В феврале 1990 года Манделу освободили. Сняли запреты с АНК и компартии. У ворот тюрьмы Манделу ждала огромная толпа. Так в его жизни наступил самый важный период. Следующие годы истории ЮАР связаны с его именем. Это не значит, что он проводил единоличную политику. Он был верен своей партии – Африканскому национальному конгрессу – и согласовывал с коллегами основные действия. Но у него была особая популярность благодаря долгим тюремным годам и поразительной харизме. Я в этом убеждался, видя его на массовых митингах. Они были его триумфом.
На плечи Манделы легли переговоры с правительством. И хотя де Клерк, став президентом в конце 1989 года, безусловно, стремился к переговорам, он все же не мог идти на все уступки, которых добивался АНК. На де Клерка давила консервативная часть его Национальной партии.
Переговоры Манделы с де Клерком были нелегкими и непростыми, не говоря уже о том, что многие в АНК, особенно молодое поколение, сам факт переговоров сочли предательством революции. Переговоры не раз были под угрозой срыва уже с самого начала. Де Клерк требовал ликвидации «Умконто ве сизве» и сдачи оружия. Мандела настаивал, что «Умконто» сдаст оружие только тогда, когда АНК войдет в правительство. И настоял на своем. Мандела договорился, несмотря на резкие протесты в АНК, что в переходное правительство войдут представители правящей Национальной партии и что за белыми госслужащими, во всяком случае на переходный период, сохранятся их должности. Согласился Мандела и с закреплением принципа частной собственности, хотя в первой речи после выхода из тюрьмы выступал еще за национализацию горной промышленности и перераспределение земли в пользу африканцев.
Манделе приходилось урезонивать горячие головы в своей партии и вообще тех африканцев, которые считали схватку с белыми естественным выходом. Он умел убеждать в необходимости переговорного процесса, компромисса. Это было особенно трудно в июне 1992 года, когда убили 45 активистов АНК, и в апреле 1993-го, после убийства Криса Хани, лидера компартии и бывшего главнокомандующего «Умконто ве сизве». В обоих случаях в стране возникали взрывы возмущения, усиление враждебности против белых. Манделе удавалось находить компромиссы. А белых призывал не покидать страну.
К концу 1993 года важнейшие противоречия в переговорах АНК с правительством де Клерка были преодолены. Это вызвало признание во всем мире. Манделу и де Клерка наградили Нобелевской премией мира.
27 апреля 1994 года в ЮАР состоялись выборы в парламент. Впервые голосовало все население, независимо от цвета кожи. АНК получил почти две трети голосов. Президентом стал Мандела, вице-президентами – де Клерк и Табо Мбеки, один из лидеров АНК. На церемонии инаугурации Мандела поднял вверх руку де Клерка и воскликнул на языке африкаанс: «Пусть прошлые обиды останутся в прошлом!». По-русски мы бы сказали: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Это был смелый шаг. Всем ли черным он понравился? Ведь именно в среде африканеров родилась когда-то идея и политика апартхейда. Но Мандела продолжал свою линию на ослабление противоречий с африканерами. Выйдя из тюрьмы, говорят, встретил судью, который присудил его к пожизненному заключению, и вместо проклятий сказал ему: «Давайте строить будущее нашей страны вместе». Целовал белых детей, приветствовал в 1995 году состоящую из африканеров команду на всемирном первенстве по регби. Пил чай с вдовой Хендрика Фервурда, провозгласившего политику «тотального апартхейда» (он был премьер-министром, когда Манделу бросили в тюрьму).
Став президентом, Мандела не очень вмешивался в конкретные дела министерств. Главной своей задачей считал межрасовое и межнациональное примирение. Конечно, стремился улучшить жизненные условия тем, кто был ранее дискриминирован, но вместе с тем минимизировать обиду белого населения, которому пришлось расстаться с привилегированным положением. Он призывал всех забыть прежние межрасовые и межнациональные притеснения и обиды. В этих целях была создана Комиссия правды и примирения. Она выявляла и собирала сведения о политических преступлениях, совершенных в 1960–1980-х годах. На комиссию приглашались и жертвы, и те, кто совершал преступления. Тем, кто покаялся и доказал, что преступления совершались именно по политическим мотивам, давали амнистию. Рассматривались не только преступления, совершенные властными структурами и теми, кто был с ними связан, но и членами АНК.
Мандела не стремился создать авторитарное государство. На парламентских выборах в 1994 году его партия одержала полную победу, но в провинции Западный Кейп, центром которой является Кейптаун, у власти осталась Национальная партия. А в провинции Наталь – зулусская «Инката». Мандела этому никак не препятствовал. Он не стремился и к своей авторитарной власти. Не держался за посты, на которые был избран. Сперва уступил Табо Мбеки роль президента АНК, а по истечении пятилетнего срока на посту президента ЮАР не добивался переизбрания.
Его скромность и уважение к людям проявлялись буквально во всем. Я жил в Кейптауне рядом с той улицей, по которой он ездил из своей резиденции в парламент. Но за четыре года я ни разу не видел, чтобы для него перекрывали движение.
Главное достижение ЮАР тех лет: мирная революция, мирный переход от прежнего режима к тому, который назвали Новой Южной Африкой. Переход был достигнут благодаря усилиям многих людей и ряда политических сил. И все же в историю он вошел прежде всего с именем Нельсона Манделы.
Обо всех событиях 1990-х годов я мог судить не только по своим личным воспоминаниям, но и по суждениям их участников. Уверен, что во время моих встреч они были искренни. Да и по нескольким фразам, которые я услышал от Нельсона Манделы.
Вряд ли Мандела познакомился с наследием лучших русских мыслителей. Но, оглядывая его жизнь, кажется, будто он их знал. Хотя бы завет Герцена: «Прощение врагов – прекрасный подвиг, но есть подвиг еще более прекрасный, еще более человеческий – это понимание врагов, потому что понимание – разом прощение, оправдание, примирение». Или завет Чаадаева: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов… Любовь к родине разделяет народы… любовь к истине распространяет свет знания»[106].
Жизнь таких людей, как Мандела, еще раз убеждает нас, что у соседа, у соседнего народа, у чужой страны надо в первую очередь обращать внимание не на то, что нас разделяет. Не на обиды, которые можно им припомнить. Не на те их черты, которые позволяют нам подчеркнуть свое превосходство, свой приоритет, свое величие. Не повторять все время, чем гордишься перед другими.
А обращать побольше внимания на тот опыт, которому неплохо бы поучиться и нам. На их успехи, достижением которых нам полезно бы заняться. На хорошее и доброе в их жизни. А в своем прошлом видеть не только доброе и хорошее, а и то, что надо помнить, чтобы оно не повторилось.
Человечество привыкло прославлять генералов, завоевателей, победителей в войнах (а нередко и зачинателей войн). Именно им ставят монументы. Памяти тех, кто, как Нельсон Мандела, призывал к умиротворению, к взаимопониманию народов, их опыту уделяется внимания неизмеримо меньше. Мандела считает, что «настоящие герои – те, кто устанавливает мир и начинает строить».
Не пора ли поглубже задуматься над этим? Менять отношение к опыту прошлого, чтобы и в настоящем главную роль играли мирные средства, взаимопонимание?
И самое-самое главное: искать не то, что разделяет, а то, что сближает. Банальная идея? Но, увы, в практической деятельности многих-многих государств она пока не находит себе места.
Добрая традиция всё же есть!
Действия Нельсона Манделы и его единомышленников возникли не на пустом месте. Традиция межрасового взаимопонимания есть в Южной Африке и у черных, и у белых, и у южноафриканских индийцев. Традиция давняя.
Вот написанное и опубликованное белой южноафриканкой 120 лет назад, в 1909 году.
«Пока девять десятых нашего населения не станут полноправными гражданами и не получат возможности участвовать в управлении государством, разве сможем мы чувствовать себя в безопасности? Разве у нас будет мир? Один разочарованный человек, считающий, что с ним поступили несправедливо, – это уязвимая точка общества, но когда в таком положении находится подавляющее большинство обитателей страны – это уже трещина во всей социальной структуре <…> В конечном счете покоренный народ всегда накладывает печать на лицо завоевателя… Если мы возвышаем черного человека, мы возвысимся вместе с ним; если мы попираем его ногами, он потянет нас назад, сковывая наши движения».
Почему привожу такую длинную цитату? Уж больно она интересна и важна. Подумать только: ведь это было время господства колониализма и его идей.
Сказано это в 1909 году. Тогда создавался Южно-Африканский Союз (ныне – Южно-Африканская Республика), и журнал «Трансвааль лидер» попросил Оливию Шрейнер, знаменитую южноафриканскую писательницу, высказать свое мнение о его будущем. Вот она и высказалась.
Максим Горький печатал рассказы Оливии Шрейнер еще в конце 1890-х в газете «Нижегородский листок».
Вот – тоже из ее интервью.
«Проблема ХХ столетия не будет повторением проблем ХIХ века или тех, которые были до него. Рушатся стены, отделявшие континенты друг от друга; повсюду европейское, азиатское и африканское будет пересекаться. XXI столетие увидит мир очень отличным от того, каким он предстает на заре XX. И проблема, которую предстоит решать нынешнему столетию, заключается в том, чтобы достичь взаимодействия различных человеческих общностей на самых основных и самых полезных направлениях, которые обеспечили бы развитие всего человечества в соответствии с современными идеалами и современными социальными потребностями»