Вот и хорошо, решила я. Вот тебе избавление от всех страданий. Ощупала чехол с конусами, там лямки были. Я его надела на себя, только не за спину, а на грудь. Одну гранату положила в карман, вторую в руки взяла. Сомнений не было, надо действовать – и всё. Гранату долго вертела и так и этак – кольцо почему-то не выдёргивалось. Пыталась вспомнить, что же надо сделать, чтобы это проклятое кольцо вырвать?! Так и не вспомнила, наш учитель по НВП точно двоечник был! У меня уже и сил не было, смертельно устала после всего этого, руки в кровь ободрала, когда ползла, пальцы от холода не сгибались. Стучала гранатой по кирпичам – она не взрывалась. Тогда сняла с себя куртку и пуловер и легла рядом с трупами. Может, думала, умру к утру от потери крови или замёрзну.
В таком состоянии меня и подобрал Дед. Его люди, оказывается, наблюдали за мной в ночной прибор. Что они там делали в тот момент, я до сих пор понятия не имею. Дед сам не говорит, а спрашивать про такое бестактно…
Ну вот, собственно, и всё. Сейчас я с детьми живу в Турции, у нас там собственный дом и гувернантка, которая присматривает за мальчишками, когда я в «командировках». Я – правая рука Деда. Я не стреляю и никого не взрываю, хотя и прошла полный курс подготовки моджахеда. У меня другой профиль. Я специалист по подготовке шахидов. Офицер идеологического фронта, если можно так выразиться.
Зачем я всё это рассказала? Даже и не знаю. Нет, не для того, чтобы оправдаться. Мне не в чем оправдываться. Просто хочу, чтобы к моей трансформации отнеслись объективно и не думали, что я была рождена исчадием ада. Напротив, я была рождена для любви, собиралась стать примерной матерью и женой. И у меня всё было для этого: любящие родители, положение, красота, душа нараспашку, талантливый муж, который носил меня на руках…
Родителей моих убили, мужа – тоже, душу растоптали, красоту растерзали на его могиле.
Так что теперь у меня другое предназначение. Я женщина-война. Моё дело – сеять смерть и разрушение до полной победы над неверными…
«Футбол моджахеда» несколько отличается от того вида спорта, к которому привыкли люди всего мира. Он первобытен. Все знают, что современный футбол зародился в середине девятнадцатого столетия в Англии. Но мало кто догадывается, что именно является его первоосновой и откуда вообще пошла сама традиция.
Англосаксы в шестом веке завоевали кельтскую Британию. Кельтов поголовно не зачистили, оставили для размножения и, как водится, переняли часть традиций завоёванного народа. Не буду распространяться про кельтов, у нас не историческая лекция, но скажу вам, что это были ещё те товарищи. Так вот, футбол – одна из традиций, которую современное объединённое королевство позаимствовало у кельтов.
У кельтов был обычай: если они кого-то побеждали, то отрубали голову их военачальнику, ставили в створе двух копий оставшегося в живых старшего по чину из вражеского племени, выпускали в поле десяток легко раненных воинов врага (совсем не раненных, как правило, просто не было) и начинали резвиться. Расстояние между копьями – три копья, простите за тавтологию. Задача побеждённых была проста: не дать забить голову военачальника в ворота. Если им это удавалось, то всем членам вражьего племени, кто не погиб при вторжении, оставляли жизнь. Вот такой гуманизм.
На первый взгляд – полнейшая дичь и чудовищная прихоть варваров, лишённая какой-либо смысловой нагрузки. А если взглянуть с другой стороны? Победители запрещали трогать руками голову вождя, поэтому воины вынуждены были пинать её ногами! А все оставшиеся в живых с замиранием сердца следили за этой забавой и вопили во всю силу лёгких, подбадривая своих воинов: ведь ценой обычных сейчас «двух очков» были жизни всего племени. Скажу коротко: по тем временам это было жуткое «опущение» побеждённого племени, дальше просто некуда…
…Итак, «футбол моджахеда» несколько отличается от обычного. Ворота всего одни, команда тоже одна. Вместо мяча – голова. Вратарь – русский мальчик Ваня. Стиль игры: пенальти с семи метров. Кругом жидкая грязь, поэтому на семиметровой отметке кладут обезглавленный труп, а уже на него голову. Так удобнее, не тонет.
Правила просты: «волчата» пробивают, Ваня должен ловить. Ване, разумеется, неприятно ловить голову товарища, который ещё десять минут назад был жив, но он старается. За каждый гол – удар ножом в задницу.
Задачу вратаря сильно облегчает та самая жидкая грязь. «Мяч» обильно покрыт грязью и от этого уже не кажется таким страшным. Но всё равно Ваня ужасно бледен и весь дрожит, когда ловит голову. Ему явно нехорошо…
Я снимаю. Аслан самоустранился от общей забавы. Стоит скромно в сторонке, наблюдает. Молодец, парень, проявляет последовательность.
Вскоре «отдых» заканчивается. Ваня всё поймал, никто из «волчат» не сумел забить гол. Это не отклонение, напротив – так часто и получается. Объект № 2 старается вовсю, и он в этой «игре» вторичен: в тебя летит, ты должен поймать, и всё тут. А перед «волчатами» стоит задача посложнее. Это голова, а не мяч, мальчишки помнят об этом каждую секунду. Им надо проявлять инициативу под строгим взглядом старшего «волка», пинать её ногами, и они, хоть и гикают азартно, на самом деле вынуждены себя перебарывать.
– Закончили! – Аюб свистит в свой свисток и машет рукой: – Ваня, Руслан, – ко мне!
Аюб намеренно уравнивает «объект» и кандидата в моджахеды. Выглядит это так, словно командир просто позвал к себе двух бойцов.
Руслан Идигов, а вслед за ним Ваня выбираются из котлована и подходят к нам. Аюб забирает у Руслана тесак, хлопает по плечу и хвалит на чеченском:
– Мужчина. Хорошо работаешь. Я за тобой слежу, не подведи.
Затем Аюб поворачивается к Ване, протягивает ему маленький нож – такой, как у всех, и чистый мешок с тесёмкой.
– Не подведи меня, Ваня, – голос его звучит доброжелательно, словно он разговаривает с младшим братом. – Не забудь, у нас завтра обмен, я на тебя рассчитываю. Порежь их всех, чтобы знали, как надо сражаться! Давай…
Опасный момент! Автомат Аюба за спиной, в руках у Вани нож, я безоружна… Ваня часто кивает головой в знак согласия – он постарается, он из кожи вон вылезет, чтобы не подвести такого славного дядю! Умники назвали бы это производной стокгольмского синдрома…
Ваня надевает мешок на голову и самостоятельно затягивает тесёмку под подбородком – он знает правила игры.
– Потуже, – заботливо подсказывает Аюб. – А то упадёт ещё, потом придётся грязный надевать.
Ваня затягивает тесёмку потуже. Старательный мальчик…
– Проводи, – кивает Аюб Руслану.
Руслан берёт Ваню под руку и ведёт его в котлован. Вот они уже в центре, неподалёку от забытого обезглавленного трупа. «Волчата» образуют вокруг «объекта» кольцо. Ваня встаёт в боевую стойку, несколько раз пробно машет ножом, лезвие со свистом рассекает воздух…
– Начали! – Аюб издаёт протяжную судейскую трель. Второй «тайм» начался.
– Ваня, я здесь! – первый «волчонок» вступает в игру.
«Ваня»… Номер первый был для них просто существом из ямы. Грязное, вонючее «нечто», не имеющее право на имя. А этот – Ваня. Равноправный участник игры. «Матёрый волк» поговорил с ним как с человеком, дал всем понять, что исход второго тайма непредсказуем.
– Ваня, вот он я!
Ваня старается. Парень ловкий, сноровистый, у него прекрасная координация. Он с первой попытки зацепил ножом всех «волчат» – кроме Аслана. Аслан проявляет удивительное для своего возраста хладнокровие и недюжинную ловкость.
Аюб недовольно качает головой и на ходу меняет правила: делает знак, чтобы все оставались в игре. А то Ване будет скучно с одним Асланом забавляться.
– Ай, шайтан! – звонко кричит Руслан.
При втором заходе Ваня глубоко порезал ему левую руку – Руслан подставил предплечье, защищая голову. Не подставил бы, рана могла быть гораздо серьёзнее.
Аюб подзывает основного кандидата к нам, я быстро дезинфицирую рану и накладываю повязку. В общем, рана так себе – можно и дальше воевать, но в глазах юного моджахеда плещется отчаяние. Он был лучшим в прошлом «тайме», показал всем пример… Что же теперь, ему отправляться в село и ждать весеннего отбора?
– Иди обратно, – Аюб протягивает Руслану тонкий капроновый шнур. – Работайте, я пока ничего не решил.
Руслан с загоревшейся в глазах надеждой смотрит на «матёрого волка», взвешивает в руке шнур:
– Это для чего?
– Как дам знак, свяжешь ему руки…
Ну вот, десять минут истекли. Ваня – победитель. «Волчата» озлоблены и растеряны, они порезаны дважды, а некоторые и трижды! Да, такого давненько не случалось. Лишь хладнокровный Аслан остался цел и даже умудрился не измазаться в грязи.
– Жаль отдавать тебе такого парня, – с искренним сожалением бормочет Аюб. – Он бы у меня не один год воевал…
Аюб дует в свисток и сводит руки крест-накрест. Всё, финиш.
– Ну, Ваня – молодец! Ай, молодец! Не подвёл. Давай – нож отдай и иди сюда.
Ваня спокойно отдаёт нож и начинает развязывать тесёмку, чтобы снять с головы мешок. В этот момент Руслан останавливает его и требует, чтобы он завёл руки за спину.
– Зачем?
– Аюб сказал. Давай – мешок я сам сниму.
Ваня пожимает плечами и выполняет распоряжение. Он всё ещё в эйфории победы, не понимает, что происходит…
Руслан быстро связывает руки пленника за спиной. Чеченские пацаны вяжут узлы не хуже профессиональных моряков – привыкли стреноживать баранов и лошадей.
– Аслан – держи! – Аюб подбрасывает тесак вверх.
Тем временем с Вани стаскивают мешок. Он щурится на свет и моргает, озираясь по сторонам, затем направляется к выходу из котлована.
– Стой на месте, – останавливает его Руслан.
Аслан ловит тесак за ручку – проворный малый! – и с удивлением смотрит на вожака.
– Пусти, Аюб сказал – «иди сюда». – Ваня пытается стряхнуть руку Руслана со своего плеча.
– Давай, Аслан, убей его, – спокойно командует Аюб.
– Ты сказал – надо троих… – растерянно бормочет Ваня – ему кажется, что он ослышался. – Ты сказал…