Дебора не могла вспомнить. Но ведь Джил никогда еще не была беременной.
— Я рада, что Грейс оказалась рядом.
— Она почти не спала. Мы здесь с двух часов ночи.
У Грейс был усталый вид, под глазами темные круги. На этот раз Дебора не сказала, что бессонные ночи закаляют характер.
— Тебе предписан постельный режим? — спросила она у Джил.
— Всего день или два.
— И ты не против?
— Против, но я хочу этого ребенка. Скай и Томас уже несколько часов работают в пекарне. Они даже не поймут, что меня нет наверху. Если бы ты могла позвонить Элис…
— Я позвоню, — сказала Грейс, убрав руку ото рта и выпрямившись. — Я увижу ее в кондитерской.
Не поднимаясь с подушки, Джил покачала головой.
— Тебе нужно поспать. Элис справится. Она знает, что делать. Кроме того, я уеду отсюда, как только мне разрешат.
— Может, лучше побыть здесь денек? — сказала Дебора сестре.
— Это не входит в мою страховку.
— Знаю, но я заплачу.
— Ни за что, — твердо возразила Джил. — Я приехала сюда только потому, что ехать было недалеко и я была напугана. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше людей узнает, почему я здесь. Если бы тебе не позвонила Грейс, то обязательно сообщил бы кто-то из медсестер. В этом городе ничего нельзя скрыть от человека с фамилией Барр.
Скользнув взглядом по ширме, отделяющей ее часть палаты, она вздохнула.
У края ширмы стоял Майкл Барр. Он был в помятой одежде, скорее всего опять спал в кресле в своем кабинете. Глаза покраснели, а подбородок был покрыт щетиной.
Как врач, наблюдающий больных, он имел полное право заглянуть в карту пациента, поэтому Майкл открыл карту Джил. Закончив читать, он испуганно посмотрел на нее.
— Почему я должен узнавать об этом от посторонних? — Когда Джил не ответила, Майкл повернулся к Деборе. — Ты знала об этом? Поэтому постоянно несла чепуху вроде: «Поговори с Джил»?
— Это не чепуха, — сказала Дебора.
— Дай-ка я угадаю. — Он повернулся к Джил. — У тебя есть парень, и ты забыла кое-чем воспользоваться?
— Не угадал, — спокойно ответила Джил.
— Значит, ты носишь чужого ребенка? Суррогатная мать? Хочешь заработать денег для своей кондитерской?
— Пожалуйста, папа, — произнесла Дебора, но Джил заговорила более уверенно.
— Опять не угадал. Я заплатила, чтобы получить этого ребенка, и воспользовалась собственной яйцеклеткой, а это значит, что этот ребенок — твой биологический внук.
— Ты обратилась в банк спермы? Значит, ты не знаешь, кто отец.
— Я знаю все, кроме имени. Мне известны его возраст, состояние здоровья, образование, профессия, внешность. Я также знаю, что у него уже есть здоровые дети.
Грейс вдруг удивленно распахнула глаза.
— А это ты откуда знаешь?
— Разве это касается кого-то кроме Джил? — спросила Дебора, но Джил опять не обратила на нее внимания.
— Я знаю двоих его детей, потому что их матери воспользовались тем же донором. Именно поэтому я и пошла туда одна — хотела увидеть кого-то из единокровных братьев или сестер. Я поговорила с двумя женщинами. Они поддерживают связь друг с другом. Они видятся, словно одна большая семья. Их дети встречаются несколько раз в год.
— Это удивительно, — задохнулась Грейс, на которую это явно произвело большое впечатление. — А дети похожи друг на друга?
— Нет. Это два мальчика. Один похож на свою мать. Но у них одинаковые характеры. Оба любят играть машинками и складывать конструктор.
Майкл фыркнул.
— Разве не все мальчики это любят?
Дебора уже хотела возразить, но Грейс сказала:
— Дедушка, ты не понимаешь главного.
— Еще они очень разговорчивые. Любят заниматься спортом и творчеством, — продолжала Джил. — Их отец учился в Гарварде. Разве тебе это не нравится? Он учился в Гарварде, занимался греблей, а сейчас пишет книги для детей.
— Которые скорее всего никто не читает, — сказал Майкл.
У Джил и на это был ответ.
— Все его книги в списке бестселлеров, и часть своего дохода он перечисляет в детские онкологические центры. Как тебе может не нравиться такой парень? Видишь, папа? Я специально выбирала такого человека, который понравился бы тебе.
— Твоя мама была бы вне себя, — заметил Майкл голосом, полным сарказма.
Упоминание о Рут разрушило уверенность Джил. Из ее глаз брызнули слезы.
— Она была бы вне себя. Вне себя от радости. Потому что я счастлива, и потому что она знала, что из меня выйдет хорошая мать. — Майкл повернулся, собираясь уходить, и она заговорила громче. — Мама не удивилась бы так, как ты, потому что знала бы об этом с самого начала.
Майкла уже не было в палате.
Дебора наклонилась к сестре.
— Мама была бы вне себя от радости, ты совершенно права, и вне себя от злости на него. — Она посмотрела на Грейс. — Мне нужно поговорить с дедушкой. Побудешь с Джил?
— Не говори с ним, — приказала Джил. — Это бессмысленно. Он не передумает.
— Возможно, но знаешь, пора с этим покончить раз и навсегда.
— Доктор Монро? — позвала медсестра, отодвинув ширму.
Дилан стоял за ней и, сунув два пальца за очки, тер глаз.
— Это был дедушка? — спросил мальчик, прежде чем увидел всех остальных в палате. — А что случилось с тетей Джил?
Дебора притянула его к себе и прошептала:
— У нее будет ребенок.
С этой тайной пора было кончать.
— Сейчас?
— Нет, но она почувствовала себя плохо, поэтому приехала сюда, чтобы удостовериться, что все в порядке.
Закрыв глаз, который тер, — левый, здоровый, заметила Дебора, — Дилан посмотрел на нее:
— Поэтому приходил дедушка?
— Да.
— Поэтому он злится?
— Он не злится. Просто беспокоится.
Опять прижав пальцы к левому глазу, мальчик одними губами сказал что-то, чего Дебора не смогла разобрать.
— Что?
Он скороговоркой попросил:
— Не рассказывай ему о моем глазе.
— А что с твоим глазом? — спросила она и вдруг поняла: он слишком часто моргал. Слишком часто тер его. С тяжелым сердцем Дебора взяла сына за плечи и посмотрела прямо в глаза. — Что у тебя с глазом?
— Очень болит, — сказал Дилан с несчастным видом. — Так же, как болел правый.
Все что могла сделать Дебора, это сдержаться и не заплакать.
— На свет больно смотреть? — Он кивнул. — С каких пор, дорогой?
— Не знаю. Я не мог ничего сказать, потому что у вас с Грейс проблемы и мне нужно видеться с папой на выходных.
Дебора притянула его к себе.
— Ты будешь видеться с папой, — сказала она и встретилась взглядом с Грейс поверх его головы. — Поможешь тете Джил?
Грейс, похоже, разрывалась между злостью и беспокойством.
— Я же привезла ее сюда. Куда ты идешь?
— Поговорить с доктором Броуди.
— Не-е-ет, мама! — заплакал Дилан.
Но Дебора давно подозревала о существовании этой проблемы. Глубоко в душе она догадывалась о ней, но старалась не обращать внимания. И все это время Дилан знал о том, что происходит, и никому не говорил.
Дебора не меньше Дилана боялась услышать новый диагноз, но ей очень нравился его врач. Айдан Броуди специализировался на детской офтальмологии и так хорошо относился к Дилану, что Деборе было вдвойне неудобно за то, что она не привела сына прежде.
Айдан пораньше открыл свой кабинет, чтобы принять их, и провел очень тщательный осмотр. Все это говорило о том, что он искренне хочет помочь.
— Здесь нет ничего более серьезного, — спокойно сказал он мальчику, — чем на правом глазу, и точно так же лечится. А больно из-за маленьких трещинок на поверхности роговицы. Под этими трещинками крошечные нервные окончания. Когда они оголяются, ты чувствуешь боль.
— Но теперь я совсем не смогу видеть, — заплакал Дилан.
— Неправда. Вовсе нет, — возразил Айдан. — Ты не потеряешь зрение. Через пару лет, когда ты перестанешь расти, мы это исправим.
— А пересадка вылечит и дальнозоркость?
— Нет. Ты будешь носить очки от дальнозоркости до тех пор, пока от нее нельзя будет избавиться с помощью лазера. Пересадка роговицы вылечит только решетчатую дистрофию.
— Но если станет хуже?
— С правым глазом стало хуже?
— Нет.
— Правильно. Состояние стабилизировалось. С этим глазом будет так же.
— А что, если нет?
— Будет, Дилан, — настаивал Айдан с такой мягкой убедительностью, что Дебора ему поверила. — Знаешь что, — он взял визитку со своего стола, — я напишу свои номера телефонов, рабочий и домашний. Я хочу, чтобы ты звонил в любое время, когда тебе станет страшно. — Он записал номера такими большими цифрами, что даже Дебора увидела их со своего места. — Разве я давал бы тебе свой домашний номер телефона, если бы знал, что ты будешь звонить мне каждые две минуты? Никак нет. Ты будешь слишком занят уроками и общением с друзьями. Но вижу, сейчас ты действительно испугался.
— Ага, — сказал Дилан, сжав в кулаке визитку.
— Ты испугался, что потеряешь зрение.
— Ага, — робко согласился мальчик.
— Теперь ты знаешь, что не ослепнешь, правда?
— Ага, — ответил Дилан, опять обеспокоившись. — Н-но если я потеряю вашу визитку?
Айдан Броуди улыбнулся.
— Мама знает мой номер. Она училась в медицинском колледже вместе с моей женой. — Он кивнул на Дебору и улыбнулся. — Спросишь у нее. Она напишет тебе новую визитку.
По дороге из Бостона домой Дебора испытывала целую гамму чувств — от облегчения до страха. По словам Айдана Броуди, все казалось так просто, но для двух пересадок роговицы требуются две отдельные операции, каждая из которых серьезнее, чем удаление бородавки. И каждая была в определенной степени рискованной.
Дилан же, наоборот, рад был переложить этот груз со своих плеч на мамины. Для этого и существуют мамы.
Они заехали домой, чтобы принять душ. Когда Дебора предложила Дилану остаться с Ливией и поспать, он не захотел даже слушать. Она отвезла его в школу, зашла с ним, чтобы объяснить учительнице его усталость, и поехала в кондитерскую.