— Спасибо, — хрипло ответил он.
От того, что он безоговорочно мне поверил, меня затопило теплом.
— Так что…
Дверь домика распахнулась. Свет с улицы осветил лицо Элоизы. Она зашла внутрь и, закрыв за собой дверь, скрестила руки.
— Что вы здесь делаете?
И я умудрилась именно в этот — наихудший — момент потерять свое обычное непробиваемое спокойствие и талант притворяться. То, чем я в совершенстве овладела за прошедшие годы. Я так резко отскочила от Финна, что соскользнула с дивана и свалилась бы на пол, если бы он не успел меня подхватить. Мое поведение так и кричало: нас застукали, когда мы занимались кое-чем запрещенным.
— Черт, — пробормотала я и, пригладив дрожащими пальцами волосы, замерла в ожидании реакции Элоизы.
Она покачнулась на каблуках — явно не особенно протрезвев с тех пор, как я видела ее в доме. Потом прищурилась.
— Финн?
Судя по всему, Финн тоже утратил умение притворяться.
— Эль, я… — В его взгляде горело чувство вины, и Элоиза, несмотря на все свое опьянение и на царивший в домике полумрак, распознала его.
Она отшатнулась от нас с беспредельным страхом в глазах.
— Финн?
Он отпустил мою руку и встал.
— Эль, прости. Я нечаянно.
— О, боже, ты же не…?
— Элоиза. — Я тоже встала. — Я никому не скажу.
Однако мои слова не пробились к ней.
— О, боже. — Она подняла трясущуюся руку ко лбу и прислонилась к стене. Ее спина задела выключатель, и я сощурилась, когда помещение залил свет.
Элоиза этого и не заметила. Она еле дышала, а ее лицо стало неестественно бледным.
— Эль. — Финн бросился к ней, но она, вытянув руку, остановила его.
— Меня сейчас вырвет, — всхлипнула она, после чего побежала в ванную.
Финн кинулся за ней следом, я тоже и, догнав ее первой, еле успела поднять ее волосы, после чего она согнулась над унитазом, и ее стошнило всем, что она съела и выпила на вечеринке. Даже когда ничего не осталось, ее продолжали мучить позывы, и она издавала скулящие звуки, которые вскоре превратились в полномасштабные рыдания.
Мои глаза обожгли слезы. Мне было ненавистно, что я стала причиной ее боли и страха.
— Ш-ш… — Я подползла к ней поближе и погладила по спине. — Элоиза, — дрожащим голосом прошептала я, — для меня это ничего не меняет. Тебе нечего стыдиться. Но я понимаю, что ты испугана. Понимаю. Я никому не скажу. Честное слово.
Она отпрянула и сердито уставилась на меня. Ее лицо блестело от пота, а вокруг глаз размазалась тушь.
— И я должна тебе верить?
— Да.
— Ну а я вот не верю.
Она переместилась от унитаза к ванной, привалилась к ней спиной и трясущейся рукой откинула с лица волосы.
Финн неуверенно мялся в дверях.
Атмосфера была настолько тяжелой и ужасающей, что походила на скорбь. Когда родители Анны расстались, психотерапевт сказала ее матери, что переживания Анны были своего рода скорбью. Каждый день после занятий я сидела с ней, и она просто молчала. Но окружающая ее атмосфера говорила сама за себя. Она была тяжелой и пугающей, состоящей из единственного чувства утраты невинной веры в волшебное «навсегда», потери постоянства и… безопасности.
Такой же была атмосфера в крошечной ванной, и создавала ее в основном Элоиза.
— Мы станем семьей, — наконец тихо сказала я.
Ее глаза воинственно вспыхнули.
— И?
— Я никогда не причиню своей семье боль.
Она отвернулась. Выражение ее лица сообщало о том, что она мне не верит.
— Я серьезно, — сказала я, и моя челюсть сжалась от угрожавших вырваться эмоций. — Я знаю, что чувствуешь, когда тебя предают самые близкие люди. И я никогда в жизни не предам свою семью.
Что бы Элоиза ни услышала в моем голосе, но оно заставило ее посмотреть мне прямо в глаза — прямо в душу. Всего на пару секунд, но они ощущались как вечность. Наконец я с облегчением увидела, как ее напряжение чуть-чуть спало.
— Обещаешь? — Ее губы задрожали.
— Обещаю.
— Ладно. — По ее лицу вновь полились слезы. Она быстро стирала их, словно пряча от меня.
— Индия, я могу поговорить с Элоизой наедине?
Я кивнула, и Финн, протянув руку, помог мне подняться. Я была благодарна за помощь, поскольку в моем платье и на каблуках не было способа сделать это изящно самостоятельно.
Когда я оглянулась на Элоизу, она смотрела на нас с миллионом вопросов в глазах. Я решила, что пускай на них отвечает Финн. Мне же сейчас хотелось лишь одного: убедить ее на все сто процентов, что я не предам ее доверия.
— Разболтать твой секрет всему миру может только по-настоящему злой и жестокий человек, — сказала я. — А я могу быть какой угодно, но только не жестокой и злой. Я возвращаюсь на вечеринку, и что касается нас, то все останется так, как было всегда.
Она кивнула, выглядя потерянной маленькой девочкой. Я поняла, что мне совсем не нравится видеть ее такой.
— Ладно, — повторила она.
Удостоверившись, что она поверила мне настолько, насколько это было возможно в данный момент, я проскользнула мимо Финна и, ободряюще сжав его руку, оставила их в домике наедине.
Шагнув наружу, я сделала глубокий, прерывистый вдох. И пробормотала, глядя в темное небо над головой:
— Вот дерьмо.
Кто бы мог подумать, что отправившись за три тысячи миль ради предположительно лучшей жизни, я встречу парня и девушку, таких же запутавшихся, как я сама.
Я больше не ощущала себя одинокой.
Но черт возьми… при таких обстоятельствах это нисколько не радовало меня.
Глава 14
Финн: Мы можем встретиться завтра? Назови место и время…
Индия: Хорошо. В 3 часа, «У Мэгги». Это кафе в Уолтэме.
Финн: Я приеду.
***
Я в миллионный раз смотрела на сообщение Финна. Мы обменялись номерами, когда однажды во время обеда Гейб настоял, чтобы у меня были номера всей компании. На самом деле для Гейба это был всего лишь предлог для того, чтобы целыми днями присылать мне глупые картинки в снэпчат. Хотя в последнее время я с радостью заметила, что их поток сократился. Видимо, он сосредоточил внимание на Шарлотте.
Это было мое первое сообщение от Финна.
Оставив его с Элоизой, я вернулась на вечеринку. Гейб зажимал Шарлотту в укромном уголке за лестницей, поставив руки на стену над ее головой. Они были так глубоко погружены в разговор, что не замечали никого вокруг.
Брайс и Джошуа, остановив меня, с любопытством спросили, куда пропали Финн и Эль, и я, сделав вид, будто мне было противно, сказала, что случайно наткнулась на них в домике у бассейна, когда искала место, чтобы передохнуть.
Брайс захлопала в ладоши, словно ничего пикантнее в жизни не слышала, и на меня снизошло облегчение. Теперь секрет Элоизы был в большей безопасности, чем когда-либо.
Когда Финн вновь появился на вечеринке, он был один и сказал всем, что уложил Элоизу в кровать, так как она слишком много выпила.
— О, ну конечно, — поддразнила Брайс, — после того, как вы двое поразвлекались в домике у бассейна.
Финн бросил на меня вопросительный взгляд.
— Что? — Я с напускной беззаботностью пожала плечами. — Я просто сказала им, что наткнулась на вас в домике. Если вы хотели сохранить это в секрете, то надо было выбрать более укромное место.
В глазах Финна засветилась признательность, и он ухмыльнулся.
— Не твое дело.
Я, продолжая притворяться, закатила глаза.
— В следующий раз запирайте дверь.
Где-то через час все начали расходиться. Финн тоже ушел — мы не смогли улучить момент, чтобы остаться наедине. Но когда я наконец рухнула на кровать, то обнаружила, что от него пришло сообщение.
Сейчас мой будильник показывал 5:43 утра.
Я всю ночь не могла сомкнуть глаз, думая об Элоизе, о Финне. Моя голова разболелась от переполнявших ее мыслей. Меня подташнивало — как всегда, когда я мало спала, — и это неприятное ощущение только усиливалось из-за нервов.
Я хотела увидеться с Финном. Я хотела узнать, что все это значит.
Но еще сильнее я хотела откровенно поговорить с Элоизой. Все это было слишком значительным, чтобы оставаться в подвешенном состоянии. Мы, может, и не дружили, но это не означало, что я не переживала за нее. Мне нужно было удостовериться, что она верит, что я сохраню ее тайну. Я не хотела, чтобы она мучилась от страха, что я выдам ее.
Отдаленный звук, похожий на стук закрывшейся двери, заставил меня приподняться с подушки. Я соскочила с кровати, побежала к окну и отодвинула штору.
При виде Элоизы, которая брела вдоль бассейна, у меня внутри все задрожало от вышеупомянутых нервов. На ней были джинсы и школьное худи. Слишком повседневно для нее. Когда она скрылась на теннисном корте, я оглянулась на часы. Видимо, ей тоже было сложно уснуть.
Что ж… Если мы обе не спим…
Я бросилась в гардеробную и схватила первые попавшиеся джинсы и кофту. Потом почистила зубы, надела кроссовки и выбежала в прохладный утренний воздух.
Когда я нашла Элоизу, она сидела в центре корта со скрещенными ногами. Мои шаги испугали ее, и она резко оглянулась.
Ее кожа на контрасте с рыжими волосами казалась белой, как мел, а под глазами темнели круги. Я впервые видела ее настолько растрепанной, что было неудивительно. Наверняка она страдала от ужасной похмельной хандры.
О, и конечно еще была такая мелочь, как ее выплывший наружу секрет.
— Что ты здесь делаешь? — устало спросила она.
— Не могла уснуть. — Я села рядом, вытянула ноги и, скрестив лодыжки, откинулась на руках, надеясь своей расслабленной позой немного уменьшить напряжение между нами. — Увидела, как ты пошла сюда.
— Я пошла сюда, чтобы побыть в одиночестве.
— Окей. Но теперь я здесь. Поговорим?
Она нахмурилась.
— Чего ты хочешь? Шантажировать меня?
Я вздрогнула.
— Похоже, ты слишком долго жила в своем мире.
— Или просто понимаю людей и их мотивы. Я не дурочка, Индия. Я могу разглядеть амбициозного человека и знаю, что больше всего ты хочешь быть популярной, поэтому я особенно не хотела, чтобы обо мне стало известно тебе. — Ее нижняя губа задрожала, и она прикусила ее.