В качестве специального представителя президента СССР мне довелось посетить Югославию в начале июня 1991 года после первых столкновений Югославской Народной Армии с мятежными словенцами. Понимая, что Советский Союз может повторить судьбу Югославии, М. Горбачев пытался остановить распад СФРЮ, прекратить применение силы, найти решение проблемы путем внутренних реформ, в том числе посредством превращения Югославии из федерации в конфедерацию. По сути дела, он мыслил теми же категориями, что и составляя новый Союзный договор для СССР.
Тогдашнее центральное руководство Югославии считало вполне возможным прийти к согласию между республиками федерации на основе глубокой реформы югославской государственности при сохранении единства прав граждан всей Югославии, единой денежной и налоговой систем, обороны и внешней политики. Не исключало оно и возможности преобразования СФРЮ в конфедерацию, полагая, что любая договоренность между республиками лучше распада страны, так как такой распад без крови не обошелся бы.
Так, кстати, думали не только в Белграде. Характерной в этом плане была позиция хорватского президента Ф.Туджмана, который считал, что Хорватии вовсе не обязательно уходить из СФРЮ. Ключ к сохранению югославского единства в тот момент находился в Любляне. Если бы Словения согласилась остаться в составе югославского государства, ни хорваты, ни босняки, наверное, не стали бы доводить дело до полного разрыва с Сербией, сознавая, что такой разрыв в условиях национальной чересполосицы неизбежно обернется гражданской войной. “Поговорите со словенцами, — настойчиво советовал Туджман. — Без них мне будет сложно одному оставаться лицом к лицу с сербами. Но вместе с ними я остался бы, поскольку альтернатива этому — война, в которой все мы будем в крови по щиколотку, исключая словенцев. Они — единственная республика в СФРЮ с полностью мононациональным составом. Им гражданская война не грозит”.
Словенское руководство перспектива войны не пугала. “Война? — пожимал плечами тогдашний премьер-министр Словении Петерле.- Ну и что? Кровь уже льется”. Создавалось впечатление, что в Любляне даже хотели ускорить развязывание войны между сербами, хорватами и босняками. Под прикрытием этого конфликта словенцам было удобнее без лишнего шума “отчалить” от СФРЮ и решать свои проблемы в одиночку.
Дальнейший ход событий известен. Война — жестокая и кровавая — вскоре началась и постепенно охватила всю Югославию. В ее развязывании немалую роль сыграли страны нынешнего ЕС, в первую очередь немцы, которым очень хотелось поскорее закрепить раскол Югославии путем международного признания ее бывших федеративных республик. ЕС очень не хотел действовать совместно с СССР, понуждая югославов к решению проблем без иностранного вмешательства, собственными силами. Хотя такие возможности в тот момент еще не были до конца испробованы и исчерпаны. Тогдашнее правительство ФРГ считало, что раскол Югославии уже состоялся и стал необратимым, и поэтому надо поскорее признать свершившиеся факты и зацементировать их. Не было у наших западных партнеров желания заставить югославов договориться о будущих границах на пространстве СФРЮ, о положении нацменьшинств в составе будущих суверенных государств, прежде чем “благословлять” распад Югославии. Совместно с США Западная Европа отнюдь не удерживала, а скорее толкала Югославию в пропасть гражданской войны. Делать это было тем легче, чем упорнее в Белграде не желали видеть истинных целей и намерений “Объединенной Европы” и продолжали делать ставку на сотрудничество, посредничество и помощь стран ЕС.
Эта наивная политика Белграда продолжается и по сей день. Несмотря на все разочарования и удары, которые претерпела Сербия в 90-е годы и в начале прошлого века, в Белграде продолжают твердить: “А куда нам деваться от ЕС? Не в Северную же Африку идти!” При этом как бы по умолчанию дают понять, что прежний союзник сербов, Россия, игроком на Балканах перестал быть. Толку от нее чуть или даже меньше. Значит, остается терпеть и надеяться, что ЕС и НАТО в конце концов смилостивятся и выведут сербов вновь в люди. Примечательно, что в ходе боевых действий в Югославии, а затем в годы последующей оккупации от руки сербов не погиб ни один солдат НАТО или ЕС.
Пока нет, однако, никаких признаков того, что ЕС и НАТО отказались от цели максимального ослабления и международной изоляции Сербии при опоре на бывшие несербские республики Югославии. Такая политика отнюдь не является каким-то особым “балканским феноменом”. Ровно то же самое ЕС и НАТО пытаются проделывать и на постсоветском пространстве, тесня Россию на Восток, окружая ее санитарным кордоном бывших советских республик, спешно включаемых в состав НАТО и Евросоюза. Богатством фантазии наши нынешние западные партнеры не отличаются, да и свои истинные намерения особо не маскируют.
* * *
Сербы, разумеется, пытались сопротивляться. Трудно представить себе, чтобы любой другой сербский лидер, окажись он на месте президента Милошевича в те годы, смог отказаться от поддержки своих братьев в Сербской Краине или в Республике Сербской, которых загоняли под власть хорватов, мусульман-босняков или предлагали подчиниться диктату косовских националистов-албанцев. Такой руководитель не усидел бы в президентском кресле и пары недель. Сербский народ требовал справедливости и был готов отстаивать свои интересы, если надо, то и с оружием в руках. Беда Сербии состояла в том, что впервые в новейшей истории у нее не было союзников и серьезной международной поддержки. Тем не менее она оказала помощь своим соплеменникам в Хорватии, Боснии и Герцеговине и первоначально добилась значительных успехов в развернувшейся гражданской войне. Почти удалось Белграду разгромить и армию косовских сепаратистов. Однако каждый раз, когда сербы приближались к победе, в конфликт на стороне их противников вмешивались НАТО и ЕС. Только благодаря их помощи (сначала оружием и деньгами, а затем и в форме прямой военной интервенции в Боснии и Герцеговине, Косово и варварских бомбардировок Белграда) сербы были вынуждены отступить и смириться с пресловутой политикой “двойных стандартов”, в соответствии с которой всё, что отвечало интересам Сербии, было плохо, преступно и недопустимо, а всё, что делали ее противники — законно, демократично и справедливо.
Тут уместно сказать несколько слов о политике “новорусской России” в те огненные годы. Говорят, что отношение многих сербов к нам переменилось в худшую сторону. И поделом! Роль Москвы в югославской трагедии еще будет нуждаться в специальном анализе. Пока же надо признать, что она была по меньшей мере противоречивой. Попав после 1991 года в жесткую зависимость от Запада, потеряв 1/3 своих земель, лишившись дееспособной армии, промышленности и продовольственной базы, Россия тщетно пыталась поддерживать в глазах сербов образ старшего брата и их традиционного союзника. Ее действия были двусмысленны, бессистемны, а зачастую граничили с предательством. Претендуя на роль державы — участницы разрешения конфликта на Балканах, Россия по сути дела оказалась инструментом политики Запада, который использовал традиционное доверие сербов к Москве для обмана Белграда и проталкивания своих требований. Конечно, временами Россия “взбрыкивала” — Е. Примаков развернул свой самолет над Атлантикой в ответ на бомбежки Белграда; наши военные, рискуя конфликтом с НАТО, захватили аэродром в косовской Приштине, не зная, что с ним потом делать. В сухом остатке Россия не смогла уберечь Сербию от натовского насилия и диктата, ее подписи красуются под Дейтонскими соглашениями, договором в Рамбуйе, решением об учреждении Международного трибунала для бывшей Югославии и прочими позорными документами. Желание Москвы сидеть в югославских делах сразу на всех стульях привело к тому, что сейчас Россия не сидит ни на одном из них, а роль ее на Балканах впервые за многие века близка к нулевой.
* * *
Милошевич погиб в застенках Международного трибунала (МТБЮ). Это судилище было создано в 1993 году на основе резолюций 808 и 827 Совета Безопасности ООН. Юрисдикция трибунала распространялась на лиц, совершивших деяния, квалифицируемые как нарушение Женевских конвенций 1949 года, законов и обычаев войны, а также на лиц, виновных в совершении геноцида и преступлений против человечности. МТБЮ был наделен полномочиями, приоритетными по отношению к национальным судам. Его бюджет в 2004-2005 гг. составил около 272 млн долларов США, а штаты разбухли до 800 человек.
Перед судом предстали 132 человека. В отношении 85 из них процессы завершены. Вынесено 40 обвинительных и 8 оправдательных приговоров. 6 обвиняемых пока находятся на свободе, укрываясь от трибунала.
МТБЮ — это странное образование, плод незаконной деятельности США и других натовцев, сумевших убедить Россию и Китай согласиться с его созданием. Строго говоря, МТБЮ незаконен с момента своего учреждения. В соответствии с Уставом ООН Совет Безопасности не имеет компетенции создавать международные трибуналы и вообще не обладает юридическими полномочиями. Если надо было создавать какой-то международный трибунал по Югославии, то для этого существовали общепринятые процедуры заключения соответствующего международного договора. Однако “усмирители” Югославии торопились и решили прибегнуть к услугам СБ ООН, хотя он не вправе судить граждан каких бы то ни было государств, не говоря уже об учреждении специальных судов для подобных целей.
Нарушив Устав ООН, создатели трибунала открыли тем самым путь для многочисленных дальнейших нарушений закона и справедливости. Гаагскому трибуналу было позволено самому принимать для себя правила процедуры и доказательств, чем он и пользовался в ущерб правам обвиняемых каждый раз, когда этого ему хотелось. Он то и дело нарушал презумпцию невиновности, отказывая обвиняемым в передаче документов прокуратуры. Он сам устанавливал по своему разумению сроки тюремного заключении, что грубо нарушает принцип, в соответствии с которым мера наказания должна о