— Может, сначала просто поживём вместе?
— Нет, — твёрдо отрезал Макс, нахмурившись. — Ты не поняла. Нужды притираться не испытываю. Ты уже втёрлась в меня и угнездилась.
— Дивный комплимент, — мягко усмехнулась она.
— Мне кажется, всё дело в бабушке, — вскрыл он главную причину её сомнений. — Ты боишься оставить её одну. Я совсем не против сесть ей на шею. Надеюсь, она не станет драться.
— Она профессор! — дурашливо возмутилась Маняша.
— Надеюсь, профессор не станет драться. Всё. Отдыхай. Я заеду ровно в семь тридцать. Ради нас адвокатскую контору откроют на час раньше. Занимайся и думай о том, как меня любишь. До завтра.
Она подскочила в пять. Опередила будильник на целый час и уже не смогла заснуть. После зарядки долго лежала в ванне, пытаясь представить, как будет кормить его завтраками. Представлялось отменно: завтраками их по-прежнему будет кормить бабуля.
Макс подъехал ровно в семь двадцать восемь. Выскочил из своего огромного УАЗ Патриот и открыл заднюю дверцу.
— Привет, золотце, — улыбнулась Маняше невысокая полноватая женщина в элегантном брючном костюме.
С усталым лицом человека, не высыпавшегося, как минимум, неделю.
— Яра, — невольно растянулись губы в ответной улыбке.
Она производила ровно то же впечатление, что и её кибра: не красавица, но как-то по-особенному обворожительна. Глаза просто невероятные — залезая в машину, подумала Маняша.
— Ты очень похожа на себя в игре, — не удержалась она от признания.
— Думаешь? — усмехнулась Яра. — Что ж, давай знакомиться: Мария.
— Ничего себе! — выпалила Маняша.
— Да, тоже, — кивнула Яра. — Но я уже почти отвыкла от собственного имени.
— Знаешь, я тоже.
— И понеслось, — насмешливо процедил впереди Макс.
Дамы его проигнорировали. Им было, что сказать друг другу.
Процедура заключения договора оказалась жутко скучной. Пожилой юрист всё нудил, нудил. Сыпал вроде знакомыми, но абсолютно непонятными терминами. Маняша кисла и пялилась в окно. Макс обсуждал нюансы с Ярой — её уже просто невозможно называть иначе.
— Маш, деньги на счёт Анны Иоановны?
Ей стало тепло и уютно оттого, как он поименовал бабулю. И откуда узнал, что она именно Иоановна? Неужели у них за её спиной развивается какая-то партизанщина с перепиской и перезвоном?
— Да, пожалуйста.
— А, почему глаза, как у Торквемады?
— Подозреваю тебя, — изысканно съязвила Маняша.
— Думаешь, не женюсь на бесприданнице?
— Женится, — заверила Яра и вдруг огорошила: — Маш, ты намерена и все остальные суммы переводить бабушке?
— Да, а что? — напряглась она.
— Не обижайся, но подумай вот о чём. Твоя бабушка в том возрасте, когда может всякое случиться. И тогда ты не будешь единственной её наследницей. Твои деньги могут попасть в чужие руки помимо твоего желания кому-то помочь. А кому-то и не помогать.
На что тут обижаться — вздохнула Маняша — бабуля и впрямь… в том самом возрасте. Отец никогда не отнимет у дочери её заработки — он точно не такой человек. А вот мама… Нет, она вовсе не злодейка. Просто… слишком тянется за красивой жизнью, что влетает отцу в копеечку. Так что…
Выход нашёлся сам собой.
— Реши сам, — попросила она Макса. — Я… не могу.
Он просто кивнул. Без ненужных тягостных заверений, что она и сам с усам. Ребята снова погрузились в нудятину с трактовками, условиями и оговорками. А Маняша уставилась в окно и задумалась о роли жены в истории человечества.
— Подписывай, — подсунул ей Макс под нос стопку листков. — На каждой странице. Вся сумма будет перечислена Анне Иоановне. Надеюсь, ты не ошиблась с её банковскими реквизитами?
Она долго и тщательно подписывала свой первый по-настоящему серьёзный документ. Потом они попрощались с нечеловечески терпеливым дядечкой и вышли на улицу.
— В аэропорт, — устало выдохнула Яра. — Там и позавтракаем.
— Как? — опешила Маняша. — Ты уже улетаешь?
— Конечно, — улыбнулась Яра. — Я бросила детей на бабушку. А она у нас невыносимая общественница. Занята по уши. Может просто выбросить внуков на улицу.
— Маленькие?
— Младенцы, — усмехнулась заботливая мать. — Сыночку всего шестнадцать. Дочурке четырнадцать. Без мамки пропадут.
Так, перешучиваясь, они и доехали до аэропорта. Там едва успели перекусить, как объявили, что Яре пора. Расставаться с ней было жалко до слёз. Маняша вдруг поняла, что это её первая настоящая подруга.
— Увидимся через несколько часов, — мягко пообещала та.
И улетела.
— Нужно сделать копию договора, — усадив невесту в машину, объявил Макс. — В конторе немного затянули, так что нас выперли без дополнительных услуг. У тебя ксерокс есть?
— Нет. А зачем копия?
— Бабушка налог с дохода платить собирается? — иронично осведомился он, выруливая со стоянки. — Или сразу в тюрьму? Кстати, мы заложили налог в сумму договора. Так что своё Анна Иоановна получит полностью. Ты не против, если заскочим ко мне? Это по пути. Сделаем копии, и я забью паспортные данные в доверенность от Анны Иоановны на волокиту с налогами. Она точно не станет этим заниматься. Потом отвезу тебя домой.
— Заскочим, — бездумно поддакнула Маняша.
Уловив, что невеста не расположена к адекватному общению, Макс молчал всю дорогу до города. Так же молча они поднялись на его верхотуру: двадцать первый этаж высотки.
Он пропустил её в квартиру первой — будто кошку. Маняша неловко прижалась к стене в пустом коридоре, чувствуя, что сейчас сделает глупость. И сделала:
— Поцелуй меня.
— Нет, — глухо и как-то недовольно отрезал Макс, разуваясь.
— Почему? — не обиделась, но озадачилась она.
— Не смогу остановиться, — не глядя на неё, признался, вообще-то, мужчина.
— И не надо, — сделала она вторую глупость, отчаянно надеясь, что её и не будут останавливать.
— Маш…
Он задышал, как кибер-монстр, несущийся на всех парах кого-нибудь слопать. Шагнул к ней. Остановился. Снова шагнул. Она шагнула навстречу. Подняла к нему лицо, не зная, что сказать.
— Маш…
Она привстала на цыпочки и неловко коснулась губами его подбородка. Он сгрёб её и поцеловал так, что коленки размякли. Но жизнь не просела — жизнь забурлила в ней, впрыснув в кровь невообразимый коктейль ощущений.
А потом её завертело, и вовсе уж задавив ненужную сейчас рассудочность. Пускай преобладает над чувствами где-то в другом месте. Маняша забыла обо всём и себя саму. Не вспомнит, как сбросила с себя одежду.
Секс — говаривала бабуля — осознанная помесь гимнастики с жаждой физического удовольствия. А вот отдаваться мужчине — это и есть то самое: отдать себя всю, до капельки. Редкий дар судьбы — не каждая женщина и за всю жизнь его испытает.
Маняша испытала. Со своим первым мужчиной. Сразу и без каких-то даже самых потаённых условий. Невообразимое везение. Хотя бабуля зря рассуждает о физических удовольствиях с каким-то даже пренебрежением. Удовольствий был целый океан — она с умопомрачительной лёгкостью захлебнулась и пошла ко дну.
— Маш…
Он лежал рядом, дышал ей в ухо и пытался войти в полноценный режим умственной деятельности. Получалось так себе. Она потёрлась носом о его щёку и предупредила:
— Немедленного переезда не будет. У тебя даже кровати нет. Теперь я понимаю, откуда взялось это пресное выражение: заниматься половой жизнью. Значит, делать это на полу.
— У меня отличный матрац, — возразил Макс, для убедительности качнувшись всем телом. — Который впервые испытал себя на прочность.
— В смысле? — догадалась Маняша, что это прелюдия к грандиозному признанию.
И оно грянуло:
— Ты первая женщина в этом доме.
— Верю, — легко согласилась она. — Всегда чувствовала, что ты не просто бабник. Ты брезгливый бабник. И это как-то… некрасиво.
— А кто спорит? — так же легко согласился обвиняемый. — Но…
— Сегодня мы не станет говорить об этом, — поразительно быстро столковалась Маняша с ревнивым любопытством. — Впрочем, возможно, и совсем не нужно.
— Нужно, — вздохнул он. — Ты должна знать, с чем я воюю. И почему немного злюсь на тебя.
— Ты просто мастер подходящих признаний в подходящий момент.
— А чего ты хотела? — приподнялся он на локте, не глядя на неё, а разглядывая. — Я во многом сильней тебя. Но ты со своими химерами справилась первой. Это несправедливо. Судьба меня беспощадно надула. Всё приподнимала в самомнении, приподнимала, а потом мордой об стол. А я герой.
— Штаны с дырой, — хмыкнула Маняша, млея от тяжести его руки, медленно ползущей по телу. — Ты серьёзно насчёт бабули?
— Она мне понравилась, — выгнул он брови, словно это было самым веским аргументом в его доказательно базе. — Я ей тоже. Почему нет? У меня три пустых комнаты. И превосходный вид из окна.
— У нас и свой дом есть, — заважничала Маняша. — Я не совсем уж бесприданница. Мне дедуля такую библиотеку оставил, что твоя просто смех.
— Мне в наследство от семьи достался только я сам, — каким-то бесцветным голосом проинформировал Макс. — Так что, неизвестно, кто из нас бесприданник, — и тут же перевёл стрелки на менее тягостную для себя тему. — Как думаешь, Анна Иоановна согласится на второй переезд?
— Ради меня она и на Марс переедет, — заверила Маняша. — Верней, ради того, чтобы ты меня забрал. Она хочет детей. Особенно после Васьки с Алькой.
— Смешные матрёшки, — подписался он обеими руками. — Мы с Мишкой иногда вывозим их на остров Отдыха. Когда они насилуют батут, у меня мозги в башке переворачиваются.
— Остров, — замерла Маняша, стряхнув с себя негу и прочие прелести безоглядных наслаждений. — Мне нужно срочно вернуться. Защитить мой народ от ваших поползновений его уничтожить.
— Маш, не уходи, — принялся клянчить он, пытаясь поймать вспорхнувшую с матраца неугомонную любовь.
Ответственная помещица отмахнулась и унеслась в ванну. Её вот-вот реально сделают бесприданницей: утопят остров вместе с населением. И с добром, что нажито непосильным трудом. С чем следовало бороться любыми доступными способами до последней капли кро