Но чем — он до сих пор не мог понять.
Ему доставило неожиданное удовольствие помочь парнишке с математикой. Он и забыл, какими красивыми могут быть числа. Впервые за долгое время он ощутил, что скучает по своей прежней жизни, скучает по удовлетворению, которое приносят решения сложных задач. Ему не нужны были стрессы, но не может же он до старости варить кофе.
Работа финансовым аналитиком и пара патентов позволили ему обзавестись несколькими домами, несколькими машинами и солидным банковским счетом. Он был здоров, богат, еще довольно молод — он мог делать все, что угодно. Он хотел приключений. И много секса.
Может быть, поэтому его так тянуло к Калли. Она бросила ему вызов, которого он никогда прежде не получал. Овладеть ею было так же трудно, как теорией струн.
Мейсон вздохнул. Сыновья тут же повернулись к нему и уставились на него пытливыми глазами.
— Проблемы, па? — спросил Эммет.
— Никаких!
Не станет же он жаловаться своим сыновьям, что у него проблемы с женщиной. У них и так сейчас такой возраст, что они ни о чем, кроме девушек, думать не могут.
Он поискал глазами пышную блондинку. Неужели Калли забыла о своем приглашении? А может быть, все‑таки испугалась притяжения между ними и решила не приходить? Почему?
Он хотел ее, она хотела его. Что здесь сложного?
— Не понимаю, что делать на льду без клюшки и шайбы, — пробурчал помешанный на хоккее Тиг.
— Девчонок клеить! — ответил Эммет и помахал хорошенькой девушке на пару лет старше, чем он.
Девушка кивнула в ответ. Мейсон вздохнул. Надо бы опять прочитать им лекцию на тему «Всегда носи в кармане презерватив». Хотя странно было рекламировать им защищенный секс, когда у самого нет вообще никакого.
— Мейсон?
Горячая волна прокатилась по всему его телу и сконцентрировалась в паху. Чувствуя себя таким же зеленым юнцом, как его сыновья, Мейсон медленно повернулся. Калли подъехала к бортику. Блестящие глаза, светлые волосы, раскрасневшиеся щеки, пушистая шапочка, узкие джинсы на длинных ногах. На коньках она стояла как заправская фигуристка.
— Привет, — бросил он с наигранной небрежностью.
Он услышал, как Эммет фыркнул, и догадался, что парень закатил глаза. Мейсон ткнул его локтем в бок.
— Знакомься, это мои монстры: Тиг и Эммет. Парни, это миссис Броган.
Тиг пробубнил что‑то невнятное, но Эммет быстро снял перчатку, протянул руку и улыбнулся.
— Миссис Броган! Приятно познакомиться!
Любой другой отец гордился бы такими манерами сына, но Мейсон знал, что его сын прирожденный сердцеед и может очаровать любую женщину — от новорожденной до пенсионерки. Это была его суперсила.
Калли пожала Эммету руку.
— Очень приятно. Вы катаетесь на коньках?
— Да. Я их с малолетства сюда вожу.
— Ага, — подтвердил Эммет. — И уже тогда не мог за нами угнаться…
Калли рассмеялась. Мейсону захотелось прижать ее к себе и проверить, такие ли у нее холодные губы, как кажется.
Мейсон достал из кармана несколько купюр и отдал их мальчикам.
— Идите купите нам билеты. Встретимся на входе.
— Хочешь нас спровадить? Боишься, что мы опозорим тебя перед красивой леди? — подмигнул Эммет.
— Ты и так меня каждый день позоришь, — ответил Мейсон, зная, что сыновья не воспримут его слова всерьез. Он прилагал много усилий, чтобы они все время чувствовали, как он любит их и гордится ими. — Но вообще да, пойди найди кого‑нибудь другого, чтобы позлить.
Тиг закатил глаза, и Эммет снова рассмеялся. Быстро попрощавшись с Калли, они растворились в толпе.
Мейсон повернулся к Калли. Она держалась за бортик, и он накрыл ее руку своей.
— Я скоро приду. Ты будешь здесь?
— Хочешь, чтобы я тебя дождалась?
— Еще как, — ответил Мейсон.
— Разве ты не хочешь покататься со своими детьми?
— Даже если бы хотел, вряд ли им это понравится. К тому же они не шутили — мне действительно за ними не угнаться.
Мейсон снял перчатку и погладил щеку Калли, наслаждаясь ее прохладной свежестью. Он не мог устоять — ему нужен был поцелуй, только один. Он потянулся к ней, но Калли оттолкнулась и поехала вдоль бортика.
— Не боишься, что твои мальчики увидят?
— Как‑нибудь переживут.
Калли наморщила аристократический носик.
— Не люблю шокировать общественность.
— Тогда секс на моем мотоцикле прямо на обочине можно исключить из планов.
Калли холодно улыбнулась, но Мейсон уловил в ее глазах нечто вроде… Желания? Интереса? Любопытства?
— Что ты хочешь от меня, Мейсон?
Это был хороший вопрос, и он решил честно на него ответить:
— Секса. Радости. Общения. И снова секса.
— Я не ищу отношений, Мейсон. Мне это не нужно. Калли оттолкнулась от бортика и поехала спиной, все еще глядя на него.
Среди огней и смеха она казалась ему рождественским ангелом, спустившимся на землю ради него одного.
— Жду тебя на льду, Мейсон. Держу пари, тебе и за мной не угнаться!
— Посмотрим!
Калли сделала пируэт и завертелась. Она вращалась так быстро, что даже у Мейсона голова закружилась. А она даже не запыхалась.
— Даю тебе десять минут! Потом я найду кого‑нибудь еще, с кем можно покататься на коньках и флиртовать! — крикнула ему Калли.
Но он не мог сдвинуться с места — так залюбовался ею: смеющимися глазами, широкой улыбкой, ее движениями, в которых чувствовалась радость жизни.
Эта женщина завораживала его, он хотел быть с нею.
Но он уже попробовал в этой жизни и отношения, и моногамию, и брак. И не испытывал ни малейшего желания вступать на этот путь снова.
Калли развернулась и постучала пальцем по часам.
— Восемь минут. У тебя нет времени.
Мейсон поспешил ко входу. Он ни за что не хотел упустить самую очаровательную женщину на катке.
Ди‑Эй вышла на лед Лягушачьего пруда и почувствовала, что ее ноги разъезжаются. Она ухватилась за бортик, подняла голову и огляделась.
Найджел и Джули катались взявшись за руки, а Дарби ехала перед ними, щеголяя сложными фигурами. Леви и братья Локвуды — Бен и Эл — носились наперегонки. А где же Калли? Ди‑Эй увидела ее на другом конце катка, она разговаривала с каким‑то мужчиной, стоявшим по ту сторону ограждения. Ди‑Эй пригляделась. Это Кофейный Мачо? Молодец, Калли, так держать!
Ди‑Эй попыталась подъехать поближе: ей было очень любопытно, что там у них происходит, но ее ноги упорно ехали в противоположную сторону. Она снова повисла на бортике, растерянно озираясь. На деревьях сияли гирлянды разноцветных огней, призывно светилось кафе. Она натянула шапочку поглубже, спрятала нос в шарф и стала осторожно, держась за борт, двигаться в ту сторону. Она сбежала с работы, бросив недоделанный отчет. Вовсе не потому, что хотела покататься, а потому, что знала, что Мэтт будет здесь.
Она тосковала по нему до дрожи в коленях. Запах рождественского глинтвейна, витавший в воздухе, напомнил ей пряный одеколон Мэтта, и она живо представила себе его широкую грудь, его руки…
Она будто вызвала его заклинанием — Мэтт подлетел к ней по льду, чуть не врезался в нее, мастерски затормозил в последний момент и сразу легонько чмокнул ее в губы. Но Ди‑Эй вцепилась в лацканы его пальто, чтобы как можно дольше продлить этот поцелуй, пахнувший кофе и грехом…
Ноги у нее опять разъехались, и она упала, повалив Мэтта за собой. Она со всего размаху стукнулась спиной об лед. Из ее груди будто бы разом весь воздух выкачали.
— Ди‑Эй? Милая? Ты в порядке?
Она открыла рот, но не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни сказать хоть слово.
— Тебе больно? — Мэтт склонился над ней, стоя на коленях. — Попробуй сесть и сделать несколько глубоких вздохов.
Да, легко ему говорить!
Он обнял ее за талию и помог сесть.
— Давай, дыши, Дилан‑Энн. Вдох‑выдох, вдох‑выдох…
Ди‑Эй почувствовала, как воздух ворвался в ее легкие. Она протянула руку, и Мэтт помог ей подняться.
— Ты сразила меня наповал. На этот раз буквально, — сказал он, крепко обнимая ее за талию.
Ди‑Эй расслабилась, зная, что он не даст ей упасть.
— Можешь проводить меня к выходу? Оказывается, конькобежный спорт — не для меня.
Мэтт прислонился спиной к бортику и притянул ее к себе, крепко удерживая ее ноги коленями. Он был так близко, их дыхание смешалось с холодным вечерним воздухом, ей хотелось его поцеловать, но она помнила, что их предыдущий поцелуй привел к падению.
И вообще она не должна его целовать. Разве они не решили стать друзьями?
Она сникла. Мэтт понимающе посмотрел на нее и грустно улыбнулся.
— Тяжко, да?
Ди‑Эй подняла брови.
— Ты о чем?
— Нас тянет друг к другу. Я смотрю на твои губы и вспоминаю их вкус. Я смотрю на твои руки и вспоминаю, как они умеют ласкать…
Ди‑Эй почувствовала, как огненный шар желания прокатился по ее позвоночнику. Она посмотрела на профиль Мэтта, с легкой улыбкой глядевшего на каток. Это было так несправедливо — он контролирует свои эмоции, свое лицо, а сам может завести ее, сказав лишь пару слов.
Она этого так не оставит! Ди‑Эй решила отыграться.
Она соблазнительно улыбнулась.
— А я все время вспоминаю Сент‑Бартс. Как я приковала тебя наручниками к кровати…
Дыхание Мэтта участилось.
— …и ублажала тебя ртом, пока ты не запросил пощады.
Мэтт помотал головой с видом мученика и чертыхнулся сквозь зубы. Ди‑Эй довольно засмеялась. Один — один. Она тоже может завести его всего лишь парой слов.
— Мы в первый раз встречаемся как друзья и уже десять минут говорим о сексе! — пожаловался он.
— Ты первый начал, ты поцеловал меня, — возразила Ди‑Эй.
— Ты начала раньше, ты выглядела такой сексуальной и смущенной.
Он посмотрел на огни, на каток, на беззаботных людей на льду.
— Что мы будем делать, Дилан‑Энн? Я не могу не думать об этом. После всего, что между нами было, после Сент‑Бартса быть друзьями — это самая идиотская идея, которая только приходила мне в голову. Скажи, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.