– Какой же он должен был быть?
Келлан вздыхает и надевает шлем:
– Счастливый.
Я не знаю, что ей ответить.
– Ты что, идешь на вечеринку с Сидни Миллз только потому, что она этого от тебя ждет? Потому, что это же сама Сидни Миллз? – спрашивает Келлан. – Если ты скажешь «да», я буду очень в тебе разочарована.
– Это не так.
– Ни одна девушка, какой бы роскошной ни была, не заслуживает такой обиды, – продолжает Келлан. – Так что, если Сидни тебя на самом деле не интересует, лучше тебе сказать ей об этом сегодня.
Она садится на велосипед и уезжает, а я медленно иду к дому. За спиной слышится тихий скрип тормозов велосипеда. Келлан не знает, что я наблюдаю за ней. Она останавливается возле машины Эммы и засовывает под дворник сложенный листок бумаги.
Я забираю беспроводной телефон из комнаты родителей и выбегаю из дома. Добравшись до низкой стены, ограждающей игровую площадку, набираю номер Дэвида. После двух гудков включается автоответчик.
– Вы позвонили Дэвиду. Я наверняка сейчас слушаю, кто звонит, так что представьтесь после гудка, и посмотрим, может, я даже возьму трубку.
– Привет, это Джош. – Я медленно расхаживаю между качелей. – Ты, наверное, на занятиях, но когда…
В трубке раздается щелчок.
– Джош, это ты?
– Да.
– Я сегодня проспал занятия, но, пожалуйста, не говори об этом маме и папе.
Раньше, когда я еще не видел будущего Дэвида, я бы рассмеялся. Но сейчас я задумываюсь, как мало мы все – родители и даже я – знаем о жизни Дэвида. Понятно, что когда-нибудь ему придется признаться, что он гей, раз уж он приходит с Филиппом в мой дом у озера. Собственно, он даже напишет об этом на своей странице в Интернете.
Свободной рукой я хватаюсь за цепь, на которой подвешены качели.
– Можешь сейчас разговаривать?
Я слышу, как Дэвид с размаха плюхается в любимое мягкое кресло.
– Конечно, а в чем дело?
Я молчу. Не знаю, почему я решил, что звонок брату чем-то поможет. Он ничего не может мне посоветовать, если я не расскажу ему все о Сидни и о нашем с ней будущем. Если не рассказать ему о «Фейсбуке», мои проблемы будут казаться просто жалкими. Вы можете представить, чтобы кто-то жаловался, что ему приходится идти на вечеринку с Сидни Миллз?
– Джош, ты знаешь принцип работы телефона? Если ты кому-то позвонил, предполагается, что будешь говорить о чем-то.
– Извини, просто я совсем запутался в отношениях с одной девушкой.
– Это Эмма? – спрашивает Дэвид.
– Нет. Ее зовут Сидни Миллз, я тебе недавно про нее говорил.
– Погоди-ка, она что, младшая сестренка близняшек Миллз? Слушай, потрясные были девчонки!
Я сажусь на качели и начинаю медленно вертеться в разные стороны. Почему он сейчас это сказал? Это он думал, что они были потрясные, или так думали другие парни? Если он пытается обмануть меня, значит, мне вообще не нужно было ему звонить. Мне нужна честность в разговоре.
– Если эта Сидни Миллз хоть немного похожа на своих сестер… – Дэвид выразительно присвистывает. – Я так понимаю, что ты последовал моему совету и воспользовался нужным моментом?
– Сегодня она пригласила меня на вечеринку у костра.
– Ай да братец! Так в чем же проблема?
– Это трудно объяснить, – говорю. – Она потрясающая. Любой из парней в школе рад был бы встречаться с ней… но не я. Хотя знаю, что должен бы радоваться этому.
– А она вообще приятная девушка? – спрашивает брат.
– Она немножко эгоистичная, но в целом да, очень милая.
После секундного молчания Дэвид спрашивает:
– Может, тебя беспокоит, что она более опытная, чем ты? Если это так, я мог бы объяснить тебе…
– Нет, дело не в этом.
Я позвонил ему не потому, что беспокоюсь из-за возможного секса. Меня беспокоит мое будущее.
– Я знаю, в чем твоя проблема, – вдруг говорит Дэвид.
– Так у меня есть проблема?
– Ты из тех, кто обычно плывет по течению, – отвечает брат. – И всегда был таким. Это, может быть, даже приятно, потому что тебе не нужно принимать никаких трудных решений. Но иногда нужно понять, чего хочешь именно ты. Возможно, для этого придется двинуться против течения, но, по крайней мере, ты будешь двигаться к цели, которая может сделать тебя очень счастливым.
Я молчу, продолжая крутиться на качелях.
– В какой колледж хочешь поступать? – спрашивает брат. – Я понимаю, что у тебя еще целый год, чтобы решить, но ты уже думал об этом?
Я смеюсь в ответ. Он думает, что я назову наш местный колледж, где работают мама с папой. Но я видел свое будущее, так что он ошибается:
– Собираюсь в Вашингтонский университет.
– Стало быть, следуешь по стопам брата, – говорит Дэвид. – Да уж, тебе придется плыть против сильного течения.
На другом конце трубки раздается сигнал, что ему звонит кто-то еще.
– Слушай, сегодня вечером тебе нужно пойти на вечеринку с Сидни, потому что ты ей это уже обещал. Но потом я хочу, чтобы ты кое о чем подумал.
Сигнал раздается снова.
– Если у тебя с ней не ладится, – продолжает брат, – то, может, это потому, что есть кто-то другой, с кем тебе хотелось бы быть? И если это так, то почему бы тебе не поплыть против течения и не спросить ту другую девушку, что она думает об этом?
Потому, что я не могу снова пережить такое.
56://Эмма
– Это просто потрясающе, – стонет Коди, вращая головой из стороны в сторону.
Я уже довольно долго массирую его плечи. На столике перед нами разложены альбомы по современному искусству, а в аквариуме у стены плавают бирюзовые тропические рыбки. Я сижу на обитом черной кожей диване, а Коди уселся на полу между моих коленей. Когда мы вошли в дом, он первым делом вытащил из холодильника две бутылки с минералкой. Мы послушали несколько песен с пиратской кассеты, а потом он поставил в проигрыватель один из дядиных дисков Пола Саймона.
Дом просто потрясающий.
Коди тоже потрясающий.
Я смотрю на свое отражение в длинном горизонтальном зеркале, висящем над мраморным камином. Зеркало оправлено в тяжелую бронзовую раму и весит, наверное, больше, чем мой комод. Если бы сегодня утром я могла предположить, что со мной произойдет нечто подобное, я бы надела что-то поинтереснее футболки оливково-зеленого цвета и джинсовых шорт. Впрочем, могло быть и хуже. Я наблюдаю за своим отражением, а мои пальцы скользят по шее Коди под воротником его рубашки. Он тихо постанывает от удовольствия и закрывает глаза.
Кажется, это начало моего нового будущего.
– Мне это было просто необходимо, – говорит Коди, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. – Вчера я работал с силовой нагрузкой, и плечи сегодня просто разламываются.
В ответ я улыбаюсь ему и разминаю свои пальцы. Массаж длился долго, и пальцы болят.
– У меня тоже. – Я сажусь, чуть сутулясь, открываю бутылку с водой и делаю глоток.
– Если хочешь, я тоже могу помассировать тебе плечи, – предлагает Коди.
– Конечно. Спасибо!
Я вспоминаю нашу первую встречу в автобусе, когда мы ехали с соревнований. Мы с Коди разговорились, и я положила ему голову на плечо. Я привыкла восхищаться им издалека, а тут вдруг это воплощение совершенства обратило на меня внимание. Понадобился еще год и знание его будущего, чтобы оказаться с ним наедине.
– Ну что, готова? – Коди поднимается с пола, садится рядом со мной и начинает массировать мои плечи.
Это совсем не такой массаж, какой я делала ему. Его руки нежно касаются моей кожи и скользят вверх по рукам. Потом он проводит руками вниз, к талии, и кладет ладони мне на бедра. Я закрываю глаза и слегка вздрагиваю, когда его губы прикасаются к моей шее.
– А ты очень миленькая, Эмма Нельсон, – шепчет он, медленно целуя мою шею от ключицы вверх к уху. – Вот это куда приятнее, чем твой визг в машине по пути сюда.
Он обнимает меня за талию, и я заставляю себя расслабиться. Говорю себе, что нужно быть милой и занятной, а не такой, как та девчонка, которая завизжала в машине.
Я знаю, что сейчас должна повернуться и поцеловать его в ответ. Но я смотрю в зеркало и внезапно понимаю, что не узнаю себя в отражении.
– Ты сказал, что часто здесь бываешь, – говорю.
– Да, заезжаю время от времени. – Коди принимается целовать мое другое плечо.
Я вспоминаю ту высокую девушку, которой он дал номер своего телефона после тренировки.
– Заезжаешь с другими девушками?
– Это несколько личный вопрос.
– А у нас сейчас довольно личный момент, – парирую я.
– Мы же просто развлекаемся.
Коди продолжает поглаживать мои плечи, а я думаю о том, что произошло за последние дни. Я слушала, как он рассказывает мне об Университете Дюка, о том, как он сам научился играть на гитаре. Я даже цитировала ему что-то из «Мира Уэйна». Но он ни разу не спросил ничего обо мне. Просто потому, что я или моя жизнь его не интересуют. Я интересна ему только тем, что восхищаюсь им.
Я встаю с дивана.
Коди недоуменно смотрит на меня:
– В чем дело?
– Мне надо домой, – отвечаю.
– Но мы же только что приехали. – Он откидывается на спинку, сцепив руки на затылке и широко расставив локти. – Ты бы расслабилась хоть немного.
Опять это его «ты бы расслабилась», в точности как в машине.
Келлан ошиблась со своей теорией. Когда Коди чуть не попал в аварию, а потом рявкнул на меня за то, что я закричала, он не был похож на моего будущего мужа. Рядом со мной в машине сидел кто-то, бесконечно далекий от того образа, о котором я мечтала.
– Я хочу вернуться домой, – повторяю.
Коди стискивает зубы, и я вижу, что он разозлен. Он явно не привык получать отказ от девушки.
– Хорошо, я отвезу тебя.
Опять сидеть в машине рядом с ним? Ну уж нет.
– Я лучше пройдусь.
– Но до твоего дома целых три мили.
Я направляюсь к двери:
– Я знаю, как далеко до моего дома.
Коди идет следом, пытаясь взять меня за руку:
– Я же сказал, что отвезу тебя.