкнув руки, пытающиеся его поддержать, взявшись за живот, пошел сам. Через два часа пути они услышали голоса. Упав на землю и приготовившись принять свой последний бой, они поняли, что встретились с местными ополченцами, которые, тут же вызвав медицинскую помощь, отправили их в Хасавюрт.
На подступах к отделу шел бой, уже не один десяток правоверных выстроились в очередь на свидание с Аллахом. Местные ребята и дагестанские милиционеры, стиснув зубы, отбивались из последних сил. Вот тут-то бандиты вспомнили о вере.
— Братья мусульмане, — донеслось с улицы, — мы не хотим с вами воевать. Нам нужен «русский Ваня». Выходите, сдавайте оружие, и мы вас не тронем.
— Русские здесь, чтобы защитить нас, а вы пришли как враги. Лучше мы умрем вместе с ними, — ответили дагестанцы бандитам.
Под покровом ночи Вахаев отозвал Слободина в сторонку.
— Вот что, майор, помощи, как видно, мы не дождемся. Давай-ка выбираться сами.
— Я готов тебя выслушать, — волнуясь, ответил Саня.
— Есть один человек, чеченец-акинец, он у нас в совхозе чабаном работает, знает все горные тропки. Обещал нас вывести.
— Человек проверенный?
— А у тебя есть выбор? Только здесь кому-то остаться придется. Не поверят бандиты, если мы замолчим надолго.
Слободин, собрав ребят, рассказал им о предстоящем плане.
— Если че, я могу остаться, ха-ха. — Юрка Зайцев опять начал нервно смеяться.
— Одного оставлю своего с тобой, — пообещал Вахаев.
Но тут в райотделе появились двое старейшин с охотничьими ружьями наперевес. Поговорив с Вахаевым, они сказали:
— Мы пришли воевать вместе с вами, если вы уходите — мы останемся. Мы свое пожили, а вы, молодые, поживите еще.
Милиционеры перелезли через каменный забор и по склону спустились к реке. С собой брали только оружие и боеприпасы. По руслу Яман-Су проводник незаметными горными тропами повел их в горы. Уходили в сторону Чечни. Как потом выяснилось, на всех остальных дорогах боевиками были выставлены засады. Выдержав двенадцатичасовой бой, потеряв своих товарищей, грязный, усталый отряд, после двух часов карабканья по горным кручам, к рассвету вышел в районе села Новокули.
Все липчане были размещены в районной больнице Хасавюрта. Там же они встретились с уже прооперированными товарищами и командиром сводного отряда подполковником Звонаревым. Только опыт и мастерство дагестанских врачей помогли выкарабкаться Ивану Бокареву. Из его тела хирурги извлекли две пули.
Местное население завалило ребят одеждой, обувью и продуктами. Фрукты в палатах не переводились. Все свое они оставили в Новолакском. Там же остались деньги — по двадцать два рубля суточных, или, как их называли правильнее, «шуточных», которые ребята получили в Липецке перед отправкой в служебную командировку.
На следующий день в Хасавюрт прибыл подполковник Атаманов.
Новолакское еще восемь дней удерживалось боевиками. После взятия села командир отряда увозил раненых и тела погибших Алика и Вали в Липецк. Благодаря личным связям и заплаченным деньгам удалось найти цинки, чтобы положить в них ребят. Цинковые гробы сварщик запаивал прямо на взлетной полосе аэродрома.
В Дагестане до сих пор помнят про липецких парней, превративших школьный спортзал в Брестскую крепость. А в селе Новолакское есть улица имени Липецкого ОМОНа.
По приезде в родной Липецк ребят встречали как героев. Все местные СМИ наперебой б