Теперь Лали напугана. Ее лицо такое белое, мне кажется, она вот-вот и в обморок свалится. А племяшка заливается смехом.
— Васек, ну, все, хватит. Садись, — командую племяшке, и она тут же застывает, словно оловянный солдатик. Подсаживаюсь к Лали, прижимаю к себе.
— Сразу видно, чья кровь. Вся в дядю, — ухмыляется девушка, поднимая на меня благодарный взгляд. Дальнейший наш полет проходит более спокойно. Но Лали действительно зря боится. За своим страхом она не замечает самого главного — охренительный вид из нашей кабинки. Ей богу, весь город лежит на ладони. И это круто.
Как только мы равняемся с землей, Лали выпрыгивает из кабинки под наш с Васькой смех.
— Ну, что, пойдем на американские горки? — спрашиваю, догоняя девчонок. Вася радостно хлопает в ладоши, а вот Лали награждает меня злым взглядом.
— Иди ты к черту, я с вами никуда не пойду! — фыркает девушка. — И вообще, я мороженого хочу. Кто будет?
— Я, но как же горки? Там очередь, — показывает Васька в сторону кассы. Есть у племяшки одна нехорошая черта характера. Но думаю, в силу маленького возраста. Васька ненавидит ждать. Если что-то захотела, сию секунду должно быть у нее. Знаю, попахивает эгоизмом. Но эта малышка — все, что у меня есть. И я не хочу, чтобы она расстраивалась.
— Давайте, я за мороженым, встретимся у касс, — предлагает Лали. По мне, так идея обалденная. Малая, кивнув, тянет меня к кассам на аттракционы. Пока мы стоим в очереди, Вася дергает за рукав, заставляя наклониться.
— Лали классная, — шепчет на ухо, улыбаясь во весь рот.
— Ты думаешь?
Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Вася такая смешная в этот момент. Выглядит так деловито, маленький директор — не меньше.
— Я уверена, что ты втюрился, — прищуривается. Маленький чертенок.
— И она мне нравится. Правда, ведет себя как пугливый цыпленок…
— Цыпленок? — выгибаю бровь, уже откровенно потешаясь с малой.
— Да, — кивает, складывает на груди руки. И вся ее поза говорит о том, что лучше с ней сейчас не шутить.
— Она цыпленок, а ты дуралей старый. Обидишь цыпленка, другого такого не найдешь…
— Чего это я ее обижу?
— Ты — нет, а вон тот дядька пристает к нашему цыпленку, — племяшка указывает на что-то позади меня.
Обернувшись, вижу Лали, идущую к нам. В обеих ее руках мороженное, а рядом с ней какой-то урод. Его рука на ее талии. Лали пытается ее сбросить, но ублюдок не понимает намеков.
— Васек, подождешь меня?
Перевожу взгляд на малую. Племяшка кивает. Срываюсь в сторону Лали. Гребаные шорты. Говорил же, что они проблемы нам создадут. Внутри все вспыхивает от ярости. Уже представляю, как буду изничтожать этого урода, как вдруг, после очередного его шлепка по бедрам Лали, она резко поворачивается и ударяет его по лицу рукой вместе с мороженым. Урод поворачивается к Лали, заносит руку для удара, и в этот момент мой кулак настигает его челюсть. Два резких удара, и он на земле.
— Ты в порядке?
— Да, — кивает, а голос нервный. — Только твое мороженое пострадало, — Лали указывает на валяющегося на асфальте ублюдка.
— Ничего. Я не очень-то и люблю сладкое, — улыбнувшись, обнимаю ее, уводя к ожидающей нас Васе. Нервничаю от того, что малышка стала свидетельницей мордобоя. Но Вася встречает нас довольной улыбкой.
— Лали, как круто ты его уделала, — хохочет племяшка, облизывая пломбир.
— Все потому, что Лали не слушается дядю Адама, — я до сих пор на взводе. Лали переводит на меня гневный прищуренный взгляд.
— Да ты что. И что же я не послушала, дядя Адам? — сарказм в ее голосе не услышит только глухой.
— Шорты. Они приносят много бед, — киваю на обрывки джинсовой ткани, свисающие с ее бедер. — Нужно что-то подлиннее. Вот в клубе — пожалуйста. Дома передо мной. Но не на улицах, где полно извращенцев.
Фыркнув, убирает прядь волос назад. Поворачивается к Васе.
— Вась, доставь мне радость. Поедем на «ветерке».
— «Ветерок»? — кривится Вася. — Но он же для маленьких…
— А мне нравится, — улыбается Лали, пожимая плечами. И, ей богу, она сейчас выглядит так же мило, как и Вася. Разве можно отказать ей?
— Ну, хорошо, цыпленок, — вздыхает малая, изображая из себя родительницу. — Но только один раз. А потом — на горки.
***
Вернулись домой мы к вечеру. Один сеанс карусели «Ветерок», и они стали закадычными подружками. Вася то и дело расспрашивала Лали о ее дочке. Они обсуждали каких-то мультяшных героев, и в довершение всего Лали пообещала Васю научить плести фенечки из бисера и резинок. Так что к концу нашей прогулки Вася была больше Лали, чем моя.
А я кайфовал. Ей богу, так спокойно мне давно уже не было. Вот и сейчас. Сидя в кухне дома сестры, я наслаждаюсь, глядя на стройную брюнетку, так стремительно врывающуюся в мою сердце.
Смотрю на то, как умело она сервирует стол. На то, с каким аппетитом рядом с ней кушает малая. В Ваську и пару ложек не впихнешь нормальной еды, а тут за обе щеки трескает.
Лали. Все в ней идеально. Красивая. С каждым взглядом на нее в груди сжимается все. Стоит ее коснуться, или запах вдохнуть, стояк каменный в штанах. Идеальная… И чем больше в этом убеждаюсь, тем сильней отталкиваю ее. Не стоит ей быть с таким, как я. Не стоит чувствовать ко мне ничего. Сам, бл*дь, себя не понимаю. Там, в поездке, бесился на нее. Изводила меня. Устроил ночью ей веселье. Думал, возненавидит, проучу, и ладно. Не станет думать обо мне ничего лишнего, будет и дальше все, как есть, без лишних и ненужных вопросов. Но когда Мартин заявил, будто тр*хал ее… Будто с утра, перед тем как отправиться на гонку, заходил к моей Лали… чернотой накрыло. Думал, замочу ублюдка. Срать мне на байк и на то, что он пытался сделать с ним что-то. За это не стал бы связываться, просто предал бы огласке, и долбанного придурка сняли бы с гонки. Но Лали… его слова о ней меня взбесили. Началось месиво. Сколько их было на нас? Не знаю. Мы с Максом вдвоем. Не понимаю, как вышло, что я почти не пострадал. Друг огреб намного больше. Наверняка причина в моем состоянии в тот момент.
— Лиля, а ты останешься со мной на ночь? — вырывает из мыслей голос Васи. Лали бросает на меня растерянный взгляд.
— Даже не знаю, — улыбается она Васе.
— Ну, останься, пожалуйста. У меня кроме дяди Адама еще никто не оставался! — канючит Вася, подается ближе к Лали.
— По секрету говоря, когда Адам остается спать со мной, он всегда сочиняет интересные сказки! Уверена, тебе понравится. Оставайся, — Вася смотрит на девушку с такой любовью. Я никогда не видел, чтобы она смотрела так на кого-то, кроме меня. И, чёрт возьми, я совру, если не признаюсь, что меня это задевает.
— Ух, я бы послушала сказку от Адама, но дома меня ждет принцесса, — Лали гладит Васю по волосам.
— А она придет ко мне в гости? Маша?
— Если захочешь.
— Конечно, хочу. Я покажу ей свою комнату и дам поиграть со своими игрушками.
— Оу, она будет в восторге. У тебя очень красивая комната!
Девочки обнимаются, а потом Васька поднимается наверх. Мне нужно идти с племянницей. Насти пока нет, и ее нужно искупать. Но я не могу отвести глаз от Лали, допивающей свой чай. И главное, понимаю мозгом, что лучше прекратить это все, но внутри сейчас странное ощущение. Забытое, но такое приятное… Тишина, спокойствие. Счастье… Позволяю себе расслабиться. Хотя бы на пару минут. Подумать о том, что может быть и у меня так. Тихий семейный вечер, жена — красавица.
— Напомни, что твоего мужа не устраивало в тебе? — произношу и только потом понимаю, что зря это сделал. Эта тема — тонкий лед. Но в этот момент для меня это действительно важный вопрос. Понятия не имею, как можно было быть таким придурком, чтобы отказаться от такой, как Лали. Да и плюс ко всему, вылить на девочку кучу дерьма.
— Странный вопрос, — смеется девушка, но я чувствую ее растерянность.
— Пытаюсь понять, какого хрена он ушел…
Молчит. Делает глоток напитка, опускает кружку обратно на стол.
— Отвечу только после того, как скажешь, чье фото украшает твою спину…
Бах. Момент ушел. Лопнул, как долбанный воздушный шарик. Вот так просто, по щелчку. Умеет Лали испортить настрой.
Поднимаюсь из-за стола.
— Уложу Васю, — поднимаюсь наверх под ее недоумевающим взглядом. Молчу, хотя внутри разрывает. Хочется подойти, стиснуть в объятиях. Зарыться пальцами в мягкий шелк ее волос. Хочется ощущать губы ее, руки, запах… Но вместо всего этого я смиренно поднимаюсь наверх.
Спустя полчаса Вася засыпает. Я спускаюсь вниз в поисках Лали. Настя приедет с минуты на минуту, и мне придется везти девушку домой. И эта мысль дико раздражает.
Лали в кухне. Сейчас она спиной ко мне. Загружает посуду в посудомойку. Красивая, стройная. Кровь в венах кипит от одного вида. Приближаюсь к ней не спеша, не могу держать себя в руках. Приобнимаю за талию. Девушка вздрагивает от неожиданности. Замирает. Но она хочет быть со мной. Я чувствую это. Нет гнева или агрессии. В данный момент она нежная и податливая. И Лали ждет… Ждет моего тепла. Девушка так же, как и я, пробует поверить, пытается допустить мысль о том, что мы можем быть нормальными. Хотя бы немного.
— Лали… — срывается с губ шепот.
Не знаю, что буду говорить, не могу подобрать слов. Она оборачивается. Будто чувствует, понимает. Смотрит в мои глаза. Клянусь, я впервые вижу тепло в ее зеленых омутах. Сейчас она смотрит на меня точно так же, как смотрела тогда на Арса. С доверием, с нежностью. Тянусь к ней, касаюсь мягкости губ. Она отвечает на поцелуй. Ее руки обвивают меня, Лали прижимается ко мне всем телом, и, клянусь, это чувствуется так, словно происходит в первый раз… Будто я никогда раньше не целовал женщину.
В теле дрожь. По венам проносится это забытое ощущение… желания быть с ней… ощущения счастья. Точно такое же чувство, как и было тогда с НЕЙ.
— Адам? — раздается за спиной громкий голос Насти. Лали отстраняется, а я прикрываю глаза. Чертовски раздражающая особенность моей сестры — являться не в то время.