Когда-то Хиддинк стал первым игроком в Голландии, который осмелился играть в белых бутсах (он привез их из Америки, где выступал в лиге NASL). Естественно, удостоился от тренеров и журналистов немалой порции насмешек, но от своего «я» не отступил. И в своих игроках нынче видит личностей.
Наконец, на протяжении десяти лет, во времена своих выступлений за полупрофессиональный в ту пору «Де Графсхап», Хиддинк был одновременно… учителем физкультуры в школе для умственно отсталых детей. Терпению и выдержке какой степени научился в те годы голландский тренер – можно себе представить.
– Как мне кажется, один из главных побудительных мотивов для Гуса – стремление оставить свое имя в памяти стран и континентов, где люди не избалованы успехами в футболе, – сказал мне ван ден Ньювенхоф. – После работы в Корее его любят в Азии, после ЧМ-2006 – в Австралии. Россия – огромная страна с великой историей, и Гус испытывает гордость оттого, что у него появилась возможность помочь этой стране. Хиддинк очень хочет, чтобы после работы с вашей сборной о нем с благодарностью вспоминали и в России.
Сразу расположил к себе голландец и журналистов. И не только подробными ответами на каждый вопрос. В один из моментов на его первой пресс-конференции он вдруг поднял чей-то диктофон и спросил: «Ребята, у кого тут пленка закончилась?»
«Ребята» оторопели. Они, привыкшие к тому, что многие отечественные тренеры не считают их за людей, вдруг столкнулись с нормальным человеческим отношением к себе и своей работе.
И стали поддерживать Хиддинка. Вовсе не потому, что кто-то их об этом настоятельно попросил. А потому что им было просто приятно иметь дело с воспитанным, уравновешенным, умным и порядочным человеком.
Хорошим для всех тем не менее быть нельзя. И Хиддинк, которому хотелось многое изменить, быстро начал показывать зубы.
Резкое недовольство нового тренера вызвала база национальной команды в Бору.
В книге «Хиддинк: это мой мир» говорится:
«Хотя в Москве восемь магистралей, поездка на машине на тренировочную базу в Бору занимает почти полтора часа.
«Шикарные» постройки не производят особого впечатления на голландского гостя. Хиддинк занимает номер 77, в котором часто останавливался бывший президент России Борис Ельцин. Игроки размещаются в небольших комнатах. Из крана течет ржавая вода, кровати скрипят, все в Бору старое. Но при этом вокруг чувствуется какое-то величие. Хиддинк раздражен…
Абрамович уже пообещал Хиддинку, что, если Бор ему не понравится, будет построен новый спортивный центр. Похоже, так оно и есть. Возможности для тренировок ограничены одним полем. Единственное, что русские находят в Бору – это покой.
Во время пресс-конференции Хиддинк ясно дает понять: «Достижение поставленных перед нами целей требует определенных условий. Качество человеческих ресурсов и инвентаря определяет то, сможем ли мы удовлетворить наши амбиции. Если условия не будут созданы, я прекращаю работать в тот же день»».
Рассказывают, что Бор потряс Хиддинка до глубины души. Ржавая вода, о которой упоминается в книге, потекла на привыкшего к комфорту тренера даже не из крана, а из душа. Едва голландец успокоился, как на него в комнате свалилась гардина…
И было принято революционное решение. Отныне сборная перед матчами собиралась не на загородной базе, а в фешенебельных пятизвездных московских отелях. Тренировки стали проводиться на центральных столичных стадионах.
Попроси о чем-либо подобном предшественники Хиддинка, в РФС над ними в лучшем случае посмеялись бы. Требование же голландца выполнили. Бор был списан в утиль.
– В чем уникальность Хиддинка? – спросил журналист Александр Лукьянов полузащитника Ивана Саенко в книге «Гус Всемогущий».
– Гус сделал то, на что не решился бы ни один российский тренер, – дал игрокам свободу. Немногие замечают, потому что не находятся внутри команды, но Хиддинк нас не напрягает. В том числе и своим присутствием. Перед матчем с Англией в Москве объявил субботу выходным днем. Журналисты должны анализировать подобные вещи: что значит дать молодым ребятам, обеспеченным людям, в Москве, в субботу выходной? При другом наставнике мы сидели бы в Бору. Там все классно: еда, спокойствие, но… ты сходишь с ума. Мы же не хотим подводить Хиддинка. Не поедем куда-нибудь гулять, а лучше спокойно посидим в ресторане, поужинаем. Гус нам доверяет, и мы отвечаем ему тем же.
Чего ждал Хиддинк от футболистов? Накануне отборочного матча в Македонии он сказал об этом нам с коллегой Евгением Дзичковским:
– Играя за сборную, ты должен как бы вернуться в те времена, когда тебе было 7 или 10 лет. В те времена, начиная играть в футбол, ты воспринимал игру за сборную как величайшую мечту. Реализовать ее дано единицам. И те, кому дано, должны понимать, что им доверено, и сохранять в себе такое же отношение к выступлениям за национальную команду, как в детстве. Все эти мысли я и стараюсь внедрить в сознание игроков. Теперь – в сборной России.
Отказ от Бора был только началом процесса самоутверждения голландца на российской земле.
Не всегда Хиддинк сразу верно разбирался, что к чему – но если и ошибался, то потом обязательно приносил личные извинения. Причем так, чтобы искренность этих извинений не вызывала сомнений. Такая история, например, произошла с Никитой Симоняном.
Пресс-атташе сборной России, комментатор телеканала «Спорт» Илья Казаков в статье для газеты «Спорт день за днем» рассказал о том, как на одном обеде перед товарищеским матчем Голландия – Россия Хиддинк не позволил выдающемуся в прошлом футболисту, а ныне первому вице-президенту РФС сесть за стол тренерского штаба, попросив расположиться вместе с обслуживающим персоналом команды.
«А потом, на тренировке, передал через технического директора Иопа Алберду, что с командой не должно быть посторонних, – написал Казаков. – Пусть, дескать, Симонян ест в отеле, где хочет, а счета собирает – их потом оплатит федерация. Даже если и есть желание обособить сборную, подобные вещи лучше говорить в лицо. Симонян был оскорблен до глубины души. Равно как и другие члены сборной. Невозможно представить, чтобы Хиддинк так поступил с Эйсебио или Беккенбауэром. А с нами это «покатит»…»
Но прошло немного времени, и пресс-атташе, узнавший Хиддинка получше, высказался совсем по-другому. В интервью для «российской» главы книге Мартина Мейера «Гус Всемогущий» Казаков сказал:
– По прошествии времени мы стали лучше понимать Хиддинка, его решения и намерения. Бурчание вокруг Гуса сошло на нет. Он стремится оградить сборную от различных политиков и чиновников. Такое понятие, как «раздевалка команды», для него священно. И та же ситуация с Симоняном, произошедшая в феврале, стала восприниматься совсем по-другому. Тем более что позже и сам Хиддинк понял свою ошибку, извинился перед Никитой Павловичем.
Стремление Хиддинка «оградить сборную от различных политиков и чиновников» было более чем обоснованным. Но об этом – позже.
Россия остается Россией. А потому в канун первого отборочного матча Euro-2008 с хорватами возникла проблема, которая могла появиться только в нашей удивительной стране.
В Москве и области в те дни проходил женский молодежный чемпионат мира по футболу. Зрительский интерес к нему был таков, что вполне хватало и второстепенных стадиончиков тысяч на три-пять мест. Тем не менее матч за третье место и финал проводились на самом современном стадионе страны – «Локомотиве».
И все бы ничего, но, во-первых, две эти игры проходили одна за другой, что создало чрезмерную нагрузку на газон. Во-вторых, весь тот день лил проливной дождь. А в-третьих, через три дня Россия должна была принимать Хорватию именно на этой арене…
Мутко в нашем разговоре пытался спихнуть вину на работников «Локомотива»:
– Если бы кто-то из администрации арены за несколько дней подошел и сказал: «Господин президент, газон не выдержит», мы бы нашли возможность один из матчей провести на другом стадионе. Но мне говорили – никаких проблем. Что же я мог сделать? К тому же это был форс-мажор. Я такого дождя вообще не видел. Видимо, все, что «выгоняли» из Москвы в День города, вернулось и вылилось как раз в воскресенье.
Звучало неубедительно. Такое впечатление, что мы живем в Марбелье или Калифорнии, где в начале сентября ливень так же вероятен, как и снег. Ну а если президент федерации не понимает, что два матча кряду на одном стадионе априори рискованны для газона, – это из серии no comment. Равно как и ссылки на оргкомитет женского чемпионата мира, якобы и повелевший провести оба поединка в Черкизове. Раз президент РФС сказал, что при желании один матч можно было перенести – значит, никакой оргкомитет помехой тому не стал бы.
Голкипер сборной Игорь Акинфеев сказал:
– Нельзя проводить два матча подряд на одном стадионе. Тем более – женского чемпионата мира, на которые ходило по десять человек. Ладно бы еще Россия играла в финале, такое решение можно было бы понять. Но ее не было…
В итоге Россия и Хорватия вышли играть в грязи. Гол на таком поле забить куда труднее, чем на нормальном газоне. А дома в матче с прямым конкурентом надо забивать и выигрывать…
6сентября, спустя два часа после окончания тяжкого зрелища под названием Россия – Хорватия, автор этих строк вошел в оснащенное большим экраном кафе около «Локомотива», чтобы отведать футбольного деликатеса – матча Франции и Италии. И уже спустя десять минут после стартового свистка у меня развеялись последние слабенькие иллюзии о… сборной России. Боже мой, подумал я, какая же между нами и ними бездонная пропасть!
В Черкизове поначалу, по крайней мере со стороны торсиды, был энтузиазм. Фамилии каждого из игроков и Хиддинка Черкизово проревело на зависть любой Франции. Гимн был исполнен настолько слаженно, мощно и в