Когда дирекция Института всеобщей истории сменилась, я стал добиваться воссоздания нашего сектора. Как известно, восстановить разрушенное всегда очень трудно. В какие только начальственные сферы я ни ходил… От С.Л. Тихвинского – он был академиком-секретарем отделения истории Академии наук – и от тех, кто по иерархической лестнице был над ним, я получил согласие.
В начале 1984-го сектор восстановили (потом его назвали Центром). Мы снова оказались вместе.
И снова началась у нас общая жизнь. К Георгию Викторовичу Цыпкину, Александру Степановичу Балезину, Сергею Васильевичу Мазову, Руфине Рудольфовне Вяткиной, Валентину Петровичу Городнову и ко мне – тем, кто работал еще в 70-х, один за другим пришли те, с кем мы хотели работать вместе: Николай Георгиевич Щербаков, Любовь Владимировна Иванова, Мария Сергеевна Курбак, Александр Валентинович Воеводский. Затем – Иван Владимирович Кривушин и молодой исследователь Александр Юрьевич Шипилов. А Ирина Ивановна Филатова – с 1970-х наш постоянный соавтор, официально признана ассоциированным членом нашего коллектива. С нами уже нет Геры Ивановны Потехиной: она умерла.
Мы вернулись к идеям и тематике, которые установили для себя с начала 70-х годов. В своей работе опираемся на профессионализм нашего коллектива. Хотя коллектив и невелик, но почти все имеют профессиональное образование, учились на кафедре африканистики, знают африканские языки. Опираемся мы и на те сферы исторической науки, которые накопили больший опыт, чем африканистика.
Конечно, нам помогает добрая атмосфера Института всеобщей истории.
Стараемся учиться не только на достижениях нашей африканистики, но и на ее ошибках, просчетах… А, увы, этого было немало.
В нашем маленьком коллективе мы считаем так: поддерживать в любой стране какие-либо идеи дальнейшего ее развития можно только, если мы эту страну знаем и понимаем. Но ведь до 1957 года никто из советских африканистов не бывал в Тропической и Южной Африке. Да и в следующие годы многие ли видели ее своими глазами? Пример – моя судьба. Стал изучать Африку в конце 1940-х, а впервые побывал там в конце 1981-го.
Так можно ли было нам исходить из уверенности, что Африку мы по-настоящему знаем?
И мы решили: чтобы лучше ее понять, будем искать исторические корни ее нынешних проблем. Но как? Ведь только в тропической и южной ее частях – сорок государств и множество народов!
Стали собирать документы по истории Африки, сопоставлять, сравнивать их друг с другом. Издавать их – том за томом – с нашими комментариями. Изучать все возможные виды источников. Стараемся понять, как сами африканцы видят историю Африки, и как – европейские и американские историки.
Изучаем повседневную жизнь народов, даже не самых крупных. И те события, которые считаем исключительно важными. Особое внимание уделяем взаимоотношениям и взаимным представлениям России со странами Африки. Готовим, выпуск за выпуском, документы из российских архивов. Большинство подготовлено сообща и всем нашим коллективом. Но немало и индивидуальных. В книге И.В. Кривушина[122] идеально рассмотрена трагедия, настигшая Руанду в середине 1990-х. В книгах С.В. Мазова[123], изданных у нас и в США, – та ситуация в Конго, которая привела к ужасной трагедии 1990-х. А в книге М.С. Курбак – новые подходы к интеллектуальной истории ЮАР. В наших двухтомниках рассматриваются три века связей России с Южной Африкой[124] и история Южной Африки и Коммунистического Интернационала[125].
Не буду перечислять работы, которые мы издали. Об этом можно прочитать в статьях о нашем Центре[126].
Главное: очень надеюсь, что ни одной из наших работ нам не придется стыдиться. Мы никогда не исходили из конъюнктуры. Надеюсь, что издавали не однодневки, а работы, которые выдержат проверку временем. Это многие тома собранных нами уникальных документов об истории Африки и российско-африканских отношениях[127]. Исследования традиций и тенденций истории стран Черной Африки и их отношений с нашей страной. Огромный том «История Африки в биографиях»[128]. Учебные пособия для студентов, магистрантов, аспирантов – всех, кто стремится глубже понять исторические корни африканских проблем и их сегодняшнюю роль.
Наши работы переводили в Европе, Америке, Африке. Заметный интерес вызвал наш труд «Африка в судьбе России, Россия в судьбе Африки», изданный в 2019 году[129].
Только что опубликованы документы отечественных архивов об Африке и отношениях нашей страны со странами Африки в 1960–1970-х. Это результат большой работы, проведенной нами под руководством С.В. Мазова.
С 2021 г. мы все работаем над темой «Перелом в судьбе народов Африки»: о том, каким образом страны, которые долгое время были колониями Британии, Франции, Португалии, Нидерландов, Бельгии, Италии, стали суверенными государствами.
Готовим не только коллективные труды, но и индивидуальные исследования. И надеемся, что Л.В. Иванова, М.С. Курбак, А.В. Воеводский подготовят свои докторские диссертации, а А.Ю. Шипилов защитит свою кандидатскую. А.С. Балезин в 2020-м опубликовал третье (доработанное) издание своей книги «По Африке в поисках России».
Почти все мы работаем и в Высшей школе экономики.
Что нас особeнно поддерживает? Не только профессионализм, явно возросший в ходе долгой работы. А сплоченность, взаимопонимание, взаимная доброжелательность. Самое главное – душевная атмосфера.
Уверен, что тут и одна из причин моего долголетия. Смолоду я был среди хороших людей, на 20–25 лет старше меня. Теперь я среди тех, кто намного моложе меня. Друзья! Как я вам благодарен! И с каждым годом все больше. Ведь
Чем дольше живем мы, тем годы короче,
Тем слаще друзей голоса[130].
Друзей прекрасные черты – свято беречь!
Думаю, что дружеская атмосфера благотворно влияет на настроение и здоровье каждого из нас. Очень надеюсь, что так будет и дальше!
Полвека! Сколько событий было у нас, через сколько перемен в окружающей жизни мы прошли! Как все это понять, объяснить, описать?
Конечно, я хотел рассказать о каждом из нас – каждый этого достоин. Но близится юбилей нашего Центра. Первого декабря ему исполнится 50 лет. Мы отметим это конференцией. Может быть, и сборником статей. Так что каждый расскажет о себе и обо всех нас, о нашей общей жизни.
Студенчество – ныне
Мне кажется очень спорным широко распространенное сейчас мнение, будто советская система образования была лучше нынешней, да и вообще чуть ли не лучшей в мире.
Ну, по поводу всего мира спорить не решусь: как говорится, «не скажу за всю Одессу».
A если сравнивать советскую систему с нашей нынешней, то тут, конечно, можно спорить до хрипоты. У каждого ведь свой опыт, свой взгляд.
Преподаю с незапамятных времен. Больше всего – в МГУ, с 1962 года, и в Высшей школе экономики с 2002-го. «Вышка» – университет сравнительно новый. Общаясь там со студентами-историками, политологами, экономистами, журналистами, я понял, что они получают добротную профессиональную подготовку.
Да, теперь студенты не знают истории КПСС, всех ее съездов и зигзагов ее генеральной линии. Не знают всех трудов «основоположников марксизма-ленинизма». Не учат наизусть «пятичленку» – пять общественно-экономических формаций. Не знают пять сталинских пунктов того-то и десять сталинских признаков того-то. Не знают политэкономию социализма и – по пунктам – преимуществ социализма над капитализмом. Не владеют социалистическим реализмом. Не учат проблемы языкознания по Сталину. Не клеймят генетику как лженауку: так учили мое поколение. И кибернетику – как антинаучное измышление: так учили поколение студентов, следующее за моим. Не учат формулировки докладов Хрущёва, Брежнева, Суслова и других руководящих товарищей. Не перечисляют черты приоритета советской науки, культуры и общественной мысли перед всем остальным миром.
И не знают, не учат, не зубрят еще многое-многое другое!
Считается, что молодежь мало читает художественную литературу. Но ведь мало или много, на каких весах взвесить? А что читали мы?
В литературе, которая была доступна моему поколению в годы нашей молодости, – никакого Серебряного века, никаких Ахматовых и Гумилёвых. Никакого Российского Зарубежья. Западная литература XX века – процеженная через частое сито.
Да, мы любили русскую классическую литературу. Но всегда ли тут заслуга школы? Нам преподносили и с нас требовали «образ Чацкого», «образ Веры Павловны», «образ Татьяны», самым примитивным способом социологизированные, да так, что для живой жизни порой и места-то не оставалось.
Теперь иначе.
Во-первых, нельзя не учесть, что студенты загружены больше, чем раньше. Перед студентами открылись возможности, которых у нас не было. Они могут подрабатывать – это моему поколению строго запрещалось.
У них неизмеримо шире возможности выбора: и в профессии, и во всех жизненных вопросах.
Так что время для них стало дороже, они больше его ценят.
У них неизмеримо шире и источники информации. Прежде всего – Интернет. И многоканальное телевидение. И радиостанции, которые в наше время глушили. Театров – намного больше. Развлечений – тоже.
Намного меньше уравниловки. Намного больше возможности проявить себя, свою индивидуальность.