- Он мою Каринку от Лонска подвез, - соврала Роза и почувствовала, что от собственного вранья покраснела, и порадовалась, что при свете луны не разглядеть румянца на щеках.
- Ну, подвез и подвез, а чего в дом-то потащился?
- Попить попросил…
- Вот с этого и начинается. Сперва попить, потом все остальное.
- Замолчи, не говори так! - Роза закрыла рот Андрею, да так крепко, что тому пришлось отстраниться.
А когда отстранился, то и она отвернулась, накрылась одеялом и соорудила из него между собой и Бунтовым препятствие. Молча они пролежали несколько минут, а потом Роза неожиданно завсхлипывала, задрожала всем телом. Он хотел было сразу обнять, пожалеть и успокоить, но сдержался, ревниво подумал: "Поплачь, поплачь, а то шустрая больно стала!" - и был не в силах побороть в себе ревность. И все-таки в какой-то момент не сдержался, обнял Розу и попросил, словно был сам в чем-то виноват:
- Перестань.
Она резко повернулась, словно ждала этого слова, обвила шею и припугнула:
- Сейчас задушу, чтобы глупости не говорил!
- Задуши… - согласился он, приняв несерьезную угрозу, и сразу же подмял Розу, распластал, теперь уж как полагается, забыв о своей болячке.
Правду говорят, что делу - время, потехе - час. Поэтому, сколько ни утешайся, а работа о себе обязательно напомнит. Поэтому со следующего дня у Бунтова появилась новая задача: найти картофелекопалку! Но где ее найдешь, если в районе картофель давно не сажают. Пришлось помотаться. Почти все бывшие совхозы района объехали с Коляней, но нашли. Три дня и чуть ли не три ночи потом возились с ней, но все-таки наладили. В первый день даже Валентина пришла поглазеть на их работу, а Бунтов сразу обозлился от ее любопытства.
- От безделья, что ли, скучаешь! - пугнул он жену. - Иди, садись за телефон и обзванивай все базы, хозяйства - где хочешь, а тысячу сеток найди: хоть взаймы, хоть за деньги. Нечего перед глазами мелькать!
Со следующего дня Бунтов начал работу на поле. С утра пораньше выехал и, перекрестившись, прошел первую загонку. Хорошо получилось. По-
смотришь издали - светло-желтая картофельная лента протянулась. Такую картошку и выбирать одно удовольствие.
Вскоре подъехал улыбающийся Коляня. Он скинул из коляски несколько тюков сеток и крикнул Бунтову:
- Живем, Николаич!
Чуть позже и бабы подтянулись. Пришло пятнадцать человек, которым Валентина положила за день работы по триста рублей. На таких условиях даже захапистая Авдотьиха притащилась и намалеванную внучку привела.
- Куда же деваться, если мы с Лизкой без денег остались, - жаловалась Авдотьиха бабам, - а Мустафа, паразит носатый, не чешется, не ищет наши денежки. А Лизке в школу через несколько дней идти. Десятый класс. Невеста. Одеть, обуть надо.
Работница из Авдотьихи почти никакая с ее габаритами, и когда Валентина начала коситься на нее, наблюдая, как она пыхтит, с трудом нагибаясь над грядками, то Авдотьиха это заметила и начала оправдываться, даже укорила:
- Не косись на меня особо, Валентина! Зато у меня внучка - огонь-девка! Гляди, за двоих работает!
Работа, и правда, спорилась. Коляня только успевал подставлять сетки под картошку, увязывать их и складывать на площадке в пяти шагах от дороги. И картофельный бурт рос неожиданно быстро, так что Бунтов забеспокоился и, подозвав Коляню, сказал ему:
- Хорошо мы работаем, лишь в одном закавыка: о брезенте не подумали. Вдруг дождь пойдет? Весь товарный вид картошка потеряет!
- Не тужи, она еще чище станет!
- Быть может, и станет, но без брезента зеленеть начнет - опять не дело. Так что езжай, куда хочешь, а если брезент не привезешь, то придется из дома одеяла тащить! И не обижайся, что гоняю тебя! Сам-то я тоже без дела не стою!
Не прошло и получаса после отъезда Фролова, как неподалеку от работающих баб появился бородатый, нездешний мужик, даже издали казавшийся усталым и запущенным, почти неживым. Вроде случайно шел мимо, да остановился из любопытства. Бунтову это не понравилось: чего это мужик засмотрелся на баб, спиной нацелившихся в небо? Один круг сделал Бунтов, второй. На третьем остановился, подошел к мужику и зло спросил:
- Ну и долго мы так будем пялиться?
Бородач ничего не ответил и, поднявшись с земли, сам спросил:
- С кем можно поговорить?
- О чем? - едко усмехнулся Андрей, а незнакомец представился:
- Черногорец Артем Родионович, житель Пушкарской слободы. С кем имею честь?
Бунтов моя фамилия, Андрей Николаевич… И чего же вы хотите? Черногорец чуть задумался и, подбирая слова, сказал:
- Не вы ли и есть тот самый Бунтов, о котором только и разговоров по всей округе? - Бунтов кивнул. - Дело в том, Андрей Николаевич, что я наслышан о вашей слободе и тех новшествах, о которых давно говорят. Мне известно, что у вас создано новое хозяйство. Поэтому пришел узнать: могу ли чем-нибудь быть вам полезным? Думаю, что у вас имеется техника, и я бы мог помочь в наладке, ремонте, так как в свое время окончил технический вуз. Могу быть начальником гаража или мастерских, есть опыт практической работы автослесарем.
- А где же вы прежде работали?
- В Москве, на одном из оборонных предприятий!
- А как же оказались в Пушкарской?
- Это долгая история, но вкратце могу рассказать… В самый разгар перестройки я оказался без работы и начал "челночить" - ездить в Китай за товаром. Для так называемой раскрутки занял солидную сумму, и все вроде хорошо началось, но однажды на железнодорожной станции Наушки - это на границе - меня ограбили. Вернулся в Москву ни с чем, а надо было отдавать долг, денег же ноль. Мои кредиторы поставили меня на "счетчик"… Поэтому ничего не оставалось, как продать комнату и уехать из Москвы.
- Сейчас-то у кого живете?
В чужом бесхозном доме. Но вы не сомневайтесь, регистрация у меня есть, могу и паспорт предъявить.
- А ну покажь! - по-милицейски грубо попросил Бунтов, почти потребовал.
Посмотрев паспорт, Андрей убедился в словах Черногорца, увидев штамп Лонского ОВД, и сказал:
- Все равно пока ничем помочь не могу. Приходите недели через две, когда поступит техника. Тогда поговорим конкретно.
- Спасибо, что не отказали! - поблагодарил Черногорец с такой пронзительностью в голосе, так благодарно глянул в глаза, что Бунтов подумал: "А ведь действительно бедолага, и, по разговору чувствуется, - не дурак! Сколько же ныне по России скитается таких Черногорцев?!"
Бунтов вернулся к трактору, а Черногорец, бросив на плечо выгоревший брезентовый плащ, устало зашагал назад, и Бунтов печально посмотрел ему вслед, даже вздохнул.
Продолжая кружить по полю, Бунтову в какой-то момент захотелось заглушить трактор, лечь посреди поля, раскинуть руки и долго-долго смотреть в синее, чуть выцветшее за лето небо, и разглядывать редкие облака, появлявшиеся над полем и уплывавшие в сторону Лонска. Но его желание так и осталось мечтой. Только несколько минут он и передохнул за день, до того момента, когда вернулась с обеда Валентина, принесла термос с супом, миску с пловом. Вместе с Валентиной одна за другой и бабы собрались. Все, кроме Авдотьихи.
- Что с ней? - спросил Андрей у Лизы.
- Поясницу у бабушки прострелило! - доложила разрумянившаяся чернобровая старшеклассница, а Бунтов подумал: "Это вам не самогонкой торговать!"
Правда, на юмор и сатиру времени не имелось. Перехватил он супчику, попил компоту и снова уселся за руль, решив, что если все получится, как задумал, то сегодня половину грядок выпашет. День, как начался весело, так и завершился неплохо, а работу закончили даже раньше, чем намечали. Бабы ушли в слободу, вскоре и Коляня укатил, договорившись, что сперва он поужинает, а потом Бунтова пошлет, потому что решили ночевать в поле, чтобы не оставлять картошку без присмотра. Дожидаясь Коляню, Бунтов задремал, и приснилась ему Роза…
Очнулся Бунтов от оклика Фролова:
- Эй, хватит пузыри пускать! - потрепал тот за рукав пиджака и бросил на приятеля тяжелое лоскутное одеяло. - Домой беги, да не засиживайся!
Бунтов молча поднялся и, ничего не сказав, отправился в слободу пешком. Подходя к дому, подумал: "Сейчас бы баньку протопить, а потом завалиться к Устиновой на всю ночь!" У него даже аппетита не было: может, от мыслей, может, оттого что перебил сон, и теперь сказалась накопившаяся за последние дни усталость. Ведь что ни говори, а помотались они с Фроловым изрядно. Но ведь дело-то не стоит на месте.
Когда сел за стол, Валентина сразу обрадовала:
- Сыну дозвонилась… Сказал, что послезавтра прибудут две больших машины, как ты и просил. Отругал нас, что мы так долго раскачивались, надо бы пораньше подумать о транспорте.
- Ох, какие все ловкие! - хмыкнул Бунтов. - Все-то у них расписано по полочкам, а дел пока никаких, только слова. А слова-то и мы умеем произносить. Это легче всего. Труднее, когда все на коленке приходится делать.
- Ладно тебе. Как-никак, а мы зарплату два месяца получаем.
Валентина начала его укорять, и Бунтов уже знал, что ее не переговоришь, только настроение испортишь. А ему совсем не хотелось этого. Поэтому спросил у внука, когда увидел, что тот ходит по дому и собирает вещи в спортивную сумку:
- Ты куда это, брат, на ночь глядя, лыжи востришь?
- Скоро в школу… Через два дня мама с папкой приедут забирать меня! - вздохнул Данилка.
- На осенние каникулы приезжай. Тогда уж у нас с тобой настоящий трактор будет!
Валентина приготовила мужу термос с чаем, и, не хуже Фролова, прихватив одеяло и старый плащ, он отправился на поле. Когда подошел к бурту, то неожиданно различил два силуэта. Сразу даже не понял, кто бы это мог быть, а ближе подошел - Коляня навстречу:
- К тебе пришли… Иди, посмотри, а я пока погуляю.
Фролов растаял в темноте, а от бурта уж кто-то отделился - и к Бун-тову. Тот даже растерялся, а когда узнал, даже не узнал, - почувствовал в человеке свою Розку, то чуть не задохнулся от неожиданности, спросил вполголоса, вложив в вопрос и радость, и чуть заметный испуг: