Очерк и публицистика :
Вече. Марк Любомудров“Русская Голгофа”
(об одноименном фильме Виктора Рыжко)
Этот фильм создан кровью сердца и подвижническим трудом замечательного русского патриота — кинорежиссера Виктора Егоровича Рыжко. “Русская Голгофа” — документально-художественное произведение о трагической судьбе последнего русского императора и о страшной расплате, постигшей наш народ, который отступил от государя, предал его на поругание и смерть.
Нетрудно предположить, сколько сил, самоотвержения, мужества потребовала эта работа от ее создателей. Лента, конечно же, вместила лишь малую часть из огромного числа освоенных источников, архивных находок и накоплений, из отсмотренной давней кинохроники и новоотснятых фрагментов. Но жертва художника не осталась без вознаграждения. Только при таком, почти исчерпывающем проникновении в материал и можно было вместить в два часа экранного времени четвертьвековое царствование Николая II — сложнейший, напряженнейший, на редкость конфликтный и стремительный период русской истории. Объем содержания “Русской Голгофы” поистине огромен. Во многом это оказалось возможным благодаря глубокому осмыслению событий, четкой и бескомпромиссной идейной позиции автора — монархиста, православного патриота и великорусского националиста. Только при таком цельном мировоззренческом подходе и могли открыться автору фильма подлинный смысл, логика и причинно-следственные связи Истории начала ХХ века. Их итоговую суть образно отразил заголовок киноленты — “Русская Голгофа”. В нем — путь императора, а за ним, как ясно раскрыто в фильме, и неизбежная Голгофа самой России. В картине параллельно развиваются два плана: служение и смерть Христа и важнейшие этапы царствования Николая II. Это дерзновенное сопоставление — ключ к замыслу режиссера (он же и сценарист). Император совершил свой подвиг, добровольно сделав свой духовный выбор. Он исполнил давние пророчества русских старцев, отчетливо сознавая искупительный характер своего самопожертвования. На мучения, растерзание и погибель отправили и русский народ — все те же его враги, захватившие власть в 1917 году. В фильме — и в этом сила его воздействия — с неумолимой логикой раскрыта неизбежность того кошмара, который последовал за “отречением” и убийством царя — “удерживающего” (по евангельскому определению), Провидением поставленного последнего преградой наступающему на Россию мировому злу. Автору и режиссеру удалось органично соединить кинодокументы столетней давности и отснятые в наше время в цвете обожженные солнцем ландшафты Палестины, священные места Иерусалима, фрагменты художественных полотен, запечатлевших деяния и смерть Христа. Золотистый багрянец, красно-коричневые тона каменистой пустыни, территории, некогда принадлежавшей Древнему Риму, и черно-белая графика старой кинохроники, пепельно-обугленные очертания России начала ХХ века. В этом сопряженном волей режиссера контрасте, в этом траурном обрамлении — основа художественной образности фильма, его трагедийной тональности. Фильм имеет стройную, продуманную композицию, разделен на “главы”, содержание которых связывает судьбу императора, путь державы и евангельские события: “Поцелуй Иуды”, “Суд Пилата”, “Голгофа” и т. п. Открывает картину “предисловие”: панорама страны начала нашего столетия, воссозданная в кадрах поистине уникальной кинохроники. Возникают эпизоды коронации Николая II, ходынской трагедии, шеренги юнкеров, присягающих императору “служить до последней капли крови”… В тексте — краткие, взвешенные слова об ошеломляюще стремительном возрастании экономического могущества России, уровня народного благосостояния… Россия давала тогда одну треть мирового производства зерна, 80% земли принадлежало крестьянам, в первую мировую войну мы были единственной страной, которая не ввела карточную систему распределения продуктов. .. Противостояние нарастало не только между Россией, народом и интеллигенцией. Разлад явственно обозначился также между народом и правительством, верхними классами, которые “отдалились от народа и стали ему чужими”, как свидетельствовал еще славянофил С. К. Аксаков. По заключению крупнейшего идеолога монархии Л. А. Тихомирова, к началу ХХ века образовалась “такая яма между царем и народом, какой никогда не было за все предыдущие тысячу лет существования России”. Тихомиров указывал на перерождение монархической власти в “бюрократическое правление”, на разобщение царя и народа… Начавшиеся с политических и антицерковных безумств Петра I разрушительные процессы достигли апогея к концу XIX века. Эту лавину взрывоопасных противоречий, бездны и разрывы русской жизни преодолеть, сдержать мог только “удерживающий”, только монарх, стоящий “на страже воли Божией” (этот текст звучит в фильме). Возникающий в картине “собирательный” образ Николая II характеризует его как императора, стремившегося восстановить порванные связи, воссоздать русскую монархию как народную. Вопреки своему придворному окружению и правительству царь поддерживал идущие снизу патриотические движения, союзы, общества — Союз русского народа, Союз Михаила Архангела и другие. Поднимая ослабевшую роль Православия и нашей церкви, усиливая духовную вертикаль общенационального бытия, государь содействовал канонизации 83 новых русских святых и среди них одного из величайших — преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Об этом напоминает автор фильма, в который включена кинохроника, запечатлевшая паломничество царской семьи в Саров и в Дивеево (1903 г.) Не обойдены вниманием и трагические пророчества о России преподобного Серафима и знаменитой Христа ради юродивой блаженной Паши Саровской, предсказавшей посетившей ее царской чете гибель династии, разгром церкви и море крови. В “Русской Голгофе” тесно сплетены политическая история России и ее религиозно-мистическая судьба. Тысячелетний путь нашего государства определяется — и это не может не сознавать православно мыслящий ученый или художник — Провидением, волей Божией и вполне земными стремлениями человеческого общества, народа, властью его политических вождей. Виктор Рыжко это прекрасно понимает: давние и новые пророчества подвижников Православия о судьбе нашего Отечества он режиссерским курсивом вводит в фильм. Очень скупой на закадровый текст, В. Рыжко здесь дает простор Слову. Во все еще ныне малоизвестных потрясающих прорицаниях монаха Авеля (конца XVIII в.) фильм выделяет строки, которые предрекают грядущий погром государства и гибель императора: “Рухнет трон царский. Измена будет расти и умножаться… Мужик с топором возьмет в безумии власть… Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, искусством русским правят, грызут, бичуют и жалят его полчища “скорпионов”, предвиденных черноризцем Авелем… Наше обытовленное, придавленное к земле, духовно плоское сознание, конечно, поражают дословно сбывшиеся откровения русских пророков. Многие “главы” картины являются как бы ожившей их иллюстрацией. В. Рыжко помогает нам еще раз вспомнить имена главных предателей государя и России, давая возможность увидеть их “в лицо”. На экране появляется кинохроника с их участием, их фотографии — это думские заговорщики, прислужники иудо-масонской закулисы Родзянко, Гучков, Шульгин, Милюков, Керенский, Львов… Названы и имена изменников-генералов: Алексеев, Рузский, Брусилов, Эверт, Поливанов, адмирал Колчак. Изменили присяге и некоторые члены императорской фамилии — дядя царя великий князь Николай Николаевич, князь Кирилл Владимирович. Жестко стянутое кольцо изоляции, ненависть и вражда обрекли царя на политическое одиночество, блокировали его действия, — этот мотив усилен в фильме указанием на отказ в помощи императору со стороны высших церковных иерархов. На предложение обер-прокурора Синода Н. П. Раева поддержать монарха (еще до его отречения!) коллегия Синода ответила молчанием… В композиционном движении картины последовательно развертывается столь важный для нее ассоциативный ряд: после ареста Христа ученики в страхе разбежались от Него, и ни один не осмелился на открытую защиту своего Учителя… С обезоруживающей наглядностью создатели фильма вскрывают и показывают поразительные совпадения… в судьбах Христа и Николая II. Народ, поклонявшийся Спасителю и славивший его, через неделю кричал в исступлении “распни Его”… В феврале 1916 года Николай II первый и единственный раз за все время существования Думы посетил заседание “народных избранников”. По свидетельствам очевидцев, визит прошел под “долго не смолкавшие крики “ура”. Во время провозглашения “вечной памяти всем на поле брани живот свой положившим” государь встал на колени, а за ним опустилась и вся Дума… А через считанные исторические мгновения и Дума, да и весь Петроград в истерическом бесновании торжествовали крушение трона и требовали суда и смертного приговора императору. В. Рыжко вставил в свою ленту эпизод с А. Ф.