Она ухмыльнулась, и в изгибе ее губ, в звуке ее голоса вновь мелькнула тень другой.
– Я – не она! – язвительно бросила малхаи, и Август отшатнулся – такая злоба прозвучала в ее голосе. – Опять у тебя появилось это выражение на лице, бедный маленький заблудший монстр! Ты скучаешь по ней, по нашей Кейт?
– Нет, – сказал Август. – Но я надеюсь, что она далеко отсюда. Далеко от тебя. И если у нее есть хоть капля ума, она никогда сюда не вернется.
Алиса презрительно улыбнулась, и иллюзия рассыпалась – все ее крошечное сходство с Кейт исчезло, а все, что осталось, принадлежало монстру. Вид ее истинного облика избавил Августа от колебаний. Он вскинул скрипку одним текучим движением. Напряжение исчезло, Алиса метнулась в тень, а остальные малхаи ринулись на освещенное пространство, к Августу, и его смычок полоснул по струнам, словно нож.
Когда он возвращался домой, начался дождь. Под завесой дождя Август промок, и за ним потянулся темный след, смешавшаяся кровь друзей и врагов, бойцов ФТФ, Клыков и монстров.
Где-то в промежутке времени между уничтожением монстров Алисы и тем, когда он добрался до Линии, Август кое-что осознал: это не должно было так сильно задевать его.
Несколько месяцев он играл роль, а не был собой. Он притворялся сильным, а сам лелеял надежду, укрывал тайную сущность, все еще верящую в мир, где он мог бы чувствовать себя человеком.
«Потому что тебе не наплевать». – Так сказал Генри, но Генри ошибался. Генри – человек. Он не понимает, каково это – пытаться быть и тем и другим одновременно. Августу не удалось ни то ни другое. Вот Лео понимал, Лео, пожертвовавший человечностью, чтобы стать тем монстром, в котором нуждались люди.
Надо бы уже покончить с этим.
– Стоять! – приказал ему патруль ФТФ, когда Август добрался до Линии.
Скрипки должно было бы хватить, чтобы удостоверить его личность. Но сейчас смычок был покрыт запекшейся кровью, инструмент испятнан красным, и в резком свете световой решетки, в лоснящейся дождем ночи Август вряд ли сошел бы за человека.
Когда солдаты увидели его лицо, они попятились, и извинения застряли у них в горле. Они просто открыли ворота. Август пошел дальше, через Южный город, через световую ленту, в ясное тепло вестибюля Компаунда.
Казалось, будто все здание застыло.
Гул разговоров стих, размеренный звук движений прекратился, и в тишине сотни глаз устремились на него.
Августу удалось увернуться от своего отражения во всех стеклянных панелях, во всех темных лужах, во всех стальных щитах. Но теперь он видел его, не в зеркале, а в лицах тех, кто смотрел на него, – и отводил взгляд.
Видели ли они свет вырванных им душ, убитых им монстров? Ощущали ли они тьму в тех жизнях, что он отнял, ненависть и насилие, сочащиеся сквозь его кожу?
Август зашагал через вестибюль. Каблуки его ботинок оставляли за собой полумесяцы крови и пепла. Никто не приблизился к нему. Никто не пошел следом.
Даже Генри Флинн, окруженный офицерами, взглянул на него – и застыл.
«Ты хотел, чтобы они видели меня», – подумал Август.
Ну так пускай смотрят.
Глава ФТФ медленно двинулся к нему, но Август повелительно вскинул руку.
А потом он отыскал взглядом Колина и испытал мрачное удовлетворение: потрясенный его видом парень резко втянул воздух. Какая-то часть Августа облегченно перевела дух. Все равно это было лишь вопросом времени. Рано или поздно Колин увидел бы правду, монстра за маской. Прежде чем осознал, что Август не такой, как он, и никогда таким не будет.
Он дошел до лифтов. Позади него стояла тяжкая тишина. Но он почувствовал, что в этой тишине что-то изменилось: к страху добавилось благоговение. Люди смотрели на него и видели не что-то меньшее, чем человек, а нечто большее. Что-то достаточно сильное, чтобы сражаться за них. Достаточно сильное, чтобы победить.
«Держи спину ровнее, братец»
И впервые Август послушался.
Слоан стоял у кухонной стойки и листал книгу о войне.
Алиса разбрасывала их по всему пентхаусу – цепочка хлебных крошек, отмечающая путь ее безостановочного движения и неустойчивого внимания. Когда она вошла, Слоан захлопнул книгу.
– Где ты была?
Он не любил, когда Алиса бродила неведомо где: таких питомцев следует держать на поводке.
Алиса запрыгнула на стойку.
– Охотилась.
Слоан прищурился. Алиса всегда любила устроить месиво при еде, а сегодня ни на руках, ни на лице у нее крови не было.
– Я смотрю, ты потерпела неудачу.
Рядом с рукой Алисы лежала стопка нашивок ФТФ. Малхаи извернулась и принялась рассеянно строить из них башню, словно из игральных карт.
– Я предпочитаю рассматривать успех как процесс, – пробормотала она. – Он – непростая добыча.
Ах! Август.
И вправду трудно – поймать сунаи. А еще труднее – убить его. Слоан это знал по собственному опыту. С Ильзой дело прошло удачно, но новый сунаи, Соро, нарабатывал репутацию. И старый друг Слоана, Лео, загнавший стальной прут ему в грудь, и Август, выскользнувший из рук Слоана прежде, чем его удалось сломить.
Слоан не ожидал, что Алиса преуспеет там, где потерпел неудачу он сам. Он просто дал ей задание, чтобы отвлечь ее, чтобы ей было чем заняться, кроме утоления своего бескрайнего аппетита.
– Если я его поймаю, можно я оставлю его себе? – спросила Алиса.
Теперь ее язычок выглядывал между острых зубов: она возводила второй ряд кладки.
– Я потеряла несколько Клыков.
– Сколько?
– Семь, наверное. Или, может, восемь.
Слоан начал жалеть, что дал ей такое поручение.
– Как же, скажи на милость, ты их потеряла?
– Я не уверена, что это действительно стоит считать потерей. – Она продолжала возводить башню. – Они прикончили пятерых солдат. И вообще, разве они не для этого предназначены?
– Алиса…
– Не называй меня так! – Маска юмора внезапно сменилась презрением. – Они – пешки для игры с солдатиками Флинна.
– Это не игра.
– Какая еще игра! – Она развернулась лицом к Слоану. – А игры существуют для того, чтобы их выигрывать. Ты еще не устал играть в перетягивание каната? Не устал держать свои фигуры только на половине доски? Сделай ход. Измени правила. Ты же вроде как король монстров, Слоан.
Она спрыгнула со стойки, сверкнула белозубой улыбкой.
– Так действуй как король!
Слоан держался на протяжении ее маленькой речи, но тут уже не выдержал. Один шаг – и он впечатал ее в стойку. Плечи Алисы врезались в импровизированную башню, и та рассыпалась с тихим шорохом.
Слоан запустил пальцы в белокурые волосы Алисы, и та застыла.
– Осторожнее, Алиса, – прошелестел он. – Мое терпение – как твой игрушечный дом, его баланс тщательно выверен. – Он сжал пальцы, заставляя ее запрокинуть голову и открыть горло. – Кто знает, когда оно рухнет?
Алиса сглотнула.
– Осторожнее, Слоан, – сказала она, сверкнув глазами. – Одно дело – убить какого-то безымянного головореза. Но если ты начнешь чинить убийства в своем окружении, остальные могут задуматься…
Она намеренно не договорила, но мысль была ясна.
«Однажды, – подумал он, – я наслажусь твоей смертью».
– Что же до твоих опасений, – его взгляд скользнул по груде нашивок, столь недолго пробывших башней, – я могу лишь пообещать, что твое терпение будет вознаграждено.
Слоан взял верхнюю нашивку и провел когтем по буквам на ней.
ФТФ.
Три эти буквы должны были означать «сила, стена, война». Но на самом деле означали лишь компаунд, камни и известку, сложенные людьми.
«А то, что построено, – подумал Слоан, – всегда можно обрушить».
Строфа втораяМонстр во мне
Она не
она не
она не
была собой
у нее не было тела
и она падала
и не могла упасть
тьма
неслась мимо нее
сквозь нее
потому что она
была не она
и первая ее мысль была
как это приятно
не быть ей
не быть кем-то
не быть вообще.
Мир распался на части.
Стук крови в ушах у Кейт, кашель у нее за спиной, голоса где-то наверху.
– Надо было кого-то позвать.
– Я и позвал тебя.
– Райли, я не врач. Я даже еще не студент меда.
Кейт с трудом разлепила глаза и увидела потолок, залитый дневным светом. У нее болела голова, во рту пересохло, в горле стоял соленый привкус крови. Ей хотелось лишь одного – чтобы они заткнулись и не мешали ей спать дальше.
– Ее нужно в больницу.
– И что я там скажу? Моя подруга пострадала во время охоты на монстров. Я уверен, что ей вообще не полагается находиться в Процветании.
В поле зрения Кейт вплыл Райли. За его плечом маячил его бойфренд, Малкольм.
– Сколько она в отключке?
– Шесть часов. Почти семь. Мне бы стоило позвонить раньше, но…
– Тише вы! – простонала Кейт, заставив себя сесть. И тут же пожалела об этом.
Комната плыла, а в голове грохотали удары пульса.
– Сукин сын.
Райли присел рядом с ней, схватил ее за плечо.
– Кейт! Господи, ну ты меня и напугала! Как ты себя чувствуешь?
Малкольм наклонился и посветил фонариком ей в глаза. От этого голова лишь заболела сильнее.
– Что случилось? – спросила Кейт.
Райли был бледен.
– Ты пришла сюда. Вид у тебя был паршивый. Ты заперлась в ванной и вырубилась. Мне пришлось выломать дверь.
Кейт вспомнила прикосновение холодного кафеля к коже.
– Извини.
Малкольм проверил ее пульс.
– Что ты помнишь последнее?
Кейт заколебалась. В памяти всплыли обрывки: крик, мужчина в дверном проеме, тело на фоне стекла, сирены, тень, ощущение падения. Падения куда?
Вместо того чтобы попытаться раскручивать все с конца, девушка начала с начала.
– Ресторан.
Райли кивнул.
– Это во всех новостях, – сказал он, протянув Кейт ее планшет.
На экране красовалась надпись: