– Но там будет твоя тетя.
– Она периодически спит. И если я правильно понял, рекомендовано устроить ей спальню на первом этаже, а это означает, что мы можем не опасаться, что будет слышен шум. – Он спустил у нее с плеча блузку и прижался губами к голой коже.
О боже. Ей будет не хватать этого, когда он уедет. Пейшенс положила руки ему на плечи и осторожно отодвинула от себя.
– Я думала, что нам нужно поговорить, как лучше устроить Ану в доме, – сказала Пейшенс, на что Стюарт застонал, но спорить не стал.
– Компания медтехники доставила сегодня утром кровать, – продолжала Пейшенс. – Ана не возражает против перестановки. – Они со Стюартом уже обсудили и решили, что на несколько недель комнаты Аны будут на первом этаже. Доктор О’Хара беспокоился насчет лестниц, а Стюарта и Пейшенс волновал еще и Найджел, о которого Ана могла опять споткнуться.
– Ана не в восторге, но доктор О’Хара, кажется, убедил ее, что это необходимая мера. Я сказал ей, что ты перенесешь большую часть ее вещей вниз, а спальню устроишь в передней гостиной. Постельное белье и ночной столик уже внизу. А когда я уходил, Найджел занял место на кровати. – Кот свернулся клубочком посередине матраса на том же месте, какое привык занимать. – Рядом с Найджелом она почувствует себя уютнее. Да, раз уж заговорили про Найджела… Тебе удалось поговорить с сестрой?
– Нет. Утром я получила от нее сообщение, что она хочет поговорить по скайпу, но соединиться не получилось, и я не знаю, смогла ли она посмотреть картину.
– Посмотрела. У меня от нее имейл – получил как раз перед твоим приходом.
– Получил? А почему мне не сказал?
Вместо ответа, его указательный палец заскользил у нее по руке.
– Она что-нибудь узнала? – Пейшенс старалась не обращать внимания на мурашки, пробежавшие по коже.
Стюарт расплылся в улыбке.
– Похоже, что мы были правы. Дилер скупил все картины Найджела сразу после его смерти – подозреваю, что это был тот человек, которого нанял дедушка Теодор, – но оказалось, что Найджел успел продать, по крайней мере, две свои работы. Сестра Найджела дала Пайпер имя владельца галереи, который был посредником при этой сделке. Пайпер и ее босс собираются завтра поговорить с ним.
– Здорово! Но подожди… Ты сказал, что ей помогает ее босс? – удивилась Пейшенс. Судя по словам сестренки, она почти с ним не общалась.
– Возможно, он помогал ей переводить.
Тогда понятно – французский у Пайпер оставляет желать лучшего.
– Скрестим пальцы на удачу, чтобы у владельца галереи сохранились записи.
– Пальцы рук, ног, – сказал Стюарт. – Я очень хочу, чтобы у Аны оказалась эта картина.
– И я тоже, – подхватила Пейшенс. Особенно если при этом она будет видеть улыбку Стюарта. Да она сделает все, лишь бы видеть его улыбку.
Стюарт не проводил за ланчем по два часа. Ну если только не совмещал ланч с деловой встречей. Но рядом с Пейшенс время пролетело незаметно.
«Приятель, а ты втюрился, не так ли?»
В первый раз он позволил себе услышать свое подсознание. Да, он увяз, но, к его изумлению, эта мысль его не отпугнула. А с чего ему пугаться? Пейшенс не Глория. Пейшенс не претендует на то, чтобы быть кем-то еще или говорить то, что он хотел услышать. Она вполне довольна просто быть с ним, с таким, какой он есть: человеком, который носит массивные очки и рассуждает о долготе дня. Даже когда он был одурманен – кажется, такое старомодное слово употребила тетя – страстью к Глории, душа у него не пела, а вот с Пейшенс поет. Итак, его не огорчает то, что он, вероятно, влюбился. Наоборот, он с удовольствием представляет, как влюбляется все сильнее.
Кто-то кашлянул. Стюарт взглянул на дверь, и внутри все сжалось.
– Привет, Боб. Входите.
Очень высокий и очень энергичный на вид юрист вошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Ясно – для конфиденциальности. Стюарт поморщился.
– Детектив нашел нужную вам информацию, – сказал Боб, помахивая тонким коричневым конвертом. – Знаю, что это заняло больше времени, чем предполагалось, но у нас было два серьезных дела, а поскольку это – личное и вы…
– Я же послал вам сообщение, чтобы вы прекратили расследование.
– Вы… разве… – Боб побледнел. Он был честолюбив и болезненно переносил ошибки. – Я не видел никакого сообщения.
– Я послал две недели назад. – В субботу сразу после благотворительного приема. Стюарт точно помнил, как набрал сообщение на компьютере, прежде чем лечь спать. Как раз в этот момент на стол прыгнул Найджел, требуя внимания.
Неужели он забыл нажать клавишу «отправить»?
Стюарт удрученно провел рукой по лицу, а Боб расценил это как неудовольствие.
– Простите. Наверное, сообщение каким-то образом пропало… Я… – Он вручил Стюарту конверт. – Вы уверены, что вам не нужна эта информация? Я бы сказал, что там много интересного.
– Вы прочитали?
Боб снова побледнел.
– Ну, только чтобы убедиться, что отчет полный. Я не собирался проявлять любопытство.
Черта с два не собирался. Стюарт взглядом показал Бобу свое недовольство и произнес:
– Не важно. Я уже знаю все, что детектив мог выяснить.
– Все? – спросил Боб. – Даже криминальную часть?
Криминальную? Стюарт с такой силой сжал подлокотники кресла, что дерево едва не треснуло. Ему стоило огромного труда сохранить равнодушный вид.
– Да, даже это.
– О’кей. Тогда пойду заканчивать резюме для Гринвуда.
– Конечно, – ответил Стюарт.
Компаньон кивнул и быстро вышел. Стюарт остался один, глядя на конверт.
Это должно быть ошибкой. Пейшенс рассказала ему все, ведь так? И он ей доверял.
Но что если… Он едва не задохнулся.
Есть единственный способ проверить. Он вскрыл конверт.
– Черт возьми! – Он ударил кулаком по столу, не замечая боли в локте. Эта боль – ничто по сравнению с той, что разрывает ему грудь. Там, в начале отчета, было все то, чего он не хотел знать.
– Найджел, это – новая постель Аны, не твоя. Ты подвинешься, правда, чтобы ей было где лечь, когда она вернется со Стюартом из больницы? Договорились?
Пейшенс взглянула на каминные часы: это произойдет через час. Она разгладила складки на стеганом одеяле. Конечно, новое расположение вещей в доме не идеально, но это всего на месяц. А там кто знает? Может, Ане понравится жить на первом этаже.
На ум пришли слова Стюарта: «Мы можем не опасаться, что будет слышен шум». Приятная дрожь пробежала у нее по позвоночнику. Она запустила пальцы в шерстку Найджела.
– Надо воспользоваться предложенными возможностями, да, Найджел?
Вдруг послышался грохот входной двери, и на пороге комнаты появился Стюарт. Он с трудом дышал, глаза потемнели и дико сверкали, зрачки расширились.
– Стюарт, что с тобой? – Пейшенс инстинктивно сделала шаг назад. Она знала, как темнели у него глаза от желания, но сейчас это другое. – Что-то случилось с Аной?
– С Аной все замечательно.
– Тогда что? – Это не тот человек, который был с ней за ланчем, с которым она целовалась. Этот человек выглядит, словно он хочет…
О нет. Она заметила смятые бумаги, зажатые у него в кулаке. Боль стала расползаться по груди, резкая, как при сердечном приступе.
– Я объясню… – произнесла она.
– Да, разумеется, объяснишь. – Голос Стюарта звучал безжизненно. – Держу пари, что у тебя наготове масса объяснений.
– Стюарт…
– Я доверял тебе, – прошипел он. – Когда ты заявила, что рассказала мне все, я тебе поверил, но ты лгала.
– Нет, – закачала она головой. – Я говорила тебе правду.
– Неужели? – Он шагнул к ней, размахивая кулаком с бумагами, словно дубинкой. – Тогда расскажи мне, почему у меня в руке полицейский отчет, где говорится, что ты была проституткой?
Глава 10
Обвинение повисло между ними плотным, страшным облаком. Пейшенс хотелось превратиться в Найджела – тот скрылся под кроватью, когда Стюарт хлопнул дверью.
– Ты так тщательно скрывала… это? Ты боялась, что Ана выгонит тебя, узнав, кого она наняла?
– Я не проститутка.
– Полицейский отчет гласит другое.
– Полицейские отчеты не расскажут всего.
Скрестив руки, он уселся в кресло, глаза прожигали ей кожу.
– Тогда, будь добра, просвети меня, – произнес он. – Не терпится услышать полную версию.
– С какой стати? Ты ведь все для себя решил.
– Попытайся.
Стюарт сидел и ждал. Он – ее собственный судья и суд присяжных.
Она сделала глубокий вдох.
– Ты когда-нибудь бывал в заведении под названием «Федерс»? Это не элитный мужской клуб, это – дешевый кабак, который посещает соответствующая публика. Некоторые из девушек – большинство – занимаются там еще кое-чем помимо танцев, чтобы подработать.
– Но не ты.
– Нет! – выкрикнула она. Неужели за те ночи, что она провела в его объятиях, он так ничего и не понял?
Но сейчас он, видно, понял, что сказал лишнее, потому что голос у него утратил резкость.
– Каким образом ты попала в эту компанию?
– Полиция нагрянула в клуб, и нас всех без разбору отправили в участок. Адвокат сказал, что будет очень трудно отклонить обвинение, и мне лучше не доводить дело до суда, потому что я могу попасть в тюрьму.
– Кому трудно? Тебе или ему?
– Я хотела, чтобы все поскорее закончилось, поэтому сделала так, как сказал он. Я боялась рисковать – иначе я нарушила бы обещание, данное Пайпер. – Пейшенс опустилась на край кровати. – Это и есть полная версия.
Несколько минут оба молчали. Пейшенс уставилась на стеганое одеяло в цветочек, считая бутоны. Пушистый хвост задел ее по лодыжке – это Найджел побежал на кухню. Счастливчик.
Наконец Стюарт нарушил молчание:
– Если все это правда, то почему ты лгала? Я бы понял, расскажи ты мне все с самого начала.
– Я хотела забыть про ту историю навсегда. С меня хватило грязи. Признать, что я не только танцевала как дешевая проститутка, но меня еще и арестовали как проститутку? – Как унять боль внутри? – Ты представляешь, каково мне было в тот вечер рассказывать тебе о своем прошлом? Я хотела сохранить хоть каплю достоинства. – И еще подольше побыть с ним.