Наконец наступил день парада — 24 июня 1945 года. Конечно, было радостное волнение в душе, хотелось, чтобы все прошло как можно лучше. Но, как назло, этот день с самого раннего утра был сумрачным, по небу плыли тучи, временами шел моросящий дождик. С утра мы приехали на Красную площадь и построились в отведенном нам месте. Так получилось, что это место было почти напротив Мавзолея В. И. Ленина, ибо прохождение войск шло по фронтам с севера на юг, поэтому Карельский, Ленинградский и 1-й Прибалтийский фронты были ближе к Историческому музею, а наш фронт — почти по центру площади. Военная техника занимала Манежную площадь и улицу Горького (ныне Тверская). Мы, уже находясь в строю на Красной площади, с интересом наблюдали, как заполнялись гостевые трибуны справа и слева от мавзолея, а через некоторое время и трибуны самого мавзолея.
Весь личный состав войск на Красной площади был одет в парадные мундиры с орденами и медалями на груди и оружием, в зависимости от рода войск, естественно, без патронов. В Москву сводные полки от фронтов ехали со своим оружием. В соответствии с директивой Генерального штаба предусматривалось в сводном полку иметь три стрелковые роты, вооруженные винтовками, три стрелковые роты — автоматами, роту танкистов, роту летчиков — пистолетами, роту саперов, роту связистов, роту кавалеристов — карабинами; кавалеристов, кроме того, шашками. В качестве головных уборов были стальные шлемы. Моросящий дождь собирался на шлемах в капли, которые затем мелкими струйкам стекали на мундиры.
Общее внимание привлекло появление на прекрасном коне в маршальской форме Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, которому было поручено командовать парадом. Стройный, подтянутый — в то время ему не было и пятидесяти лет, — он так и просился на картину.
Теперь уместно ввести читателя в некоторые особенности при проведении парадов на Красной площади. Это необходимо сделать, чтобы изложение динамики самого парада было понятно читателю. На Красной площади войска, кроме одного батальона, стоят лицом к мавзолею. Один же батальон готов по команде сразу начать движение от Исторического музея по прямой мимо мавзолея. Перед началом движения войска, стоящие лицом к мавзолею, должны сначала повернуться направо. По команде «Шагом марш!» они идут по направлению к Историческому музею, перед которым заходят правым флангом на основную прямую к мавзолею, сохраняя при этом дистанцию по отношению к первому батальону, уже начавшему движение по прямой. Одно дело заходить флангом, когда в шеренге четыре, восемь и даже десять воинов, и совсем другое, когда их двадцать. Тренируйся, не тренируйся — помарок не избежать. Все дело в том, каких помарок. Одно дело, когда солдат наступил впереди идущему на каблук, сбились с ноги, и другое, когда образовалась массовая толкучка. Если читатель с упомянутой особенностью разобрался, то все в порядке, если нет, то пусть прочтет еще раз.
А пока моросил дождичек, мы наблюдали, как заполнялись трибуны и на самом мавзолее, узнавая руководителей партии и правительства. Их появление гостевые трибуны встречали овациями, праздничными возгласами. Хорошо видел в центре трибуны на мавзолее товарища Сталина. Дождь продолжает мелко, мелко моросить. Раздается бой Кремлевских курантов — 10 часов. Из Спасских ворот на белом коне, как влитой, появляется принимающий парад Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в парадном небесно-голубого цвета мундире, полностью заполненном орденами и медалями. Как говорится, ни одного живого (пустого) места! Встреча командующего и принимающего парад на лошадях, салют шашкой, краткий рапорт о готовности к параду, объезд войск и поздравления. В ответ несется нескончаемое «Ура-а-а-а!». Все это сопровождается музыкой мощного сводного оркестра. Закончив объезд войск, Жуков поднимается на трибуну мавзолея и занимает место у микрофонов, рядом с товарищем Сталиным. Звучат фанфары: «Слушайте все! Слушайте все!».
Речь Жукова была эмоциональной, яркой, достаточно короткой. Но во время речи дождь усилился, и на глазах небесно-голубой мундир, начиная с плеч, стал менять свой цвет на серый, опускаясь к поясу. Кто-то накинул на него сзади накидку, но было уже поздно, так как он изрядно промок. Дождь не жалел и нас, стоящих в строю.
И вот тот момент, когда раздается команда: «Шагом марш!». Прохожу несколько шагов и не понимаю, в чем дело. Впереди идущее отделение и мое тоже начинают сбиваться с ноги, то есть один солдат шагает с левой ноги, а другой — с правой. Получается уже не строй, а толпа. Хорошо, что это по направлению к Историческому музею, а иначе был бы позор. Но в чем дело, что случилось? Оказывается, не слышно акцентированного удара больших барабанов, которые в военном оркестре определяют постановку левой ноги. Под акцентированный удар барабана все находящиеся в строю должны одновременно опускать левую ногу. Эту простую памятку закладывали в сознание каждому бойцу с самого начала тренировок. Но куда подевался акцентированный, звучный, определяющий удар барабана? За время дождя кожа на барабанах отсырела, все удары стали глухими, одинаковыми. Кошмар, провал! Что делать? Почти толпой, кто правой, кто левой ногой, подходим к Историческому музею и начинаем заход правым флангом. В этот ответственный момент раздается от угла гостевых трибун громкий зычный голос, во всю мощь глотки: «Левой! Левой!». Солдаты налаживают ногу под этот голос, выравнивают шеренги. Музыка оркестра играет во всю мощь, а вместо нужного удара барабана раздается: «Левой! Левой!». Эту команду подавал мощный по комплекции генерал, как говорили позднее — военный комендант столицы генерал-лейтенант Синилов. Не знаю, как дело было с другими батальонами, но для нашего — парад спас именно он. Всего за одного линейного до мавзолея мы взяли ногу, выпрямили шеренги и прошли как могли. (Линейными называются солдаты с винтовками, которые расставляются вдоль пути прохождения войск торжественным маршем и обозначают дистанцию между подразделениями). Сказать же точно, как мы прошли, не могу, ибо, находясь в строю, равнялся на грудь четвертого командира, такого же, как я, не отставая и не забегая вперед в шеренге. Всего какие-то секунды — и для нас парад закончен!
Позднее, когда пришлось участвовать в параде на Красной площади в составе слушателей Артиллерийской академии имени Дзержинского (ныне Петра Великого), меня спрашивали: что было видно на трибуне во время парада Победы? Отвечал ранее и подтверждаю сейчас: «Грудь четвертого человека справа». Все остальное мелькает, улавливается боковым зрением.
Дождь все продолжался. Для участников парада, представлявших фронты, их прохождение заканчивалось специально отработанным ритуалом по бросанию захваченных вражеских знамен к подножию мавзолея, то есть к ногам победителей. Из многих сотен знамен было отобрано 200 штук, которые несла специальная рота. Под звук, дробь множества барабанов это зрелище было поистине потрясающим! Но мы, участники парада, смогли это увидеть уже позднее, в кинохронике.
После сводных полков от фронтов парад продолжили войска Московского гарнизона. В составе этих войск был сводный полк Наркомата обороны, военные академии, за ними прошла конница, артиллерия и самоходные орудия.
Весь парад продолжался примерно часа два. Из-за дождя, который к этому времени усилился, демонстрация трудящихся была отменена.
Возвращались мы в казармы в довольно подмокшем виде. Чтобы подсушиться, использовали, в частности, утюги. Среди нас ходили слухи, что нам дадут два-три дня на отдых в Москве и ознакомление с ее достопримечательностями. Но они не подтвердились. Видимо, слишком велика была нагрузка на подразделения московской администрации.
В этот же день, день парада, когда к вечеру прекратился дождь, на улицы и площади Москвы вышел народ и началось народное гуляние в честь Победы над врагом и в знак признательности Красной Армии. На следующий день в Кремле был устроен большой прием, на котором присутствовали участники парада (не все, конечно), а также приглашенные гости. Мне на этом приеме быть не пришлось. Там были военачальники, генералы и офицеры со значительно большими заслугами. Известно, что прием прошел в исключительно торжественной, дружеской, праздничной обстановке. Было поднято и выпито немало тостов. Расходились участники приема из Кремля в утренние часы следующего дня.
Что можно сказать в заключение? Участие в параде Победы над фашистской Германией в городе Москве 24 июня 1945 года — это огромное событие в жизни каждого солдата, младшего командира, офицера, генерала, маршала Советской Армии. Не только потому, что он лично участвовал в этом историческом параде, но и потому, что был представителем сотен и тысяч воинов, из которых на параде многих и многих не было, в том числе и тех, кто погиб на полях сражений во имя нашей Родины, во имя Победы.
Дорогой читатель! В заключение хочу сказать, что советская власть, социалистический путь Родины, возглавленный партией коммунистов, обеспечили победу нашему народу в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов против фашистской Германии и ее союзников, а также обеспечили освобождение народов Европы от фашистской оккупации. Это неоспоримый факт. Отрицать его могут только враги России, в первую очередь русского народа, а также те, кто, как Иуда, готовы за тридцать сребреников (ныне долларов) продать не только Родину, но и мать родную. Но расплата рано или поздно наступит.
Так непременно будет.
Николай ПлахотныйМИЛОСТЬ К ПАДШИМ[3]
Я родился в 1931 году в Придонье, в городе Россошь Воронежской области. Детство моё пришлось на войну. Хорошо помню то роковое утро 1941 года, когда мы с отцом ушли на речку рыбачить. Ничто не предвещало беды. Мама моя с младшей сестрёнкой Зоей уехали в Москву к родственникам, и первой моей мыслью, когда я узнал о начале войны, была: «Как теперь быть? Где искать родных?..». Так и получилось потом, что почти всю войну мы искали: либо родственников, либо пристанища. Отца моего через три дня после начала войны призвали в армию, а я с мамой, с трудом вырвавшейся из Москвы, и с сестрёнкой отправился в эвакуацию.