Спустя несколько минут возле нас останавливается черная иномарка. Водительская дверь открывается, и из нее выходит друг Адама… Макс.
— Брат, все нормально. Ваську уже выписали. Они с Настей уже дома, — жмет руку Герцу, а я прислушиваюсь к их разговору.
— Спасибо, — Адам жмет руку Максу в ответ.
— Какого хрена тебя сюда занесло? — спрашивает Евграфов, окидывая взглядом пространство, а потом замечает меня. — О, Лали, привет! — салютует мне.
— Привет, — киваю, обняв себя за плечи. Мне становится не по себе под его прищуренным взглядом.
— Заканчивай глазеть, — рычит на него Адам, туша сигарету. — Отвезешь Лали ко мне.
— А че, сам не можешь? — спрашивается Макс.
— Она байка боится.
Макс хмурится. А меня волнует совершенно другое.
— Адам, какого черта?! Я не собираюсь ехать к тебе домой, — сорвавшись в его сторону, преодолеваю расстояние между нами буквально в несколько секунд. Смотрю на него с вызовом. Адам молчит. Тянется ко мне рукой, убирает прядь волос с моего лица.
— Сейчас ты едешь ко мне, Лали. Так надо, — произносит тихим голосом.
Черт. И вот что ответить ему? Спорить? Он мой хозяин, и я не могу отказать. И плевать он хотел на мои желания.
— Адам, садись в тачку. Езжай с Лали, — встревает в разговор Макс. — Я спешу, брат, медсестричка ждет, — последнюю фразу он произносит с улыбкой на лице. И кажется мне, что Макс имеет в виду совсем не лечебные процедуры.
— Отвезешь Лали и поедешь к медсестричке, — твердым тоном парирует ему Адам. — Не думаешь же ты, Макс, что я доверю тебе байк? — ухмыляется мужчина, направляясь к харлею.
— Адам, ты охреневший кусок дерьма, — заключает Макс, смотря на то, как друг седлает железного коня.
— Я тоже тебя люблю, брат — улыбается Адам. — Лали, в машину.
Фыркнув, иду в салон. Тоже мне, собачку нашел. Командами раскидывается. Адам выезжает на проезжую часть, Макс — следом за ним.
Первое время едем молча. Честно говоря, настроения общаться нет совсем. В салоне автомобиля царит приятная обстановка. Вкусный аромат — то ли парфюм Макса, то ли ароматизатор. Из колонок льется музыка — зарубежная рок-группа. Да и сам водитель выглядит ничего так. Сегодня Макс одет в темную рубашку с закатанными на локтях рукавами и черные джинсы. Его руки забиты тату так же, как и у Адама. Мне вообще порой кажется, что эти мужчины браться родные.
— Чего такая взъерошенная, Лали? Опять Адам дуркует? — спрашивает мужчина. Ловлю его улыбку, и на душе немного спокойней становится. Веет от Макса теплом и уютом. Несмотря на столь брутальную внешность, он создает впечатление хорошего мальчика.
— Ты же знаешь своего друга. Он тот еще козел, — слетает с губ, прежде чем я останавливаю себя. Макс смеется, и я выдыхаю. В любом случае, не стоит быть слишком откровенной с ним.
— У него тяжелые деньки выдались. Ты уж прости его.
— Что ж такого тяжёлого у него могло случиться? Выпивка в клубе закончилась? Или одна из его шлюх ушла из профессии?
Макс бросает на меня мимолетный взгляд, снова возвращая внимание к дороге.
— Его племянница три дня назад упала с высокого забора. Забралась наверх, хотела яблок нарвать. Ударилась головой. Было подозрение на сотрясение. Но, слава богу, все обошлось. Три дня в больнице. Адам все это время — как подорванный. Малая для него — самый дорогой человек…
— Я понимаю, что это такое, когда болеют дети. Готов все, что угодно, отдать, лишь бы дитя поскорее встало на ноги. Понимаю его. Но, Макс. Даже этот факт не дает ему права вести себя так, как он ведет…
— Согласен, — кивает мужчина. Выражение его лица становится печальным. — Но ты не знаешь Адама, Лали…
— И я не хочу его знать, поверь, — нервно усмехнувшись, отворачиваюсь к окну. Смотрю на мелькающие витрины домов, желая, чтобы поскорей перестало предательски щипать в глазах. Сама не знаю, почему я так реагирую на этот разговор. Не понимаю, по какой причине сейчас в груди все сжимается. Не хочу ничего чувствовать по отношению к Адаму. Не должна чувствовать…
Мы подъезжаем к дому. Адам уже здесь. Стоит Максу притормозить, он открывает пассажирскую дверь, подает мне руку. Будто боится, что я могу сбежать.
— До связи, брат. Спасибо, — салютует Максу, когда я выбираюсь на улицу. Макс, кивнув, срывается с места, выезжая со двора. А мне вдруг становится холодно.
— Адам…
— Лали, не начинай, — обрывает меня, впивается колючим взглядом. — Я просто хочу, чтобы до конца рабочей смены ты была в моей квартире. Точка.
Развернувшись, направляется в подъезд здания. И мне не остается ничего другого, кроме как последовать за ним.
В прошлый раз у меня не очень получилось рассмотреть квартиру Адама. Протрезвев, я сбежала от него. А сейчас, пока мы ждали заказанную им китайскую еду, я бродила по комнатам, изучала интерьер.
Холод. Вот первое слово, пришедшее мне на ум. Именно с холодом у меня ассоциируется атмосфера здесь. Все дорого, стильно, но совершенно нет уюта. Кажется, будто сами стены источают стужу. Видно, что здесь никогда не было женской руки. И почему-то мне кажется, что и у Адама внутри точно такой же ледник.
— Вок приехал, — появляется в дверях мужчина, демонстрируя пакет в руке. Кивнув, направляюсь вслед за ним.
Мы устраиваемся в гостиной. Адам включает плазму на стене, идет какой-то боевик. Фильм служит хорошим фоном. Кажется, что у обоих мысли буквально кричат. И если бы не кино, мы бы оглохли от собственных дум.
Адам распаковывает еду, наполняет бокалы вином, пододвигая мою порцию ближе.
— Поешь. Я вообще никогда не вижу, как ты кушаешь. В клубе вечно носишься без остановки, — хмурится мужчина. А мне странно чувствовать от него заботу.
— Это моя работа — обслуживать столики. И делать нужно все быстро, — пожимаю плечами. Губы Адама кривит улыбка. И она заставляет меня нервничать. Не хочу видеть в нем ничего человеческого. Проще думать о Герце как о сволочи.
Вдруг раздается рингтон телефона. Вытянув гаджет из кармана, смотрю на экран. Арсен.
— Кто там? — раздается напряженный голос Адама в тот момент, когда я выключаю звук. — Арсен?
А вот теперь Адам меня бесит. Какое ему дело до того, кто мне звонит?
— Тебя это не касается, — получается слишком грубо, я знаю. Но Адам ведь не отстанет.
— Дай, я возьму трубку, — он поднимается из-за стола, обходит его, направляясь ко мне. Осекаю его взглядом.
— Нет, Адам. Мы договаривались, что ты не будешь лезть в мою жизнь. Ты и так натворил дел. Как мне теперь объясняться с ним? — прячу телефон за спину. Адам, наклонившись, пытается вырвать его из моих рук. Он берет меня в плен своего тела, что еще больше делает меня растерянной. В конце концов, выпутавшись из его хватки, отбегаю.
— Между вами что-то есть? — мне кажется, или он злится?
— Мы друзья.
— Друзья, — смеется Адам, опустив голову. — Он тебя на член посадить хочет. Так что избавься от своих надежд и веры в единорогов. Арсен трахает Марину. Он неискренен с тобой…
Его слова удивляют меня. Неприятно удивляют. Но я оставлю эти мысли на потом.
— Можно подумать, ты — лучший вариант, — ехидный смешок срывается с губ, когда я вижу, как лицо Адама каменеет.
— Между нами все честно и без иллюзий, милая, — пожимает плечами. И выглядит при этом до чертиков довольным собой.
— Пошел ты, — цежу сквозь зубы. А он смеется.
— Давай кушать. Я дико голоден, — смотрит так на меня, что ток по венам. И кажется мне, совсем не о еде он говорит.
— Даже не надейся, Адам. Сегодня тебе со мной не светит ничего, — выставляю вперед руку, когда он срывается ко мне. — Ты меня унизил перед всеми, — произношу это с отвращением в голосе. Как вспомню сегодняшний вечер в клубе, удавить Адама хочется.
Он улыбается. Смотрит на меня так, словно я маленькая мышка, и, как бы ни храбрилась, все равно попаду в его лапы.
— Чего ж на пляже накинулась? — издевается, сволочь.
— Это было состояние аффекта после твоей езды.
— Ну да, ну да. Я так и понял, Лали, — подмигивает, а затем резко подаётся вперед. Схватив меня, прижимает к себе. Так сильно, что я чувствую биение его сердца. Его губы в нескольких сантиметрах от моего лица. И близость мужчины действует на меня деструктивно.
— Прости, я не хотел тебя подставлять. Но так вышло, — шепчет, не отпуская моих глаз. — А теперь будь хорошей девочкой. Поешь со мной долбанную китайскую еду. И я отвезу тебя домой.
Адам касается пальцами моих скул. Ведет вдоль по ним, к уху. Стараюсь игнорировать пульсирующее, тянущее ощущение внутри живота.
— Хорошо, Адам. Мы так и сделаем, — получается шепотом. Голос дрожит.
Уголки его губ приподнимаются в ленивой улыбке. Кивнув, он наконец-то выпускает меня. Направляюсь обратно к столу.
Наш ужин проходит в тишине. Адам наблюдает за мной, отчего мне немного не по себе. Но я решаю не начинать спор. Порядком устала от наших пикировок. Телефон в кармане то и дело вибрирует. Делаю вид, будто ничего не происходит. Но, кажется мне, Адам все слышит и понимает.
Как только ужин съеден, он перемещается на кожаный диван, стоящий в углу комнаты.
— Иди сюда, — хлопает рукой по сиденью. По коже мурашки от столь незатейливого действия. Поднимаюсь и неспешно иду к нему. Все это время Адам не спускает с меня глаз. Но, к моему удивлению, сейчас в его взгляде — ни намека на секс. Я устраиваюсь рядом, а он притягивает к себе.
— И что мы будем делать? — нервно усмехаюсь, когда оказываюсь прижатой щекой к его груди. Слышу, как бьется его сердце. Размеренно и негромко.
— Давай просто посидим, помолчим, — отвечает шепотом, проходясь пальцами по моим волосам.
— Ты странный… — усмехаюсь, но Адам молчит. Несколько долгих минут мы сидим в полной тишине. И надо признаться, мне очень комфортно. Вот так, отбросив в сторону все наши недопонимания, отказавшись от взаимной неприязни, сидеть и молчать в компании друг друга.
Я смотрю в экран плазмы, там мелькают кадры фильма. Но я погружена в свои мысли. Я думаю о том, что Адам мог бы стать хорошим другом или парнем, если бы ни был такой сволочью. Что бы ни случилось в жизни мужчины, это сильно изменило его.