Это ошеломило Дебору. Ей было бы легче думать, что она знает о своей дочери все. Однако оказалось, что есть вещи, которые она о своей дочери не знает, и некоторые из этих вещей могут ей не нравиться. Но Дебора не могла следить за каждым ее шагом. Она могла только воспитать Грейс так, чтобы дочь сумела прожить собственную жизнь счастливо.
Дебора не была уверена, что у нее это получилось. Грейс многому пришлось учиться самостоятельно.
Дебора осторожно высвободилась из объятий спящей дочери. Взяв телефон, женщина поднялась вверх по лестнице. Она не хотела идти дальше, не хотела совсем упускать Грейс из виду, но все же отвернулась и позвонила Грэгу.
— Это я, — сказала Дебора, когда он ответил. Затем, не зная с чего начать, выпалила: — Грэг, я думаю, тебе нужно приехать сюда.
— К вам домой?
Он был удивлен, что было понятно. Он не бывал в их доме с тех пор, как ушел. Они обменивались детьми на стоянке у шоссе на полдороги между их домами. Дебора ни разу его не пригласила.
— Да, — ответила женщина с некоторой опаской. Возобновление отношений с бывшим мужем не входило в ее планы. — Тебе нужно быть здесь.
— Дилан очень хочет увидеть маленьких щенков. Я же не могу их привезти.
— Может, ты приедешь в пятницу и вернешься с ним обратно в субботу?
Придется много времени провести за рулем, но без этого не обойтись.
Грэг не возражал. Только спросил:
— Что происходит?
Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
— Нам нужно поговорить.
— О чем?
— Об аварии. О Грейс. — Дебора проглотила противный комок. — О том, как мы живем.
— Что случилось, Дебора? — сказал он, напомнив ей человека, за которого она когда-то вышла замуж, и Дебора расплакалась. — С ними все в порядке? — перепуганно спросил Грэг.
Ей понадобилась минута, прежде чем она смогла говорить. Дебора прижала ладонь ко рту, чувствуя себя, как Грейс — подавленной, растерянной, нуждающейся в поддержке любимого человека. Потому что она действительно любила Грэга. Она не хотела больше быть его женой — это Дебора знала наверное и могла наконец думать об этом без злости. Но когда-то они испытывали друг к другу чувства, чувства достаточно сильные, чтобы подсказать, что нужно было делать сейчас.
19
Дилан был на седьмом небе.
— Он приезжает сюда? Ура! — Через секунду его лицо помрачнело. — А как же щенки? Я должен был их увидеть.
— Увидишь, — сказала Дебора. Она придумала бы, как это сделать, даже если бы это значило, что Грэг отвезет сына в Вермонт, а ей придется ехать туда в воскресенье, чтобы забрать его. Что в принципе было неплохой идеей, особенно если Грейс тоже поедет. Они могли бы хорошо провести время в машине.
А вот Грейс не обрадовалась, услышав, что папа приезжает в Лейланд. В то утро она, казалось, нервничала больше обычного. Девочка сидела в кухне и грызла ногти.
— Я не сделала домашнее задание, — сказала она.
По мнению Деборы, не было ничего удивительного в том, что Грейс не могла сосредоточиться на учебе. Из-за вчерашнего инцидента и предстоящего визита Грэга она сама никак не могла заставить себя думать о работе.
— Хочешь остаться сегодня у тети Джил? — спросила Дебора у Грейс.
Грейс хотела. Признание отняло много сил, и она не могла заставить себя думать о школе. Но ей действительно стало лучше. Камень упал с души. Она еще должна была рассказать обо всем отцу, но радовало то, что мама была на ее стороне.
В то утро Грейс проснулась поздно, но была уже внизу в кондитерской, когда Дилан вернулся из школы. Он носился между Джил и корзиной с пончиками, не переставая улыбаться, что было довольно удивительно для мальчика, который всего два дня назад узнал плохие новости. Грейс захотелось узнать его тайну.
— Разве твой глаз уже не болит? — спросила она, приготовив себе и брату молочный коктейль.
Дилан помешал напиток соломинкой.
— Болит, но только изредка. Все нормально. Теперь все стало понятно. Например, почему я не так хорошо учусь, как ты.
Грейс могла бы сказать ему, что глаза не имеют никакого отношения к мозгам. Будучи Монро, он скоро сам это узнает.
Но Дилан продолжал:
— Теперь понятно, почему я все время спотыкаюсь и почему так плохо играю в бейсбол. Даже папа согласился. Он не рассердился из-за того, что я ушел из команды. И дедушка тоже.
У Грейс екнуло внутри. Дедушка был еще одной проблемой. Носить фамилию Барр почти так же сложно, как и фамилию Монро.
— Когда ты разговаривал с дедушкой?
— Я позвонил ему, чтобы рассказать о своих глазах. Сказал, что, когда мне вылечат глаза, я выбью мяч для круговой пробежки. — Нахмурившись, Дилан посмотрел в стакан и опять повертел соломинку. — Возможно, я сделаю это для бабушки Рут. — Он снова поднял глаза. — Нет. Для дедушки. Ему это нужно больше.
Грейс ощутила что-то похожее на сострадание. Она понимала, что чувствует Дилан. У дедушки всегда были завышенные требования, которым трудно было соответствовать. Хорошо было иметь оправдание.
Когда позвонила Дебора и сказала, что выезжает на вызовы, Грейс решилась. Она хотела сама сообщить дедушке о своем поступке.
Выйдя из кондитерской, девочка направилась вниз по улице.
Через два квартала находился дом ее деда. Теперь он уже не казался ей таким большим, как в детстве, а ведь тогда офиса еще не было. Тогда Грейс еще не знала, какую роль этот офис сыграет в жизни ее мамы и в ее собственной.
Подойдя к этому самому офису, девочка тихо вошла. Администратор жестом пригласила ее пройти, но разговор по телефону не прервала. Грейс как раз думала, не присесть ли, когда вышла одетая в розовый балахон медсестра — Джоанна Сперлинг, — живой пример того, что требования дедушки никогда нельзя было нарушать.
Джоанна раскрыла объятия и прижала Грейс к себе.
— Сто лет тебя не видела. У тебя не хватает на нас времени? — Когда Грейс улыбнулась и покачала головой, Джоанна добавила: — Твоя мама только что уехала. Хочешь позвонить ей на мобильный?
— Я пришла к дедушке. Он с пациентом?
— С последним, уже почти закончил. Иди подожди его в кабинете. Там сейчас никого нет.
Грейс не заглянула в мамин кабинет, проходя мимо. Она и дедушкин не очень рассматривала, просто села на стул и стала ждать.
— Как там моя девочка? — спросил Майкл, входя в кабинет не так энергично, как обычно. Он казался подавленным. Стареет. — Ты только что разминулась с мамой, — сказал он.
— Я пришла к тебе.
Он присел на край стола.
— У тебя очень серьезный вид.
Грейс могла бы возразить. Но лгать больше не могла.
— Я должна тебе кое-что рассказать.
— Кое-что об аварии?
Девочка вздрогнула.
— Ты знаешь?
Она не простит, если мама ему рассказала.
Майкл спокойно улыбнулся.
— Все знают. Об этом писали в газете.
— Не обо всем, — сказала Грейс.
Когда он нахмурился, похоже, действительно не понимая, о чем речь, Грейс догадалась, что мама ничего не рассказывала. Ей придется сделать это самой. Но для этого она и пришла. Это было еще одним испытанием.
— В тот вечер за рулем была я, дедушка. Это была я. — Грейс увидела, как Майкл удивленно отпрянул. — Это была я, — повторила она, чтобы удостовериться, что он понял. Когда с его стороны не последовало никакой реакции, она объяснила: — Это я была за рулем машины, которая сбила мистера МакКенну.
— Твоя мать солгала? — спросил он.
— Полиция об этом не спросила, а она не сказала. Теперь же, возможно, подадут гражданский иск, и если это случится, правда выйдет наружу. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я не хотела его сбивать. Я его не видела.
Щеки Майкла покраснели.
— Почему твоя мать мне об этом не рассказала?
— Она пыталась меня защитить.
— От меня?
— Ото всех. — Грейс почувствовала себя очень маленькой. — Ты сердишься на меня. Я это чувствую.
— Я сержусь на твою маму.
— Это сделала не мама, это сделала я! — заплакала Грейс, потому что устала от того, что ее постоянно оправдывали. — И это не самое страшное. Самое страшное то, что я была навеселе.
В этот раз Майкл открыл рот.
— Не сердись на маму, потому что до вчерашнего дня она сама об этом не догадывалась. Папа тоже еще не знает, но узнает сегодня вечером. Я просто хотела сама сказать тебе об этом. Ты пьешь, поэтому я подумала, что, возможно, ты меня поймешь. — Видя его изумление, девочка быстро добавила: — Я, наверное, неправильно выразилась.
Он опустился на стул рядом с ней, и Грейс сразу же ощутила облегчение. Стоя, дедушка был более грозным, а сидя — более досягаемым.
— Зачем ты пила? — тихо спросил Майкл.
Интересный вопрос. Ни мама, ни тетя Джил не спросили об этом.
— Нас была целая компания. Нам казалось, будет весело. Родителей моей подруги не было.
Он отклонился назад.
— По крайней мере, ты была не одна. Если ты была с друзьями — это обычное дело. Обычные подростковые эксперименты.
Глаза Грейс наполнились слезами.
— После этого не садятся за руль.
— Конечно, садятся. Иногда и убивают друг друга.
— И я убила мистера МакКенну, — заплакала девочка. — Какое ты можешь найти этому оправдание?
Он нахмурился.
— Я не собираюсь тебя оправдывать. Я… — Майкл помолчал, затем сказал: — Пытаюсь объяснить. — Он долго смотрел на нее и после мучительной минуты продолжил: — Я бы не хотел, чтобы ты пила, потому что я так делаю. Это нехорошо. Это может испортить тебе всю оставшуюся жизнь. И алкоголь только прячет настоящую проблему.
Грейс достаточно слышала дома, чтобы понять, о чем он говорит.
— Твоя проблема — бабушка Рут?
— Моя проблема в том, что бабушки Рут нет, — ответил Майкл. — А твоя?
— Давление, — сказала Грейс. И с любопытством спросила: — Когда ты пьешь, как это на тебя действует? Ты чувствуешь легкость?
— Я себя ненавижу.
— Нет, дедушка. Именно когда ты это делаешь, что ты чувствуешь?