— Было бы неплохо входить со стуком и здороваться.
— Учту на будущее.
Мужчина как-то недобро усмехается, но оставляет эту тему без комментариев.
— Насколько я в курсе, уже было три убийства.
— Вчера третье. В квартирах. Жертвы сами его пускают. Следов взлома нет. Он убивает их не сразу. Ранит, пока насилует. Режет лица, отрезает соски.
— Внешность?
— Как под копирку.
— Столько агрессии было с первой жертвы или по нарастающей?
— С первой. Думает, с*ка.
— Это неудивительно. Что-то из странностей в квартире находили?
— Разбитые зеркала.
— Скорее всего, убийств было больше, скорее всего, не сейчас. Но он знает, что делает. Все спланировано заранее. Он тщательно готовится к каждому. Думаю, вам стоит поискать дела подобного рода. Возможно, даже раскрытые. Поймали точно не того.
Киваю, отписывая Морозову смс.
— А что с портретом?
— Это явно организованный тип серийника. Скорее, мужчина, едва за тридцать. С дефектами внешности. Зеркала он разбивает не просто так. Неудачный первый сексуальный опыт. Он профи. И это наводит на разочаровывающую мысль: убивает он давно. Возможно, со временем почерк менялся. Но садистские наклонности усиливались. Дальше будет только хуже. Он пришел к этому постепенно. Случайно нанесенное увечье, повлекшее за собой оргазм, моментально закрепилось в его голове. Он хорошо знает район, где убивает. Вырос здесь. Возможно, работает в госслужбе. Во всяком случае, жертвы открывали ему дверь не просто так. С доверием. Педантичен. Брезглив. По порезам это очень видно. Аккуратист. Он уверен, что украшает их тела. Вряд ли женат и имеет семью. Это не продлится долго. Еще пару убийств, и он уйдет в тень.
— Почему?
— Потому что он знает, что его ищут. Но он не азартен. Он не станет вступать с вами в игру, иначе бы уже давно попался.
— Спасибо.
Поднимаюсь с кресла. Домой еду погруженный в себя. В башке только этот маньячина.
На следующий день просыпаюсь от звонка из отдела. Новое убийство. Слишком быстро. Прошло всего два дня. И если псих был прав, времени у нас почти нет. На место еду лично. Морозов, как и наш следак, уже там. Приподымаю полосу ограждения, прикуривая сигарету.
— На улице?
— Все началось в квартире. Пятый этаж. Она сумела убежать.
— Но не добежала. Кто-нибудь что-нибудь видел?
— Бабка на первом этаже. Но ей под восемьдесят, постоянно разная версия.
— Ясно. Больше ничего?
— Ничего. Он добил ее здесь и ушел.
— Следы от ботинок?
— Уже сняли. Но это мало что даст.
— Не факт.
— Юрич, у тебя сегодня годовщина, поздравляю.
— Чего?
— Симонов сказал. На подарок собираем.
— Алка, — шиплю, возвращаясь к тачке. Останавливаюсь на полпути. — Все здесь проконтролируй и мне потом отчитаешься. Я в отдел.
— Так точно, товарищ майор.
В дежурке беру ключ от кабинета. Уже оттуда звоню своей тупоголовой ненаглядной женушке.
— Ты так быстро убежал, даже не позавтракал, мама блины приготовила.
— Какой ресторан? А то весь отдел в курсе, а я нет, обидно будет, — усмехаюсь.
— Я тебе говорила…
— Значит, я не слушал.
— Мурат… ты… ты… смс скину.
— Хорошо.
— Не опаздывай.
— Ага.
Бросаю телефон на стол, постукивая по нему пальцами. Да, вечер обещает быть грандиозным. В больших кавычках и с насмешкой, конечно.
Только начинаю шариться по базе, как кто-то звонит. Беру телефон. «Мама». Ей-то чего?
— Привет.
— Привет, сын. Как твои дела?
— Маньяка ловим.
Мама хмыкает и чем-то шуршит.
— Алла звонила, у вас сегодня праздник, — усмехается.
— Ага, годовщина, четыре с половиной года.
— Круглая дата. Не хочешь пообедать?
— Давай.
— Хорошо. Мне подруга один ресторан посоветовала, я как раз здесь. Милое место. Приедешь?
— Да. Куда?
— А тут не так далеко. «Зефир», ты, наверное, знаешь.
— Еще бы. Десять минут.
Как и обещал, через десять минут я сижу напротив матери. Она внимательно меня рассматривает, а потом, поджав губы, тяжело вздыхает.
— У тебя что-то случилось?
— С чего ты взяла?
— Я же вижу. Неприятности на работе?
— Да нет.
— С Аллой?
— А разве у нас с ней когда-то было хорошо?
— Вот и я думаю, что не было, здесь что-то другое… женщина?
— Возможно.
— С тобой сложно разговаривать.
— Почему? Я ответил на каждый твой поставленный вопрос.
— Ты в точности как твой отец.
— От осинки апельсинки не рождаются.
— И то верно. Так что за женщина?
— Мы есть пришли или как?
— Или как, — она растягивает губы в хитрой улыбке, а потом застывает. Смотрит за мою спину с явным удивлением.
Оборачиваюсь. Ну конечно, Лунга. Черт ее дернул со своей ногой на работу припереться. Недовольная к тому же.
— Женя? — мама поднимается. — Женечка, — слегка повышает голос.
Лунгу обращает на нее внимание, улыбается. Потом переводит глаза на меня и бледнеет.
— Женя, — мама делает шаг, и Женька сама к нам подходит. Медленно, очень медленно, даже почти не выдавая свою хромоту.
— Здравствуйте, Эмилия Германовна, неожиданная встреча.
— Не то слово. Присядешь к нам на кофе? И оставь уже в покое мое отчество.
— У меня много работы, — оглядывается на бар.
— Ты здесь работаешь?
— Да.
— Какая прелесть. Я буду заходить чаще.
— Будем Вам рады.
— Как ты? Рассказывай, мне интересно. Я очень расстроилась, когда узнала, что вы с Игоречком тогда расстались.
Закатываю глаза. Мама в своем репертуаре.
— Дела давно минувших дней… А так… так все хорошо. Работаю вот.
— Ребенка родила, муж бросил, — добавляю, прищуриваясь.
Женька бледнеет, а глазки-то бегают.
— У тебя есть ребенок? Какая прелесть. Мальчик? Девочка?
— Девочка.
— Я тебя поздравляю. А то, что без мужа, так это не беда. Все будет хорошо, вот увидишь.
— Спасибо, — опускает глаза.
— А как зовут? Фото есть? — не успокаивается мама.
— Да, конечно. Полина, — Женька протягивает телефон.
Мама смотрит в экран. А потом недоуменно поднимает взгляд на меня. Странная реакция. Она еще раз повторяет манипуляцию, а Лунга вырывает из ее рук мобильник.
— Женя…
— Мне пора. Извините.
Лунга уходит, а мама сверлит меня недовольным взглядом.
— Игорь, ты мне это как-то объяснишь?
— Что именно?
— Девочка — вылитая ты в детстве.
Мама еще что-то говорит, а меня накрывает волна злости. Странное чувство последних дней тает. Поднимаюсь с кресла, идя в Женькин кабинет.
Глава 10
Это какой надо быть дурой? Эмилия точно все поняла. Зачем я показала это фото? Зачем? Просто она всегда мне импонировала. Открытая, жизнерадостная, иногда дурно становилось от мысли, что Игорь ее сын. Совсем же не похожи.
Вот я и прониклась, через столько лет. Эмилия меня всегда поддерживала, а еще запрещала называть по отчеству. У нее очень легкий характер, и, конечно, она понравилась мне сразу. Когда он нас знакомил, я тряслась как осиновый лист, смотря на эту статную женщину, а она только дружелюбно улыбнулась, обнимая за плечи.
Тогда я с ней многим делилась. Она была даже не мамой Игоря… а скорее, подругой, что ли, не знаю. Теперь уже все равно.
— Привет! — Зотова заглядывает в кабинет.
— Привет.
— Ты чего такая?
— Так… не обращай внимания.
Дарина не успевает ничего больше сказать, как Мурас без стука вламывается ко мне в кабинет.
— Вышла отсюда, — Даринке.
Зотова сжимается и без слов улетучивается. И где, интересно, ее вечная бравада?
— Поговорим? — берет стул, ставя тот напротив моего стола.
— А есть о чем? — приподымаю бровь.
— Я тебя сейчас прям здесь расчленю и скажу, что так и было, — сквозь зубы.
— Уже страшно, — пытаюсь говорить уверенно, но сама слышу, как дрожит мой голос.
— Страшно-страшно, — усмехается. — Это мой ребенок?
— Нет.
Мурас прищуривается, и теперь мне становится по-настоящему не по себе. Сжимаю в ладонях телефон. Он продолжает сверлить меня взглядом, и меня накрывает.
— А разве тебе не все равно? Можешь не притворяться и не идти на жертвы. Мы ни в чем не нуждаемся. И в тебе не нуждаемся! Ты свой выбор много лет назад сделал, ясно тебе? Уходи отсюда, чего ты к нам лезешь вечно?!
Но он, словно не слыша моих слов, приподымает бровь, поправляя часы на запястье.
— Ага, — едва заметно улыбается, — и отец у вас летчик. Долго думала-то?
— Вообще не думала!
— А вот это заметно.
— Чего ты хочешь?
— Ну, для начала ДНК, не обессудь.
— А дальше?
— А дальше — познакомиться с дочерью. Ты ей скажешь, что я ее отец, сама. Сама все это заварила, и расхлебывать это тоже тебе.
— Ладно, — вытягиваюсь по струнке, слегка задирая подбородок, — хорошо.
Я справлюсь.
— И все?
— А чего ты ждал?
— Точно, ты ж у нас само спокойствие. Каменная княжна, мать твою.
Молчу. Я сделаю все, как он просит. Может быть, я об этом пожалею… но и деться мне уже некуда. Он не отстанет. Теперь не отстанет. Хотя, если быть с собой честной, подсознательно я же этого хотела… хотела, чтобы он узнал… хотела. Мое молчание его злит. Я чувствую, как воздух вокруг нас накаляется. Движения кажутся скованными. Мне становится неуютно. Словно перед грозой.
— Идиотка, — повышает тон, — почему ты не сказала? Дура! Лунга, ты полная дура! Без мозгов!
Он продолжает орать, а я стараюсь абстрагироваться. Рассматриваю рамочку с фото, стоящую на моем столе. Поля на этом фото в красивом розовом, как сахарная вата, платье. Это ее второй день рождения. Мы тогда заказывали огромный торт, в котором она с удовольствием перепачкалась. Были аниматоры, куча гостей. Я бегала как заведенная, в страхе, что что-то пойдет не так. Бегала-бегала, вот теперь и добегалась, кажется.