Время поджимало, и если я не потороплюсь, то Макс, скорее всего, заглянет сюда за мной, чего мне хотелось меньше всего на свете. Я вела себя как мальчишка-подросток, собравшийся купить первую в жизни упаковку презервативов. При мысли об этом я криво улыбнулась. Подобная покупка была бы куда предпочтительнее той, которую собиралась сделать я, хотя между ними и существовала определенная связь.
Только я протянула продавщице свою дебетовую карту, как у меня над ухом раздался шепот Макса. Я вздрогнула и хрипло ахнула от неожиданности.
– Эй, да хватит, это же я, – сказал он и рассмеялся. – Ты что такая нервная?
Кажется, мои глаза на мгновение остекленели, прежде чем я ответила.
– Да так, ничего.
Продавщица протянула мне через прилавок белый аптечный бумажный пакет, и у самого его края я заметила верхушку коробки, которую только что купила. Я практически выхватила пакет у нее из рук и с хрустом завернула внутрь его кончики, таким образом надежно скрыв от глаз приятеля свои покупки.
Мы направились к моей машине. Макс с надоедливым упрямством хотел рассмотреть все товары во всех витринах, а мне хотелось лишь одного – поскорее добраться до дома. Казалось, что в пакете, который я прижимала к себе, я несла по Хай-стрит бомбу с часовым механизмом. Бомбу, способную разнести вдребезги не только мой мир, но и миры многих других людей.
За всю пятнадцатиминутную поездку домой Макс не проронил ни слова. Он ждал, пока я заеду на нашу дорожку, поставлю машину на ручник и заглушу двигатель. Я повернулась к нему, ожидая, что он откроет пассажирскую дверь и вылезет, но он не шелохнулся.
– Ну, и какая у тебя задержка?
– Я… я… Ты это о чем?
Он повернулся ко мне с выражением разочарования на лице.
– Слушай, Элли, мы в игрушки поиграем или как?
Я грустно покачала головой, с каждой секундой чувствуя все большее облегчение.
– Откуда ты?..
– Скажем так, агенты Ми-5 не скоро постучат к тебе в дверь. Из тебя бы вышла отвратительная шпионка.
Я посмотрела на него, пытаясь разглядеть на его лице хоть какие-то признаки осуждения, но ничего не заметила. Я должна была бы знать, что ничего такого не последует.
– К тому же ты чуть замешкалась, когда выхватывала у продавщицы пакет. Я увидел коробочку.
– Ты так ничего и не сказал.
– Когда ты вела машину? Да ты что, шутишь? И в лучшие-то времена, когда садишься с тобой в машину, всегда рискуешь жизнью, а если поднять эту тему… – Он всегда знал, как меня развеселить, в чем и состояло одно из главных преимуществ быть его другом. – Ты так и не ответила на мой вопрос. Какой у тебя срок?
– Ну, может, и нет никакого срока. Вполне возможно, что все это из-за стресса, – призналась я.
– Что-что?! – воскликнул мой старый друг, распахивая пассажирскую дверь. – Вот так. Я уже практически начал вязать детские башмачки, и вдруг все это совершенно зря.
Я смеялась от души, потянувшись на заднее сиденье за пакетом, содержимое которого могло предсказать мое будущее куда точнее, чем мой друг.
Макс быстро обежал машину и обнял меня за плечи.
– Ну, и когда мы проведем тест?
– Мы?
– Разумеется, – твердо сказал он, крепче прижимая меня к себе. – Что бы ни случилось, Элли, ты не станешь смотреть правде в глаза в одиночестве. А теперь пойдем и пописаем на полосочку.
Каждая из тех трех минут тянулась, словно час. По настоянию Макса тест проводить мы отправились к нему домой.
– Ты же не хочешь, чтобы твои родители вернулись как раз в тот момент, когда ты станешь ждать результата, – резонно заметил он.
– Наверное, нет. Хотя прошло лет двадцать с лишним, когда они заходили в туалет вместе со мной. – Я не могла поверить, насколько мне стало легче от осознания того, что теперь Макс узнал тайну, которая сжигала меня изнутри всю последнюю неделю. Моя бабушка всегда говорила, что «поделиться проблемой – это наполовину решить ее», и, по-моему, до этого момента я не совсем понимала, что она хотела сказать.
Когда я скрылась в ванной с прямоугольной коробочкой в руках, Макс, не теряя времени даром, провел быстрое исследование с помощью своего ноутбука. Я вернулась с небольшой полоской, осторожно положила ее на комод и стала ждать результата.
– Тут говорится, что в некоторых случаях можно получить неверный результат, – произнес Макс и покачал головой, глядя на дисплей. – Нет, так не пойдет. Нам надо знать наверняка, так или иначе. – Он захлопнул крышку ноутбука, подошел к комоду и уставился на полоску. – Пока ничего не происходит, – сообщил он.
Я сидела на краю его кровати, опустив голову и внимательно рассматривая ткань своих джинсов.
– Может, нам надо положить ее на свет или в тепло? – предложил Макс.
– По-моему, это не имеет никакого значения, – безропотно ответила я.
– Господи, как же тяжело ждать, – объявил Макс, глядя на часы. – Прошло тридцать секунд. Это все?
– Тебя это тоже зацепило, да? – спросила я, глядя, как он низко склонился над белой полоской и вглядывался в крохотное пластиковое окошко.
Он выпрямился и посмотрел на меня с легкой грустью во взгляде.
– Учитывая сложившееся положение вещей, это, похоже, единственный раз в моей жизни, когда я оказываюсь в подобной ситуации. Пожалуй, я ближе всего подошел к пониманию того, каково это – узнать, что ты станешь папой.
Вот тут я не смогла сдержаться. Я разразилась громкими всхлипывающими рыданиями, а он в два прыжка пересек комнату, сел рядом со мной и заключил меня в объятия. Он дал мне выплакаться у себя на плече, похлопывая меня по спине и нежно гладя по волосам.
– Т-ш-ш. Т-ш-ш. Ну, не плачь. Ты же еще даже не видела результата.
Я захлюпала носом, но ничего не сказала. Потому что я все знала. Я не сдавала никаких анализов, не ходила ни к врачу, ни к акушерке, но твердо знала, что внутри меня что-то менялось. Во мне зарождалась новая жизнь.
– Ой! Время вышло! – вскричал Макс, осторожно снимая меня с колен и бросаясь в другой конец комнаты. Когда он нагнулся над комодом, в его спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем старомодного будильника. Мой старый и самый верный друг медленно, очень медленно выпрямился и повернулся ко мне. За все те годы, что я его знала, я еще ни разу не видела у него на лице такого выражения.
– Там две синие полоски, – произнес он сдавленным голосом.
Разумеется, две.
Я не стала поворачиваться и смотреть на тест, который положила на бачок позади себя. Вместо этого я начала изучать всевозможные надписи, вырезанные ножиком на деревянной двери кабинки, словно читала захватывающий бестселлер. К тому времени, когда сто восемьдесят секунд истекли, я могла перечислить, кто из тех, кто успел посетить эту кабинку до меня, в кого был страстно влюблен.
Я встала на ноги и протянула руку за тестом. Чувства мои были противоположны тем, что я испытывала восемь лет назад. Тогда я молилась, чтобы тест оказался отрицательным. На этот раз я отчаянно желала увидеть только одно слово в маленьком сереньком окошке: беременна.
Поначалу я подумала, что неправильно рассчитала время и в окошке, в самом углу по-прежнему вижу мигающие песочные часы. Но когда я начала более пристально изучать результаты, выяснилось, что песочные часы поменялись на символическое изображение книжки.
– Что?! – громко воскликнула я в крохотной комнатке, выложенной кафелем. – Вы что, решили надо мной подшутить? Что еще за книжка? – Я еще ближе поднесла тест к глазам. Определенно, это книга. Тогда я снова схватила бумажку с инструкцией, которую, очевидно, все же изучила не досконально, потому что понятия не имела, что мог означать этот символ. Ответ я нашла за считаные секунды. Во время тестирования произошла ошибка. Ошибка? Какая еще ошибка? Как могло получиться, что я ошиблась? Для того чтобы провести этот тест, явно не требовалось незаурядных умственных способностей. Я тяжело прислонилась к двери кабинки, смяв в руке листок с инструкцией. Проведите тест еще раз на другом образце. Я сердито сверкнула глазами на облажавшееся приспособление, которое лишило меня того самого спасательного троса, который я собиралась бросить Джо.
– Нет у меня другого теста, – недовольно бросила я, чувствуя, как слезы отчаяния обжигают мне глаза. – Ни времени, ни денег нет, чтобы купить еще один.
Я прошла оставшиеся два лестничных пролета, чувствуя себя совершенно изможденной. Когда я вошла в комнату для посетителей, Шарлотта стояла ко мне спиной, и я представления не имела, какие «гром и молния» меня ожидают, пока она медленно не повернулась ко мне, держа в руке мой пропавший кошелек.
Я устала и вымоталась, и именно поэтому до меня не дошло, какие последствия могло иметь то, что произошло в следующую минуту. Я уже открыла рот, чтобы спросить, где она его нашла, или просто поблагодарить за находку, я даже не была уверена, что мне следовало говорить. Но она не предоставила мне возможности и слова сказать первой.
– Ты вообще собиралась когда-нибудь сообщить ему об этом? Или мне?
– Я… о чем ты говоришь? – тупо спросила я, хотя уже почувствовала, как глухо застучало сердце у меня в груди, словно ему захотелось очутиться где-нибудь подальше от этой комнаты. Я не могу его винить в этом, потому что все остальные части меня желали того же самого.
– Об этом, Элли. Я говорю вот об этом! – трагическим голосом объявила Шарлотта, раскрывая обе половинки моего бумажника и поворачивая его ко мне, как будто мне требовалось напоминание о том, что внутри находится фото моего сына, а его внешнее сходство с его биологическим отцом было чем-то сверхъестественным.
– Твой сын Джейк ведь от Дэвида, правда?
На какую-то долю секунды я подумала, что можно все и отрицать, но как я могла так поступить? Доказательства были очевидны. Я медленно кивнула, и в этот миг демоны, преследовавшие меня в течение последних восьми лет, наконец-то меня догнали. В голове у меня зазвучали голоса родителей, Макса и даже Джо, твердившие одно и то же: «Мы тебе говорили, что это случится».