Земфира: Честно признаюсь: я и в своем русском-то очень сомневаюсь. Первый раз в Англию я поехалас Леней и Ильей Лагутенко. Оба они говорят по-английски довольно бегло. Поэтому мне не нужно было на этом языке вообще говорить. А кроме того, мы ехали туда с определенной целью — свести альбом. Учитывайте, пожалуйста, что тогда я вообще не знала, что такое «свести», даже смысла слова не понимала.
Все, что тогда со мной происходило, было огромной нагрузкой на мозг. Так что мне было не до англичан и не до английского языка. У меня вот альбом — плоть от плоти моей! И мне надо было свести его любой ценой — я по двенадцать часов в сутки в студии просиживала.
Работа продолжалась две недели. Грубо говоря, у нас было четырнадцать песен, и одну песню мы сводили один день. К концу этих двух недель я кое-что начала понимать, и это уже хорошо, потому что есть люди, которые смотрят на это годами и все равно ни фига не понимают. У меня была цель: мне очень хотелось все понять, во всем разобраться и участвовать в процессе. Потому что сперва я ни в чем не участвовала. Меня не особенно спрашивали, а если говорить откровенно, то меня вообще не спрашивали, мне просто говорили, как нужно.
Релиз альбома «Земфира» состоялся в мае 1999 года, однако о начале концертного тура певица объявила лишь 1 сентября, выждав многозначительную паузу.
Первый в жизни Земфиры тур стартовал в рамках большого сборного концерта, в честь дня рождения журнала «Yes». В этот день группа «Земфира» выступала хедлайнером. Это был первый выход музыкантов перед такой многочисленной аудиторией и всего лишь пятый концерт в их жизни. Отыгран был материал с дебютной пластинки.
Земфира: Ну, не знаю, то, что у нас получилось, весь этот альбом, он не плохой, он просто немножко мудаковатый.
Тут нужно понимать, что я всегда очень настороженно относилась к положительной реакции на то, что делаю. Это может показаться странным, да? Хотя на самом деле это очень даже естественно. Потому что когда человека все начинают резко хвалить, это вызывает вполне естественное подозрение. Все это дико меня раздражало. Помню, я ездила в обычных рейсовых автобусах, и стояли люди в плеерах и через одного слушали эту кассету. А я еду и думаю: «Что за хуйня? Вам что больше нечего слушать?» Меня немножко все это настораживало.
А если говорить о том, что «проснулась знаменитой», то там была такая ситуация. Леня выждал паузу, три месяца, и первый концерт я дала, по сути, через три месяца после выхода пластинки. Ну, тогда я, конечно же, поняла, что популярна. Потому что пришло пятьдесят тысяч человек, которые хором пели эти песни. Ну, против этого сложно спорить: пятьдесят тысяч человек поет твои песни!
Выступала группа в тот раз прямо под стенами Кремля, на Васильевском спуске. Незадолго до них там же канал MTV-Россия отмечал свою годовщину грандиозным концертом. Российскую сторону представляли «Zdob Si Zdub», «Парк Горького» и «IFK». Хедлайнером же фестиваля стали впервые посетившие Москву американцы «Red Hot Chili Peppers».
Земфира: Самое смешное, что у меня не было билетов. Господи, как смешно! Так много поклонников, но никто не удосужился подогнать мне билетик. Пришлось перетьсячерез огромную толпу. Я протиснулась-таки к VIP-зоне, стала перелезать через забор, ОМОНовцы стали снимать меня с этого забора, и тут я заметила Галанина.
— Галанин! — стала кричать я. — Возьми меня с собой!
И он, в общем, этот вопрос решил. Меня впустили в эту VIP-зону, и я посмотрела концерт. Отыграли американцы очень неважно.
…
Первого мая альбом вышел в широкую продажу. Группу назвали «Земфира», дебютный альбом, не мудрствуя лукаво — так же. После релиза Земфире пришлось как минимум пятьсот раз отвечать на вопрос, как она познакомилась с Ильей Лагутенко, признаваться, что ее имя не псевдоним, каяться в том, что она не больна СПИДом и постоянно рассказывать о том, как вообще она пишет песни. Оборотная сторона популярности обострила отношения Земфиры с некоторыми представителями пишущей братии.
Земфира: Я помню свои первые интервью. Я разговаривала со всеми очень откровенно и впоследствии страшно об этом пожалела. С тех пор я несколько раз меняла манеру общения с журналистами. Бывало даже так, что просто глумилась над ними. Могла пригласить всех к себе в гримерку на пресс-конференцию, выключить свет и сидеть с зажигалкой. Они все говорили, что у меня не в порядке с головой. Просто они меня достали, очень сильно разочаровали, потому что я говорила с ними нормально, открыто, а потом читала заметку и видела, что они просто лицемеры, что по большому счету им насрать на меня и на всех, кто будет сидеть на моем месте.
Я ОЧЕНЬ разочаровалась. Я же была совсем молодой и, разумеется, хотела всем верить… Сейчас вот я предпочитаю с ними не общаться. Я думаю, что у меня неткакой-то особенной злости в адрес журналистов. Просто я предпочитаю с ними не общаться, а они предпочитают не общаться со мной, и нас это устраивает.
Общение с журналистами если и подпортило нервы нашей звезде, то уж никак не повлияло на объективный ход событий: песни Земфиры прочно обосновались на вершинах всех российских чартов. Практически все треки с нового альбома крутились по радио, а сама певица в одно мгновение приобрела статус самой интересной и противоречивой фигуры шоу-бизнеса.
С выходом пластинки началось триумфальное шествие Земфиры по всей России. Ей отдавали почести даже живые памятники нашей эстрады — такие как Алла Пугачева, которая не скрывала свои восторги по поводу дезбютного альбома певицы, а на телевидении и радио начали с завидной регулярностью появляться девушки, поющие а-ля Земфира и выглядящие так же.
В общем, год заканчивался как нельзя удачно, и, казалось бы, Земфира должна была быть счастлива: в тот год она обрела все — возможность выразить себя, славу, всенародную любовь и толпы поклонников. Но, оглядываясь на то время, Земфира отнюдь не пребывает в полной эйфории и считает, что ее жизнь сильно изменилась после записи дебютного альбома. И не только к лучшему.
Земфира: Я раньше была веселым, открытым, общительным человеком. А все, что началось потом, — оно, конечно, ломает.
Одного человека можно сломать, затравить за месяц. Он подумает: да на хер мне все это надо! Наплюет и уйдет. Другого сломают за три месяца: он посмотрит на все это и скажет — ладно, ломайте, мне всеравно надо как-то деньги зарабатывать, так что я могу вам тут петь и плясать. А кто-то будет сопротивляться еще дольше, но в конце концов сломается и он.
Ломается каждый по-своему, но прежним не будет уже никто. Не в состоянии один человек выдержать натиск стотысячной толпы…
Что было дальше, вы наверняка знаете. Это уже не история, а современность. После триумфа Земфиры стало и сложнее, и проще. Проще — потому что оказалось, что для попадания в первые строчки хит-парадов стало достаточно одного таланта. Без проплаченных эфиров. С другой стороны, оказалось, что такого таланта должно быть много. С 1999 года всех начинающих музыкантов стали сравнивать с Земфирой, и мало кто из них выдерживает такое сравнение. Можно сказать, что Земфира стала последней легендой русского рока: после нее появлялись хорошие музыканты, но они уже не были легендарными.
В новом тысячелетии в России начал налаживаться шоу-бизнес в нормальном, нестыдном понимании этого слова. Стало понятно, как надо находить звезд, как продвигать их к слушателю. Стыдный шоу-бизнес тоже никуда не делся — мало того, он начал выпекать звездочек в промышленных количествах, как блины на Масленицу. Но и в том и в другом случае — началась работа. А сказка ушла.
Последней настоящей легендой стала как раз история Земфиры, за считаные месяцы взлетевшей из ниоткуда на вершину славы. В дальнейшем Земфире пришлось снова и снова подтверждать свое особое место на российской сцене. В декабре 1999 года группа самостоятельно приступила к продюсированию и финансированию новой пластинки. Но это уже совсем другая история…
22Группа «Би-2». Альбом «Би-2» (1999)
— За один год в Российской Федерации меняются три премьер-министра: Евгений Примаков, Сергей Степашин и Владимир Путин.
— Теракты в Москве, Волгодонске и Буйнакске.
— На экраны российских кинотеатров выходит фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник».
…а из радиоприемников все уверенней звучит следующее:
«Смысловые галлюцинации» — «Розовые очки», Чичерина — «40 000 км».
В самом конце 1998 года, 14 декабря, в Москве на частоте 101,7 открывается новая радиостанция — «Наше Радио». Огромный пласт музыки, о котором страна, казалось, почти забыла, снова становится актуальным.
Основу вещания радиостанции составил русский рок, и оказалось, что у этой музыки немало поклонников. Причем среди них были не только малолетние панки с Арбата, но и вполне состоявшиеся и состоятельные люди, которые лет пятнадцать назад были точно такими же арбатскими панками. Таким образом, и с коммерческой точки зрения новый формат оказался вполне обоснованным. Это дало возможность рисковать — то есть делать ставку на новые, никому не известные имена.
Отцы-основатели «Нашего Радио» формулировали свою концепцию так: «Самая полная коллекция рок-н-ролла и все модное в нашей музыке сегодня», благодаря чему в эфир смогло пробиться множество молодых команд. Музыканты конца 1990-х, естественно, оказались непохожими на восьмидесятников. Они выросли в других условиях, они слушали другую музыку, по-другому играли и записывались. Практически все они имели опыт жизни на Западе и к русскому року пришли через иностранный.
Таких людей было немало, но, пожалуй, самым громким дебютом года оказался тот, о котором мы с вами и продолжим наш разговор.
…
Чтобы рассказать эту историю, перенесемся не то что в другую, а в прямо противоположную часть планеты. В австралийском Мельбурне, на другой стороне Земли, встречали новый, 1999 год Лева и Шура «Би-2».